Corpus, 2026. Перевод Юлии Полещук
Где искать: стенд C-9
Персиваль Эверетт, чьи книги переводили на русский еще в нулевые, стал широко известен у нас лишь в прошлом году — после того, как фильм «Американское чтиво», экранизация одной из его книг, получил «Оскар» за лучший адаптированный сценарий. В нем темнокожий писатель презирает помешанность коллег на расовой проблематике и в качестве провокации создает карикатурно-«цветной» роман, который неожиданно становится хитом. Понять, что Эверетт посмеивается над героем, довольно легко: если мы откроем библиографию, то увидим, что он сам как раз от этой темы никуда не пытается убежать и последовательно ее осмысляет.
Истории о Томе Сойере и Гекльберри Финне все мы читали в детстве. Марк Твен написал пять повестей об этих мальчишках, которые любят хулиганить, бездельничать, но все равно отличаются добрым нравом. В «Джеймсе» — романе, получившем Пулитцеровскую премию в этом году, — Эверетт предлагает посмотреть на знакомый сюжет глазами второстепенного героя — беглого раба Джима.
Получилось остроумно (рабы намеренно упрощают речь при белых людях, чтобы те чувствовали свое превосходство), гротескно (Джим, тайно научившись читать, во сне беседует с Вольтером и Джоном Локком, которые с умным видом рассказывают ему о гуманизме) и горько (достаточно вспомнить сцену, где с Джимом впервые разговаривают уважительно, думая, что на нем блэкфейс-грим). После этого романа сразу хочется открыть оригинал Твена и прочесть все «приключения» заново, уже с новой оптикой.
Персиваль Эверетт, «Джеймс»
Альпина нон-фикшн, 2025
Где искать: стенд C-3
«Палаццо Мадамы» — биографический роман об Ирине Антоновой, директоре Пушкинского музея с 1961 по 2013 год. Сразу скажем: откиньте все сомнения, это невероятно интересно. Сюжетов ее жизни хватило бы на несколько сезонов сериала от HBO: рождение в семье революционера, три года детства в Германии, поступление на искусствоведение, работа медсестрой во время Великой Отечественной, приход в музей в 1945-м в должности научного сотрудника, затем многолетнее директорство. На ее счету: привоз «Моны Лизы» в СССР, борьба против передачи «трофейного искусства», фестивали с Рихтером — и это лишь малая часть.
И если все вышесказанное звучит скорее как перечень достижений, то важно отметить, что книга совсем не комплиментарна. Данилкин разбирает характер, привычки и решения Антоновой со всех сторон — далеко не всегда оценивая их положительно. После прочтения вы точно будете заворожены масштабом личности, но также увидите портрет человека, принесшего много добра обществу и много боли людям.
Лев Данилкин, «Палаццо Мадамы: Воображаемый музей Ирины Антоновой»
Редакция Елены Шубиной, 2025
Где искать: стенд С-11
Играя в «я никогда не», молодая сценаристка Зоя признается, что никогда не сдавала анализ на ВИЧ. Друзья в шоке, героиню пугает их реакция, и наутро она первым делом бежит в клинику. А затем, пока сутки ждет результат, мысленно перебирает трех возможных «переносчиков» — трех бывших: интеллигентного музыканта-сноба Яна, добродушного, но простоватого прораба Андрея и коллегу «я сложный, держись от меня подальше» Виталика. Довольно быстро вопрос из плоскости медицинской — «вдруг он?» — переходит в плоскость любовную — «почему не он?».
Само ожидание результата анализа как некоего приговора — удачная рамка для пересмотра жизни (вспомним тут фильм «Клео от 5 до 7» Аньес Варда), а потому наряду с социальными размышлениями о чудовищной стигме вокруг ВИЧ роман наполнен глубоко личными рефлексиями. Отчего иногда переживать успех тяжелее, чем неуспех? Как строить дружбу в мире, где каждый зациклен только на себе? И почему для многих женщин собственная ценность все еще так сильно зависит от наличия мужчины?
Светлана Павлова, «Сценаристка»
Фантом Пресс, 2025. Перевод Марии Александровой
Где искать: стенд B-11
В 1980 году в Ливии школьник Халед по запрещенной радиостанции «Арабская служба BBC» слышит рассказ, в котором кошка постепенно поедает тело человека. Медленно, зализывая раны и давая передохнуть, она откусывает от него по кусочку, пока не остаются лишь туловище и голова. В последний момент человек останавливает свою смерть: он открывает рот и просто говорит «нет».
Этот рассказ запускает череду событий, которые меняют жизнь Халеда: он начинает интересоваться литературой, уезжает учиться в Эдинбург, оказывается на демонстрации против режима Каддафи и становится политическим беженцем в Лондоне. Но главное — рассказ приводит в его жизнь двух важнейших друзей: предприимчивого и смелого Мустафу и автора того самого текста, мыслителя и вечного скитальца Хосама.
«Мои друзья» подробно показывают эмигрантский опыт, который герои не выбирали, но вынуждены проживать. Трое друзей десятилетиями находятся в подвешенном состоянии: с одной стороны, они ждут, когда падет режим и можно будет вернуться, а с другой — не факт, что тогда им это все еще будет нужно.
Хишам Матар, «Мои друзья»
Polyandria NoAge, 2025
Где искать: стенд D-12
Ларина мать умерла, как раз когда Лара и Сава решили бежать из своего городка. Профессор Лебедянский пытается отвадить призрак мертвой жены, а еще ведет на радио передачу, у которой есть всего одна преданная слушательница. Военный Буриди хочет от этой жизни идеального порядка, но его единственный сын подсаживается на наркотики. Перечислять вереницу героев, временных пластов и несчастий можно бесконечно, но с таким типом книг, запутанно сшитых из лоскутов, аннотирование не работает. Хаос обязательно выстроится в историю, но для этого надо самостоятельно и очень внимательно ее прочесть.
«Тонкий дом» — это макабрический роман о прошлом, и ему отлично бы подошло название другого пугающего произведения — «Оно приходит за тобой». Понимая усталость некоторых читателей от чернухи в современной литературе, эту книгу хочется выделить за умение одновременно и надавить, и так нас увлечь, что реальный уровень беды мы поймем только в финале.
Ярослав Жаворонков, «Тонкий дом»
Ad Marginem, 2025. Перевод Софьи Негробовой
Где искать: стенд C-2
Норберт Паулини в детстве вместо кроватки спал на книгах — отец принес домой весь букинистический магазин, принадлежавший матери, умершей вскоре после родов. Читать отец не любил и потому просто складировал книги дома — в ожидании, когда сын повзрослеет. Паулини действительно вырастает выдающимся библиофилом, который будто нутром чует, какая книга нужна каждому читателю.
По зачину романа может показаться, что это типичный образчик филгуд-литературы про уютные книжные, но не обманывайтесь: перед нами метапроза, рассказанная тремя голосами. И довольно быстро спокойная жизнь букиниста Паулини в застывшем ГДР меняется. После падения Берлинской стены книги перестают быть дефицитом, среди восточных немцев начинают возникать ресентиментские настроения, ведь их образ жизни, культура и ценности вытесняются западными. Тихий интеллектуал постепенно становится самодуром с националистическими замашками, а роман ближе к концу превращается практически в триллер.
Инго Шульце, «Праведные убийцы»
Издательство Ивана Лимбаха, 2025
Где искать: стенд MI-16
Кинокритик Мария Кувшинова — одна из немногих в российской культурной журналистике, кто если не с оптимизмом, то точно с большим интересом смотрит на искусственный интеллект. В 2023 году она поступила в магистратуру, где начала изучать использование цифровых инструментов в искусстве, а позже призналась, что теперь пишет рецензии с помощью ИИ. Неудивительно, что именно она и написала первую на русском языке книгу о том, как ИИ меняет зрителя, кино и индустрию в целом.
Внутри много размышлений о том, как big data помогает продюсерам прогнозировать кассовые сборы, как поведение зрителей в онлайн-кинотеатрах начинает влиять на содержание сериалов и почему с появлением ИИ-генераций возникает новый договор между экраном и зрителем (как бы мы ни отрицали, знакомство с этими галлюциногенными картинками влияет на наше представление о возможностях изображения).
Кувшинова заявляет о начале общественного перехода от отторжения к принятию — симптомом можно считать появление характерной иронической дистанции. Например, на постере «Голого пистолета» (ремейк 2025 года) Лиаму Нисону нарисовали восемь пальцев и сопроводили это подписью: «При создании изображения не использовался ИИ».
Мария Кувшинова, «Новый договор. Кино и зритель после ИИ»
Бель Летр, 2026. Перевод Александры Глебовской
Где искать: стенд C-5
Пулитцеровский лауреат 2024 года. Мать двенадцатилетней КонаЛи отправляют в лечебницу для душевнобольных, так как она не разговаривает и почти ни на что не реагирует больше года. КонаЛи едет с ней, притворяясь служанкой. Лечебницу охраняет загадочный Ночной Страж — изуродованный ветеран, потерявший память после ранения.
Действие романа разворачивается в двух временных линиях — 1864 и 1874 годах, в Америке в конце гражданской войны и спустя десять лет. Север победил, рабство отменено, но счастье не наступило: по обедневшей стране бродят израненные — и физически, и душевно — люди. На примере одной семьи Филлипс показывает, что в большинстве своем совсем неважно, на стороне победителей ты или проигравших, — по окончании достанется всем. А потому мама и учит маленькую КонаЛи двум вещам: быстро прятаться и, если спросят про войну, отвечать: «Я ничего не знаю».
Джейн Энн Филлипс, «Ночной страж»
Редакция Елены Шубиной, 2026
Где искать: стенд С-11
Двенадцатилетний Ярик живет в небольшой деревне в Карелии с излишне опекающей мамой. Он полноват, боязлив, а дни проводит дома с пирожками и воспоминаниями об умершем отце. Однажды в деревню приезжает семья Красновых из Петербурга с ровесницей Ярика — Женей. Дети начинают дружить, а взрослые — конфликтовать. Отец Жени хочет построить базу отдыха и «облагородить» все вокруг, но местные против — он чужак, который не уважает их привычный размеренный ритм жизни.
Книга устроена сообразно своему названию: крууга — это древний карельский танец, в котором люди выстраиваются в цепочку и каждый видит только того, кто перед ним. Так и герои не могут увидеть картину происходящего целиком или встать на место другого. Но, что важно, поверх типичного для деревенской прозы конфликта старого и нового Лужбина добавляет оптику современного человека, который не верит в байки «у наших дедов никакой депрессии не было, у них на это времени не хватало».
Анна Лужбина, «Крууга»
Новое литературное обозрение, 2025. Перевод Ольги Панайотти
Где искать: стенд C-1
Историк Сабин Мельхиор-Бонне прослеживает, как европейская культура на протяжении веков приручала женский смех. Если мужчина мог посмеяться, чтобы отдохнуть или разогнать меланхолию, то женщина рисковала прослыть грубиянкой, распутницей или истеричкой; ей полагалась лишь сдержанная улыбка, как у Джоконды, — «под вуалью задумчивости». Смех считался угрозой: его сексуализировали, объявляли неприличным, патологичным, опасным для женской природы.
В книге показано, как эта многовековая дисциплина тела — от запретов смешить до требования прятать лицо за веером — формировала образ «приличной женщины». И как все же в XX веке женщины начали отвоевывать право на комическое: быть громкими, вызывающими и даже некрасивыми.
Сабин Мельхиор-Бонне, «Женский смех. История власти»
Городец, 2026
Где искать: стенд D-17
Главный герой и его друг Гриша держат контейнеры на рынке: у одного — подержанные книги, у другого — фальшивые артефакты. Каждый их досуг проходит примерно одинаково: кухня, портвейн, бесконечные разговоры о бывших женах. Но однажды Гриша обращает внимание на местного «дурачка» Павла, которого бабка привязывает на поводок к дереву, пока уходит по делам. Он приводит парня домой, чтобы тот не замерз, и шутки ради вливает в него стакан портвейна, после чего у Павла резко проясняется голова. Дальше двум спивающимся друзьям предстоит решить, что делать с человеком, которому пить необходимо буквально для того, чтобы «быть в себе».
Книга состоит из двух частей — повести «Пьянеть» и рассказа «Трезветь». И если первое в сборнике неизбежно, то второе дается с трудом. Рябов, с типичным для себя сочетанием абсурда, юмора, Петербурга и усталых мужчин, рассматривает феномен алкоголя одновременно как и яда, так и лекарства.
Кирилл Рябов, «Пьянеть»
Garage, 2025. Перевод Инны Кушнаревой и Дарьи Логинопуло
Где искать: стенд F-4
История кино и видеоарта часто подается через режиссеров, сценаристов или операторские приемы. Исследовательница Эрика Балсом предлагает другой взгляд: она исследует пути, по которым изображения доходят до зрителя; как технологии, носители и неформальные практики копирования формируют то, что мы называем кино. В книге показано, как цифровизация изменила не только способы демонстрации, но и основы циркуляции движущихся изображений — от домашнего кино, снятого на восьмимиллиметровую пленку, и пиратских архивов до ограниченных тиражей, живых киноперформансов и экспериментальных онлайн-платформ.
Эрика Балсом, «После уникальности. История распространения кино и видеоарта»
Подписные издания, 2025. Перевод Александры Глебовской
Где искать: стенд F-27
Историк Рован Андерсон в Лондоне живет свою лучшую жизнь: хорошая квартира, интересная работа, любовница. Однако раз в месяц ему приходится наведываться к семье в пригород. Там живут его жена Крессида — домохозяйка, полностью сосредоточенная на воспитании дочери Мэри-Роуз, и сама девочка, к которой Рован не чувствует ни малейшей привязанности. Так продолжается годами, пока в один из приездов не пропадает девочка, живущая неподалеку, шестилетняя Морин. Жена в панике, в обществе начинает нарастать истерия, а сам Рован не может вспомнить, что делал той ночью, разве что замечает ссадины на руках и грязь на одежде.
«Участь Мэри-Роуз» — продолжение серии «Подписных изданий» (герои проекта «РБК Визионеры»), в которой они переводят неочевидные «старинки». Примечательно, что роман 1981 года недавно переиздали и в Великобритании: интерес к нему подогревает вновь актуальная дискуссия о том, как медиа разгоняют тревожность аудитории постоянным потоком запугивающего контента.
Кэролайн Блэквуд, «Участь Мэри-Роуз»
Альпина Проза, 2026. Перевод Леонида Мотылева
Где искать: стенд C-5
Новый перевод рассказов Фланнери О’Коннор — одной из лучших представительниц южной готики, чьи религиозные мотивы в советских переводах почти не учитывались. В центре большинства ее историй стоит ситуация-испытание, которую герои оказываются не в силах преодолеть. Реализм тут граничит с пессимизмом, но что плохо для персонажей, хорошо для читателей.
Фланнери О’Коннор, «Круг в огне»
Фантом Пресс, 2025. Перевод Юлии Полещук
Где искать: стенд B-11
Дебют Нейтана Хилла переиздают спустя семь лет на волне успеха его второго романа «Велнесс». Мать преподавателя литературы Сэмюэля ушла из семьи, когда он был ребенком, а много лет спустя внезапно оказалась в новостях из-за нападения на губернатора штата. Сам Сэмюэль мечтает писать, но вместо этого проводит по 40 часов в неделю за онлайн-играми и тонет в долгах. Ему предлагают выход — написать разоблачительную книгу о собственной матери.
Нейтан Хилл, «Нёкк»
