Кадр из фильма «Е»
Вторая часть проекта «Мектуб, моя любовь 2» («мектуб» по-арабски — «судьба») стала самым скандальным фильмом каннского конкурса 2019 года. В огромной по продолжительности картине (3 часа 32 мин) было, по сути, две сцены — на пляже, где молодые женщины, в основном арабского происхождения, увлеченно натирали солнцезащитным кремом самые выдающиеся части своих тел, и на дискотеке, где они танцевали у шеста.
Этот фильм не только с треском провалился в Каннах, но даже не был выпущен в прокат — на волне кэнселлинга, которому лауреата каннской «Золотой пальмовой ветви» за «Жизнь Адель» подвергли снявшиеся в этом шедевре актрисы. Вот почему между второй и третьей серией «Мектуба», снятыми в одно время, — перерыв в шесть лет. Вот почему премьера нового фильма состоялась не в Каннах и не в Венеции (где в 2017 году была премьера первой серии), а в Локарно. Сам же Абделатиф Кешиш, как говорят, пережил инсульт и потерял речь.
Фильм «Мектуб, любовь моя: Песнь вторая» (Mektoub, My Love: Canto Due) продолжает действие первых двух серий. Кешиш, как Марсель Пруст, смакует мельчайшие подробности жизни своих любимых героев, проживающих бесконечное лето 1994 года в небольшом французском приморском городке Сет. Автора все так же интересует физиологическая сторона жизни — не столько секс, хотя в его фильмах он буквально разлит в воздухе, сколько еда, питье, дружеские объятия, поцелуи, танцы. Главный герой — задумчивый юноша по имени Амин, приехавший из Парижа к родителям увидеться с дружками и подружками. В начинающем фотографе и сценаристе Амине опознается сам Кешиш — во всяком случае, метод заинтересованного наблюдения со стороны близок им обоим.
Кадр из фильма «Мектуб, любовь моя: Песнь вторая»
По сравнению с радикальной второй частью в третьей Кешиш держит себя в руках даже с точки зрения хронометража. Более того, в фильме есть сюжет — вполне себе предсказуемый, но увлекательный. Амин написал сценарий про девушку-робота, который на удивление понравился заезжему голливудскому продюсеру и его девушке, актрисе из сериального мыла, которая то хочет, то не хочет сыграть в будущем фильме главную роль. В начале мы видим ее активно поглощающей пасту и кускус — в финале она с не меньшим аппетитом будет наставлять рога пожилому продюсеру. Номер с Амином у похотливой американки (дебютантка Джессика Пеннингтон творит под началом Кешиша, выдающегося мастера работы с актерами, настоящие чудеса) не проходит, зато выходит номер с его взрослым кузеном Тони, местным Казановой, от которого уже делает аборт еще одна плотоядная героиня эпопеи, Офелия.
Вначале мы видим ее активно поглощающей пасту и кускус — в финале она с не меньшим аппетитом будет наставлять рога пожилому продюсеру.
Финал с перестрелкой в бассейне, отстреленной частью продюсерских гениталий, спасением жертвы в «скорой помощи» и полицейским расследованием только добавляет энергетики всему предприятию — энергия, как всегда, бьет у Кешиша через край, что самым выгодным образом отличает его работы от заунывного и летаргического фестивального кино последних лет.
Помнится, в «Песни первой» Кешиш и его альтер-эго наблюдали за родами овцы, снимая это прекрасное животное, как Мадонну с ребенком. Потрясала в этой сцене прежде всего сама гуманистическая позиция режиссера, почти не встречающаяся у современных «авторов»: редкое животное выползает из их лап живым. Кешиш не похож на своих циничных, зажатых в тиски политической (и всякой другой) корректности коллег: за годы «отмены» он не потерял ни своего почерка, ни желания рассказывать свои полноводные, чувственные арабские сказки, избегая всех навязших в зубах клише.
Кадр из фильма «Мектуб, любовь моя: Песнь вторая»
Симпатичная немецкая конкурсная вещица «Тоска в Зангерхаузене» (Sehnsucht in Sangerhausen) Юлиана Радльмайера — интеллектуальный конструктор, умственная парабола, не лишенная живых человеческих чувств, в том числе сострадания к ближнему. Это, видимо, и позволило фестивальному каталогу снабдить ее эпитетом «романтический приключенческий фильм». Действие происходит в упомянутом в названии городке, где раньше бывал и писал романтик Новалис (1772–1801), но на который, кажется, большее впечатление произвели депрессивные годы его принадлежности к ГДР.
Действие начинается с истории 19-летней служанки Лотте, убиравшей за Новалисом горшки: узнав от заезжего глотателя камней, что в соседней Франции рубят головы королям и потому установились свобода, равенство и так далее, она вместе с глотателем угоняет лошадей для побега. И быстро кончает на плахе молодую жизнь. Уже в качестве призрака она наблюдает за тоскливой жизнью в Зангерхаузене своей много раз «пра-»внучки Урсулы: она тоже «служанка», то есть официантка и уборщица, тоже имеет мечты о любви и о «чем-то большем», которые заставляют ее угнать автомобиль. К счастью, порядки давно не те, и ее жизни в Зангерхаузене ничего не угрожает, кроме фатальной тоски. Впрочем, и она может развеяться в результате знакомства с иранским блогером — та снимает для YouTube репортажи о бюджетных путешествиях и родившемся в СССР корейском дедушке и его непосредственном маленьком внуке, способными учуять присутствие призраков, что, конечно же, дорогого стоит. Действие завершается в пещере Барбароссы, где эти призраки не только обитают, но и играют в футбол.
Фильм полон эллиптических умолчаний, по-немецки педантично расставленных рифм, мягкого юмора и точных социальных наблюдений (особое внимание уделено, в частности, раздражению провинциальной Германии «понаехавшими»: в Зангерхаузене сейчас разгул «неонаци») — сочетается все это без швов, с завидным изяществом.
Кадр из фильма «Тоска в Зангерхаузене»
Тем временем на Пьяцце Гранде показали «День рождения» (The Birthday Party) Мигеля Анхеля Хименеса с Уиллемом Дефо в роли греческого олигарха, вымышленной копии Аристотеля Онассиса. Горюя о безвременной смерти сына, он со свойственной денежным мешкам решительностью приватизировал жизнь единственной дочери, ставшей от такой незавидной судьбы наркоманкой. На вечеринке в честь дня ее рождения, которую заботливый и безжалостный отец закатил на своем частном средиземноморском острове, все уродство его души сделалось окончательно явным: вечеринка переросла в отвратительную оргию у бассейна. В результате жизнь дочери оказалась успешно разрушена отцом, действовавшим, само собой, из лучших побуждений.
Несравненно более талантливый соотечественник Хименеса Луис Бунюэль блистательно показывал, до какого душевного уродства доводит крайняя бедность. Хименесу досталась более легкая задача, и он с ней в целом справился — при помощи привычно монструозного Дефо, которому прощаешь даже исполнение танца сиртаки.
Кадр из фильма «День рождения»
Вне конкурса был представлен непривычный финский фильм «Е» Анны Эрикссон — перформанс, все действие которого разворачивается в пустыне, явно аллегорической. По сюжету, который мы узнаем из закадрового голоса и бесконечных звонков на автоответчик главной и единственной героини, бывший премьер-министр Ева Воглер учиняет скандал на нобелевском банкете, задрав юбку перед королевой Швеции. Выясняется, что это была не Ева, а ее доппельгангер, а сама Ева какими-то судьбами оказалась в пустыне, где ее находит в финале радикально настроенный двойник. И хотя пиарщики готовы трактовать жест Евы как «протест», сама она в туфлях и рваном вечернем платье продолжает свои странные горизонтальные танцы в пустыне.
Звонок из швейцарской клиники несколько проясняет ситуацию: у Евы повреждение мозга — весьма типичное для власть имущих как из политического, так и из банковского сектора, сообщает врач. С целью лечения рекомендовано переселение в бедные районы. А может, Ева свихнулась в детстве после абьюза со стороны отца? Во всяком случае, в пустыне она вступает в порочную связь с самим сатаной. «У каждого из нас своя пустыня, которую нужно пересечь», — объясняет один из спикеров. Пересечение этой конкретной пустыни было весьма любопытным опытом, но всем было бы только лучше, если бы путешествие было короче.
Кадр из фильма «Е»
Так же вне конкурса показали американскую «Легенду о счастливом работнике» (Legend of the Happy Worker). Как сказано во вступительном титре, это «сказка нашего времени», снятая Дуэйном Данэмом, знаменитым монтажером, среди работ которого — классические серии «Звездных войн» и главные свершения Дэвида Линча, в том числе все сезоны «Твин Пикса». Главный знаток доппельгангеров Линч выступил в числе продюсеров фильма, снятого по пьесе Стива Файнберга, — ему явно были близки ее абсурдистский сюжет и местами остроумные диалоги. Линчу, чей «творческий дух вдохновил мир этого фильма», он и посвящен. Действие безвылазно разворачивается в одном из каньонов Дикого Запада (чьи красные скалы стали естественной декорацией множества вестернов), точнее — в карьере, где на протяжении сотни лет поколения «диггеров» копают землю, уже напрочь забыв, зачем они это делают.
Кадр из фильма «Легенда о счастливом работнике»
Вопросом «Зачем?» задается и молодой, простодушный, с всегда одним восторженным выражением лица диггер Джо (Джош Уайтхаус). Но ответа не находит, при том что временно теряет себя: его злобный дядюшка (Колм Мини) принимается рыть землю при помощи напоминающего дракона экскаватора, упраздняя таким образом бессмысленный, но благородный труд размахивающих лопатами людей. Данэм явно нацелен на продолжение дела мастера, под началом которого он много лет успешно работал, но как бы ни использовал его «наработки», чуда не происходит, да и не может произойти: никому, кроме Линча, недоступен его нездешний микс сказки, хоррора, иронии и полного сдвига по фазе.
