Окаменелости, кости рептилий
коллекционирует Никита Цаплин, основатель и генеральный директор облачного провайдера RUVDS
В 2014 году в Каннах на аукционе в поддержку больных СПИДом Лен Блаватник купил работу Дэмиена Херста «Исчезнувший, но не забытый» за $15 млн. Позолоченный скелет мамонта произвел мощное впечатление не только на одного из богатейших людей мира, но и на бизнесмена Никиту Цаплина, который в тот вечер осознал, что хочет собирать скелеты крупных рептилий, кости и окаменелости.
Своих первых белемнитов (вымерших моллюсков юрского периода, похожих на кальмаров) и аммонитов (вымерших моллюсков с раковинами, скрученными «в бараний рог»), привезенных с Мадагаскара, Никита купил у знакомого геолога. В то время еще не было специальных галерей, поэтому пришлось искать выходы на людей, которые ездили в экспедиции. Достать кости рептилий было еще сложнее: их продавали только крупные аукционные дома за очень большие деньги.
Поворотной точкой в развитии экзотического рынка стал аукцион Christie’s в 2020 году, на котором скелет тираннозавра по имени Стэн продали за внушительные $32 млн при начальной оценке в $6–8 млн. С этого момента собирателями окаменелостей заинтересовались галереи и отдельные дилеры, а Цалина захватила «костяная лихорадка».
Жемчужиной своей коллекции бизнесмен называет череп пситтакозавра — рогатого динозавра. Представители этого рода обитали около 100 млн лет назад на территории Азии. Особенно примечательна их голова — не просто так название рода с латыни переводится как «ящер-попугай».
По словам собирателя, в России большим спросом пользуются зубы мегалодонов (вымершего вида акул) и динозавров. Цена зависит от степени сохранности: зуб мегалодона можно купить и за 10 тыс. руб., а экземпляр музейного качества — например, размером 16 см, найденный в Северной Каролине (США), — стоит уже чуть больше 1 млн руб.
В России большим спросом пользуются зубы мегалодонов.
Такими находками торгует частный палеонтологический музей в Санкт-Петербурге — там Цаплин пополняет свою коллекцию. Нужно всегда быть начеку: покупку невозможно запланировать, ведь достойный объект может появиться в любой момент. Бизнесмен хранит кости, зубы и черепа дома и в офисе, поддерживая необходимые условия: минимум солнечного света и комнатная температура.
«Это возможность прикоснуться к истории. Я буквально держу в руках частичку древнего мира — объект, который пережил несколько эпох, а теперь находится у меня. Очень захватывающее чувство», — объясняет свою страсть коллекционер.
По его оценке, чтобы начать собирать коллекцию окаменелостей, понадобится несколько сотен тысяч рублей. На эти деньги можно приобрести достойные образцы, чтобы после перепродать или обменять их на более редкие предметы.
Редкие винтажные украшения
коллекционирует Ольга Лефферс, искусствовед, историк моды, дизайнер собственного бренда Leffers
Коллекционеры знают, что на блошиных рынках можно наткнуться на настоящее сокровище. Гуляя по барахолке в Париже, Лефферс однажды увидела груду металлических украшений по €3 за штуку, и взгляд зацепился за фиолетово-оранжевую шелковую кисточку. Потянув за нее, коллекционер обнаружила брошь Yves Saint Laurent в виде золотистого завитка. Ольга показала продавщице маркировку и предложила честную цену, но та, узнав, что вещь оригинальная, отказалась ее продавать.
Ив Сен-Лоран — один из самых любимых дизайнеров собирательницы, особенно его этнические коллекции 1970–1980-х: крупные, эффектные украшения с деревом, натуральными камнями. Большую слабость она также питает к раннему Dior и украшениям малоизвестного бренда Schreiner, а самым ценным в материальном плане называет свое собрание Chanel, где есть, например, колье из переплетенных нитей жемчуга за $12 тыс. и золотая сумочка 1994 года за $8 тыс.
«В моей коллекции есть и совершенно бесценные изделия, запечатленные на большом экране. Например, мне удалось купить на аукционе колье Joseff of Hollywood. Это украшение появилось сразу в двух американских фильмах 1940-х годов: «Джонни Игер» и «Все занимаются этим», — отмечает Лефферс.
Этого аукциона она ждала месяцами, изучая каталог и планируя стратегию торгов, но не уточнила точное время их начала. Аукцион стартовал в момент ее вылета в Японию — ставки пришлось делать второпях и вслепую, уже сидя в самолете.
Ставки пришлось делать второпях и вслепую из самолета.
На этом курьезы не закончились. «В качестве благодарности я подарила покупательнице эффектную брошь без видимой маркировки, посчитав ее рядовым изделием. Спустя время увидела ее фото в книге по истории винтажа. Оказалось, это была немаркированная ранняя эмалевая брошь Boucher стоимостью $5–7 тыс.», — вспоминает историк моды.
Говоря о хранении, коллекционер упоминает свой любимый лайфхак — создание объемных стеганых «картин» из темного бархата, наполненных синтепоном. На такие панно можно накалывать броши, превращая коллекцию в арт-объект, который не только экономит место, но и украшает интерьер. «Портновские манекены тоже прекрасно справляются со своей ролью. А вот специальные ювелирные боксы часто подводят: они рассчитаны на драгоценности, а бижутерия имеет свои особенности размеров и форм», — уточняет Лефферс.
Предметы портновского искусства XIX—XX веков
коллекционирует Анна Гладкова, креативный директор MTM-бренда FluffyAnn, персональный стилист и театральный художник
Блошиные рынки и Chanel любит и стилист Анна Гладкова. Однажды на барахолке она нашла винтажный пробник духов Chanel № 19, но цена в 50 тыс. руб. ее сильно смутила. Продавец уточнил, что цена старая — по ней пробник пытались продать еще до деноминации рубля. Так этот предмет приобрел для коллекционера дополнительную ценность, иллюстрируя историю не только парфюма, но и страны.
Другую историю — о моде и строгих нравах прошлого — рассказывает один из самых дорогих экземпляров коллекции, серебряный крючок для застегивания пуговиц викторианской эпохи. Такое приспособление помогало женщинам справиться с огромным количеством пуговиц на платьях, перчатках, накидках, обуви и комбинациях.
Еще один дорогостоящий объект — ножницы с клеймом «Поставщик Двора Его Императорского Величества», найденные на «Авито». Это почетное звание и знак, введенные Александром II, могли использовать только владельцы торговых марок, официально поставлявших товары императорскому двору. Таких было немного, в том числе ювелирный дом Фаберже, торговые дома «Павел Буре» и «Братья Елисеевы», завод Зингера.
Швейную машинку «Зингер» 1907 года в идеальном состоянии Гладкова случайно обнаружила на чердаке у свекрови, но эта счастливая находка скорее исключение. «Настоящий клад для коллекционера — это, конечно, «Авито». Там люди выставляют на продажу вещи своих прабабушек за символическую цену, не всегда осознавая их реальную стоимость. Правда, я не одна такая умная, поэтому, если увидел подобное объявление, нужно действовать моментально», — советует Гладкова.
Настоящий клад для коллекционера — это, конечно, «Авито».
По ее словам, коллекция портновских аксессуаров не требует специальных условий хранения. Гладкова в целом хочет сохранить в предметах жизнь, «а не мариновать их в стеклянных витринах», поэтому все артефакты можно не только рассматривать, но и трогать руками. «Не уверена, что это самый правильный ход с точки зрения сохранности, но это определенно то, ради чего я собираю коллекцию: для знакомства людей с историей во всех смыслах», — считает она.
Редкие наборы киндер-сюрпризов
коллекционирует Мария Устюшкина, автор книг по вязанию игрушек
Видео с распаковкой киндер-сюрпризов собирают на YouTube миллионы просмотров. Случайно наткнувшись на одно из них, Устюшкина вспомнила, как в детстве коллекционировала игрушки из шоколадных яиц целыми наборами, и в порыве ностальгии зашла на «Авито» посмотреть, какие киндеры продаются теперь.
Первые удачные находки — коллекция «Палубные бегемоты» 1992 года и «Акулята» 1995 года. «Разглядывая фигурки, я прослезилась — так меня и затянуло», — рассказывает собирательница. За год коллекция разрослась и уже не помещается в одной комнате.
«Мы с мужем ходили на Удельный рынок (барахолка в Санкт-Петербурге) и там искали разные фигурки. Потом я стала коллекционировать сами шоколадные яйца. Есть их, конечно, уже нельзя, но у них есть другая ценность: с ними можно снимать видео распаковки», — говорит коллекционер.
Разглядывая фигурки, я прослезилась.
Сейчас она собирает раритетные и современные наборы, которых нет на российском рынке, снимает их и монтирует видео для блога. В поиске редких наборов ей помогают подруга из Германии, которой иногда приходится выезжать в соседние города к коллекционерам, и онлайн-продавцы из Италии, Англии и Австрии. В Австрии, например, удалось найти интересное пополнение — уникальный немецкий набор бегемотов «Звездные войны» 2002 года.
Такое коллекционирование может быть затратным не только с финансовой, но и с эмоциональной точки зрения. Однажды Устюшкиной пришлось понервничать, когда на границе не пропускали 20 кг киндеров: нужно было доказывать, что наборы для личной коллекции, а не для продажи. Сотрудники удивились, что кто-то собирает просроченные шоколадные яйца, но в итоге пропустили их через границу.
