Кадр из фильма «Благодать»
Старейший в мире кинофестиваль вновь демонстрирует высокий класс и завидную энергетику: в программе — фильмы авторства Джима Джармуша, Гильермо дель Торо, Йоргоса Лантимоса, Луки Гуаданьино, Александра Сокурова, Гаса Ван Сента, Софии Копполы — с участием Джулии Робертс, Джорджа Клуни, Джуда Ло, Кейт Бланшетт, Адама Драйвера, Эммы Стоун, Джейкоба Элорди и многих других.
Но открылся 82-й Венецианский фестиваль фильмом местного производства — и, скорее всего, одним из лучших в программе — «Благодатью» (La grazia) Паоло Соррентино.
Почти четверть века назад Соррентино начинал карьеру в Венеции, дебютировав здесь фильмом «Лишний человек» (2001). Потом он долго показывал свои картины исключительно в Каннах, но несколько лет назад, когда стало окончательно ясно, что по уровню представляемых работ Венеция давно переплюнула переоцененные Канны, режиссер вернулся в свою альма-матер с первым и вторым сезонами «Молодого папы» и автобиографической «Рукой Бога».
«Благодать» — шедевр, в котором Соррентино ставит и решает самую трудную проблему в искусстве: как показать абсолютно положительного героя? Убедительно, без тошнотворной приторности и натяжек, но и без скуки, без назидательности. Это всегда было самым сложным — Толстой и Достоевский потому и великие авторы, что неплохо с этим справлялись. В наше время, когда кажется, что положительных героев нет и не может быть (особенно в той сфере, которую живописует в этом фильме Соррентино, всегда интересовавшийся «людьми во власти и около»), это достижение, заслуживающее особых аплодисментов.
Предыдущий фильм Соррентино, «Партенопа», также исследовал тему «положительно прекрасного человека» — его главной героиней была очень красивая и (как становилось ясно из контекста) очень умная девушка. «Благодать», построенная, напротив, вокруг гораздо менее выигрышных фактур пожилого мужчины, вымышленного президента Итальянской республики, получилась более убедительной, поскольку здесь Соррентино вдобавок ко всем своим выдающимся писательским и режиссерским способностям опирается на актера экстра-класса — Тони Сервилло, с которым работает восьмой раз («Лишний человек», «Последствия любви», «Великая красота», «Лоро» и т.д.).
Слово grazia переводится как «милость» и «благодать» (название появляется вслед за тем, как герой затягивается сигаретой, — это, по сути, единственный его грех), но вообще по ходу фильма всплывает много других значений этого слова — например, «прощение» и «благодарность». Еще, как говорит персонаж Сервилло, благодатью является красота сомнения. Главный герой, президент Италии, обожаемый всей страной за то, что прогнал ненавидимого всеми премьер-министра, вынашивает в себе сомнения относительно буквально всего. Прошлого (изменила ли ему покойная жена, которую он до сих пор любит, с его лучшим другом 40 лет назад?). Настоящего (перед уходом в отставку он должен решить несколько важных дел: помиловать ли женщину, убившую мужа-насильника, и пожилого мужчину, убившего жену из сострадания к ее болезни, а также подписать или не подписать закон об эвтаназии, что в католической стране налагает на него особенную ответственность). Будущего (которое, как у всех, туманно, но можно наконец заказать пиццу и пригласить на осмотр великой римской красоты также уходящую с поста красивую литовскую посланницу).
Тони Сервилло в фильме «Благодать»
Действие фильма происходит в сугубо вымышленном мире, но режиссер, привычно заигрывающий с гламуром и китчем, каким-то образом прорывается к подлинным человеческим чувствам: первые зрители фильма в Венеции активно использовали носовые платки. Снимая кино о — не поверите — семейных ценностях, Соррентино делает это с такой глубиной проникновения в душевные движения своих персонажей, с таким юмором, с таким сочувствием к ним, что 133 минуты фильма пролетают в абсолютном счастье. Действительно благодать.
Режиссер, привычно заигрывающий с гламуром и китчем, каким-то образом прорывается к подлинным человеческим чувствам.
Уровень режиссуры Соррентино особенно впечатляет на фоне открывшей конкурс «Горизонты» картины «Мать» (Мother) македонского режиссера Теоны Стругар Митевской — отчета о семи днях 1948 года, когда молодая монахиня мать Тереза ждет от Ватикана разрешения на создание собственного монашеского ордена в Индии — очень строгого, запрещающего своим членам почти все. Действие акцентирует изначальную строгость Терезы к другим монашкам: одной из них, сделавшейся беременной явно без помощи святого духа, приходится с ней особенно непросто. Лишь постепенно до Терезы доходит, что людей надо любить со всеми их ошибками и прегрешениями, аллилуйя. Шведская звезда Нуми Рапас («Девушка с татуировкой дракона», «Прометей») делает все, что может, чтобы примерить на себя героизм монахини, ухаживающей за больными проказой, и прямо в кадре стрижет себе волосы, но банальность режиссуры (Митевска явно думает, что совершает революцию, озвучивая повествование из монастырской жизни музыкой в стиле тяжелый рок) не позволяет ей продвинуться дальше имитации восточноевропейского акцента. Ах, Тереза была македонкой и, как следует из фильма, отчетливо проговаривала каждый звук в слове «морнинг».
Гораздо лучше этот образ удался в свое время тому же Соррентино: в его «Великой красоте» действовала явно вдохновленная матерью Терезой еле живая от старости и перенесенных лишений, изборожденная морщинами монахиня-суперзвезда, которая из последних сил ползла по какой-то лестнице неизвестно куда и зачем. В этом эпизоде парадоксальному автору удалось сказать о ее жизни больше, чем в прилежном и плоском байопике.
Нуми Рапас в фильме «Мать»
