Кадр из фильма «Мария»
Как и «Джеки» и «Спенсер», фильмы Пабло Ларраина о Жаклин Кеннеди и принцессе Диане соответственно, назвать «Марию» байопиком весьма сложно: действие происходит в последние семь дней жизни Каллас и почти полностью в ее воображении. Она рассказывает о своей жизни выдуманному репортеру, чье имя совпадает с названием медикамента, которым она злоупотребляет, она поет под оркестр, расположившийся то у Эйфелевой башни, то прямо в ее парижской квартире. С реальностью диву связывают только кухарка (Альба Рорвахер) и дворецкий (Пьерфранческо Фавино). Первая нужна только для того, чтобы комплементарно оценивать голос хозяйки, хотя с ним последнее время большие проблемы (в любом случае дива неделями ничего не ест), второй — для того, чтобы бесконечно передвигать рояль, на котором давно никто не играет.
В разделенном на три акта потоке сознания (сценарий Стивена Найта, автора «Спенсера» и создателя «Острых козырьков»), впрочем, всплывают все основные детали биографии великой певицы — и бедная юность в Греции, и триумфы в «Ла Скала» и «Ковент Гардене», и роман с миллиардером Онассисом (с которым, как выясняется, она познакомилась на Венецианском фестивале). Но именно всплывают, а не составляют основу драматургической конструкции. Этот фильм, лучший в биографической трилогии Ларраина, — попытка проникнуть в сознание «Ла Каллас», единственной и неповторимой, хорошо знающей цену и себе, и своему мифу, и именно поэтому сознательно убивающей себя после потери голоса: между жизнью и оперной сценой она ставила знак равенства и доживать, утилизируя остатки былой славы, явно не собиралась, ибо это дурной тон.
Любой «байопик», традиционный или нет, являет собой шаткую и опасную территорию. Столько интересных вопросов и комментариев (всегда одних и тех же, всегда отрицательных, всегда с позиций морального и интеллектуального превосходства по отношению к авторам): было / не было, похож(а) / не похож(а) и т.д, и т.п. Стала ли Анджелина Джоли Марией Каллас? Нет, не стала. Да и цели такой не было: в финале зрителя ждут традиционные хроникальные кадры, удостоверяющие непохожесть двух див. Но то, что мы видим на экране, — это и не Анджелина Джоли, какой мы ее до сих пор знали. То, что мы видим, называется честной работой и бесстрашным актерским преображением. Перед съемками Джоли полгода занималась оперным вокалом, а на самих съемках отнюдь не открывала рот под фанеру (что всегда видно), а реально, уж как могла, исполняла арии Пуччини и Верди перед полным оперным залом (вокал поздней Каллас в фильме — сложный микс голоса актрисы и специально приглашенной сопрано именно греческого происхождения). Не вызывает сомнений, что Джоли сумела воплотить образ, характер Каллас, передала не только ее драму, но и физическое присутствие — осанку, взгляд. Очень интересно, как оценит ее работу председательница жюри Изабель Юппер.
Аргентинский конкурсный фильм «Жокей» (El Jockey) талантливого Луиса Ортеги (у нас в прокате был его «Ангел», спродюсированный Педро Альмодоваром) заинтересованно следит за цепочкой превращений, случающихся с парнем по фамилии Манфредини (великолепный, как всегда, Науэль Перес Бискаярт из «Уроков фарси») — тоже очень талантливым и всегда нетрезвым. Ему явно наскучила его конноспортивная деятельность, и потому он, как Каллас, активно занимается саморазрушением. Провалив гонки на жеребце Мисиме, купленном его мафиозным боссом за миллион долларов в Японии, жокей просыпается в больнице с травмой, после которой не живут, и весом в ноль килограммов и отправляется бродить по улицам Буэнос-Айреса в шокирующе новом обличье, усложняющем задачу пущенных по его следу гангстеров, намеревающихся его убить. Манфредини, в общем, не против — вот только зачем, если смысл жизни как раз в том и состоит, чтобы покончить с собой старым и переродиться во что-то новое?
Кадр из фильма «Жокей»
Звездный документалист Эррол Моррис (лауреат «Оскара» за картину «Туман войны») показал вне конкурса фильм «Разделенные» (Separated) — расследование жестокой практики разделения семей нелегальных мигрантов во времена Трампа. Более 4 тысяч детей, в том числе грудных, разлучили с родителями, более тысячи остаются лишены семей и при более гуманно настроенной администрации Байдена. Людей, которые проворачивали эту бесчеловечную практику, фильм Морриса называет худшими абьюзерами детей в истории (вероятно все-таки после тех, кто истреблял детей во время Холокоста). Смысл издеваться над и без того несчастными людьми, бегущими в США отнюдь не от хорошей жизни? В том, чтобы заставить задуматься тех, кто стремился и всегда будет стремиться как-то изменить свою жизнь и приехать в Америку. Надо ли говорить о бессмысленности таких предприятий?
Кадр из фильма «Разделенные»
Показанная во втором по значению венецианском конкурсе «Горизонты» картина Александроса Авранаса «Тихая жизнь» (Quiet Life) повествует о семье российских эмигрантов (Чулпан Хаматова, Григорий Добрыгин + двое девочек), безуспешно пытающихся получить вид на жительство в Швеции. Не в состоянии пережить отказа шведских властей, одна из дочерей впадает в состояние, близкое к коме. Власти винят в этом родителей — ведь по их правилам, дети никоим образом не должны быть в курсе проблем взрослых, даже если это и сказывается на них самих. Страна Швеция, где так хотят остаться герои, нарисована авторами без малейшей симпатии — эта пространство, населенное роботами (кроме буквально одной пожилой женщины и медсестры, которая не в счет, ибо тоже эмигрантка из Черногории), холодными людьми-функциями, которые только и норовят заставить русских людей улыбаться, а это, как известно, пустой номер.
Действие отнесено к 2018 году, но в процессе развития событий фильм как будто приобретает чуть неловкое фантастическое измерение: выясняется, что дети впадают в коматозную отключку именно в тот момент, когда их родителям отказывают в убежище, и выходят из нее, как только они указанное убежище получают. Фантасмагорический элемент не удивляет, ведь режиссер Авранас — один из представителей греческой «странной волны». Лучшая сцена в фильме — та, в которой герои Хаматовой и Добрыгина, надев темные очки, поют по-русски песню группы СБПЧ «Провал» («Все, что может провалиться, — проваливается»).
Но реальность давно изумляет больше всякого вымысла и нарочитого абсурдизма: как сообщает финальный титр фильма, синдром детской травматической абстиненции действительно существует и был клинически обнаружен именно в Швеции, где он даже признан местными здравоохранительными органами. Только в Швеции было диагностировано более 700 случаев этой «мистической», как ее называют, болезни, причем чаще всего от нее почему-то страдают дети из стран бывшего СССР и бывшей же Югославии. Интересно, действительно, почему?
Кадр из фильма «Тихая жизнь»
Один из самых интригующих фильмов программы Venice Days — грузинский «Антиквариат» (Antikvariati) Русудан Глурджидзе. Талантливый, хотя и несколько непоследовательный в своей прерывистой мысли. Действие происходит в Санкт-Петербурге: довольно невыносимый, хотя и не без особой питерской интеллигентности и ядовитого обаяния, старик Вадим Вадимович (недавно ушедший от нас великолепный актер Сергей Дрейден) в состоянии пред-деменции за бесценок продает свою шикарную квартиру… вместе с собой. Таким образом его душеприказчицей оказывается совершенно посторонняя грузинская девушка Медея (Саломе Демурия): с родным сыном (Владимир Вдовиченков) отношения у всем и всегда недовольного петербуржца, мягко говоря, сложные. Медея, как и ее бойфренд Ладо, связана с торговлей антиквариатом. Но и сам старик со всеми его культурными предпочтениями и политическими взглядами — такой же антиквариат. «Многоуважаемый шкаф», который без реставрации продать невозможно, можно только в нагрузку отдать. Впрочем, шкаф — предмет крайне полезный, в нем можно, например, спрятаться во время обысков: время действия фильма отнесено к «нулевым», когда грузин, как сообщает фильм, в массовом порядке депортировали из России. Медея же не дала себя депортировать и осталась дожидаться в Питере лучших времен. Кстати, Каллас играла Медею у Пазолини.
Кадр из фильма «Антиквариат»
