Кадр из фильма «Архитектон»
Чудесным образом попавший в главный берлинский конкурс фильм «Пепе» (Pepe) доминиканца Нельсона Карлоса де лос Сантос Ариаса, скорее всего, первый игровой фильм, снятый (пусть и не полностью) с точки зрения бегемота. Правда, уже покойного. За кадром бегемот Пепе малоприятным человеческим голосом обвиняет в своем злосчастье безобразных двуногих. Последние же считают Пепе особо опасным зверем, — ведь он родом из зоопарка в американском городе Сан-Диего, а американцы, как известно, виноваты всегда и во всем, в том числе в неблаговидном поведении взращенных в США бегемотов. Ловко выныривая из воды, они ужасно пугают неприспособленных к такому безобразию африканских рыбаков.
Арт-фильм, представляющий в нарочито инклюзивном берлинском конкурсе Доминиканскую республику и Намибию, время от времени отвлекается на описание деталей существования упомянутых рыбаков или на непритязательный местный конкурс красоты, но главное — дает вдоволь и во всех видах налюбоваться прекрасными грациозными животными, настоящими властелинами мутных рек и кровавых африканских закатов. Сожаление вызывает лишь присутствие двуногих.
Кадр из фильма «Пепе»
Из Вьетнама в «Панораму» занесло поэтически-медитативный этюд под названием «Ку ли не плачет» (Cu Li Never Cries) дебютанта Фам Нгок Лана — стильное черно-белое повествование о немолодой вьетнамке, прибывшей на родину из Германии с прахом немецкого мужа в урне и карликовым лори в переносной клетке. Редкая маленькая обезьянка, обитающая во вьетнамских дождевых лесах и называемая здесь «ку ли», наделена огромными жалостливыми глазами, которыми она глядит прямо в душу хозяйке, переживающей полный разлад в жизни. Ее злая племянница выходит замуж по залету, и эта трагикомичная, никому не нужная процедура дополнительно навевает на нее печаль и грусть.
Однако жизнь продолжается, как бурная река, пусть и перегороженная по велению Хо Ши Мина огромной дамбой, — ее женщина посещает вместе с годящимся ей в сыновья или даже во внуки работником клуба для одиноких сердец, где пожилые вьетнамцы поют в караоке русскую песню «Мы с тобой два берега у одной реки».
Кадр из фильма «Ку ли не плачет»
Еще одно животное делает специальное появление в картине под названием «Спать с тигром» (Mit einem Tiger schlafen/ Sleeping with a Tiger). Это биопик знаменитой австрийской художницы Марии Лассниг, ретроспектива видеоработ которой демонстрируется в этом году в программе «Форум» параллельно с выставкой в Neue Nationalgalerie. В фильме о Лассниг режиссера Ани Саломонович актриса Биргит Минихмайр самоотверженно исполняет роль неуживчивой авангардистки, практически не меняясь ни в подростковом, ни в преклонном возрасте своей героини.
Лассниг смело заявила о себе в послевоенной Австрии, сделав отличительной чертой своего почерка полное и довольно агрессивное разоблачение и своего тела, и своих эмоций, доведя до предела эстетику «безобразного» Эгона Шиле и других австрийских нарушителей спокойствия. Название фильму дала одна из самых известных картин Лассниг, на которой изображена обнаженная женщина в объятиях тигра.
Кадр из фильма «Спать с тигром»
Австрийский конкурсный фильм «Дьявольская баня» (Des Teufels Bad) Вероники Франц и Северина Фиалы крайне неприятен, помимо прочего, сценой убийства козы, но «крутой артхаус» считает своим долгом издевательства над животными. Действо отнесено к 1740 году и вскрывает массовый феномен убийства женщинами детей: только в немецкоязычных странах в те времена было зарегистрировано 400 таких дел. Все дело в том, что страдающие депрессией женщины не решались кончать жизнь самоубийством, ибо по тогдашним церковным правилам им был уготован вечный ад. А вот за убийство ребенка, чья невинность предполагала его немедленное попадание в рай, им отпускали грехи на исповеди, после чего сносили голову топором, вслед за чем следовали танцы.
Фильм начинается со сцены, в которой женщина бросает младенца в водопад. Она становится ролевой моделью для главной героини фильма Агнес, которая тоже выбирает для себя подобное средство от депрессии. Но куда деваться со своей депрессией зрителю этого фильма? Разве что успокаивать себя тем, что он увидел более аутентичное зрелище, чем, например, «Жанна Дюбари», в котором далекое прошлое предстает ужасным, грязным и отвратительным, каким оно, скорее всего, и было, а не таким, как его изображают коммерческие костюмные драмы. Впрочем, поклонники последних никогда не узнают даже о существовании «Дьявольской бани», настолько это нишевый продукт.
Кадр из фильма «Дьявольская баня»
Но самый «животный» фильм Берлинале — это, безусловно, «Закат снежного человека» (Sasquatch Sunset) Дэвида и Нэйтана Зеллнеров, показанный здесь вне конкурса вслед за «Санденсом». Это кино невозможно развидеть хотя бы потому, что ближайший его аналог — эпизод с человекоподобными обезьянами в прологе «Космической одиссеи» Кубрика. Как ясно уже из названия, предмет интереса здесь — йети, «снежные люди». Их играют безукоризненно одетые в свалявшуюся шерсть актеры, в том числе Джесси Айзенберг и Райли Кио, узнать которых не представляется возможным, ибо от них остались только глаза.
Фильм, в котором по понятным причинам нет слов, подробно, на протяжении всех четырех времен года фиксирует жизнь этих мифических существ, особенное внимание уделяя процессам добывания и поглощения пищи, а также различным выделительным процессам и спариванию. Зачатки сознания, впрочем, тоже не чужды снежным людям: один из них пытается сосчитать звезды на небе и годичные кольца на спиленном дереве, но всегда сбивается на цифре 4. Другой не чужд артистизма и время от времени при помощи междометий ведет диалог со своей рукой. Конечно, цикл жизни не может не включать в себя смерть и рождение. Но в целом будущее йети авторы рисуют весьма пессимистично: цивилизация наступает на леса и места им здесь скоро совсем не останется.
Кадр из фильма «Закат снежного человека»
На противоположном фланге — включенный в основной конкурс документальный фильм Виктора Косаковского «Архитектон» (Architecton), в центре которого не столько «живая жизнь», сколько тектонические процессы в земной коре и различные приключения камня. В предыдущем фильме Косаковского, «Гунда», люди блистательно отсутствовали, ибо присутствовали только животные, преимущественно свиньи.
В новой работе — документальном философском блокбастере, фиксирующем и руины древнего Баальбека (город в Ливане), и руины после недавнего землетрясения в Турции, людям все же находится место: итальянский архитектор Микеле Де Лукки руками рабочих в своем имении выкладывает под мокрым снегом каменный магический круг жизни: внутри него будет оставлено место живой природе. В финале архитектор признается Косаковскому, что ему стыдно за то, чем занимается он и его коллеги, возводящие типовые небоскребы по всему миру, от которых ничего не останется через 50 лет.
И хотя фильм обрушивается на бетон, который, как утверждается, является самой распространенной после воды жидкостью на Земле, и обвиняет его в уродстве окружающих нас современных зданий, один из западных рецензентов справедливо напомнил, что римский Пантеон тоже был построен не без помощи бетона, и ничего, выдержал землетрясение 1349 года. Так что дело не в материале, а в архитекторах и строителях.
