Научная кинофантастика испытывает явный кризис: два фильма Берлинского фестиваля, выполненные в этом жанре, являют собой довольно тягомотное зрелище, — речь в обоих идет о космическом одиночестве, о важной роли человеческих воспоминаний, способных жить даже вне их носителя, в обоих явно присутствуют реверансы в адрес «Соляриса» Андрея Тарковского.
В снятом для «Нетфликса» и показанном в Берлине вне конкурса «Космонавте» (Spaceman) режиссер Йохан Ренк (сериал «Чернобыль») хотя бы разбавляет всю эту «философию» юмором. Адам Сэндлер играет чешского космонавта по имени Якуб Прохазка (как следует из фильма, чешская космонавтика скоро обгонит и перегонит даже южнокорейскую), витающего где-то на самых задворках солнечной системы и перед судьбоносным входом в облако Чопра весьма встревоженного сразу двумя обстоятельствами: 1) его жена Ленка (Кэри Маллиган) не выходит на связь, и центр управления полетом в лице Изабеллы Росселлини не может уже скрывать от Прохазки, что, несмотря на беременность, Ленка желает с ним развестись; 2) к нему на корабль проникает огромный паук с шестью глазами и восемью лапами по имени Хануш и разговаривает с ним вкрадчивым голосом Пола Дано.
Паук становится личным психотерапевтом и дорогим другом Якуба, и расставание с ним трогает его до глубины души, но лирическая линия с женой, устраивающей мужу сцены за то, что он бороздит просторы галактики, а не сидит у нее под юбкой, отдает банальностью и занудством.
Показанный в основном конкурсе итальянский научно-фантастический фильм «Другой конец» (Another End) Пьеро Мессины, в отличие от «Космонавта», сделан на полном зверином серьезе и исходит из предпосылки, что в недалеком будущем сознание умершего человека можно будет удобным образом «пересаживать» другому индивидууму, что каким-то образом облегчит родственникам прощание с умершим.
Слегка постаревший, но не утративший мальчишеского обаяния Гаэль Гарсия Берналь играет безутешного мужа погибшей жены, которого то и дело спасает от суицида его сестра (Беренис Бежо), работающая в корпорации, пересаживающей сознание людей. Встречайте новую Хари из «Соляриса» на этот раз в виде модной норвежской актрисы Ренате Реинсве из «Худшего человека на свете» — девушку-суррогат погибшей жены Берналя, в которую тот влюбляется с первого взгляда.
Кадр из фильма «Другой конец»
Еще один итальянский конкурсный фильм, «Глория!» (Gloria!) обращен, наоборот, в далекое прошлое, но пытается его нахально переосмыслить в угоду текущей феминистской повестке. Действие разворачивается в 1800 году в одном из венецианских монастырей: под воздействием освободительных веяний французской революции молодые воспитанницы (одна из самых талантливых девушек притворяется немой — иначе репрессивном мужском мире не выжить) решают взять в свои руки подготовку музыкального приветствия папе римскому, собирающемуся навестить их обитель. Для чего они запирают под замок своего токсичного старого руководителя и выступают перед папой со специально сочиненным номером.
Но триумфа не получается ни у героинь, ни у дебютантки в режиссуре Маргериты Викарио, затеявшей этот анахронистский феминистский мюзикл с целью пропеть славу женщинам-музыкантам, чьи имена не остались в истории. Отчего не пропеть? С другой стороны, легко предположить, что прототипы героинь «Глории!» не остались в истории музыки оттого, что как композиторы и скрипачки они слегка уступали венецианцу же Антонио Вивальди, чьи сочинения легко дожили до наших дней отнюдь не потому, что он был (токсичным) мужчиной.
Великолепный отчет о творческой жизни женщины был представлен в «Панораме»: «Я не все, чем хочу быть» (I’m Not Everything I Want to Be) — так называется документальный фильм Клары Тасовской о фотографе Либуше Ярцовяковой, справедливо называемой «чешской Нан Голдин». По сути, это фотофильм, представляющий собой монтаж отлично смонтированных и изобретательно озвученных фотографий (по-чешски «фоток»).
Готовясь к фотовыставке в Арле, фотохудожница за кадром вспоминает свой путь — из удушающе-социалистической Чехословакии в шокирующий своей свободой Токио, потом снова на родину, где героиня чувствует себя полным изгоем, потом Берлин, снова Токио, где удача наконец улыбается Либуше, — она снимает рекламу Comme des Garçons, но, будучи не удовлетворена коммерческим характером этой работы, героиня возвращается в Берлин к швабре уборщицы…
Представленные на экране снимки отражают не только мятежный дух автора, чья камера безжалостно фиксирует и ее собственные, отнюдь не модельные внешность и тело, но и столь же неприбранное течение жизни по обе стороны Берлинской стены (свержение которой Ярцовякова тоже снимала), в свободном и несвободном мире, где настоящему художнику всегда почти одинаково неуютно.
Документальное кино — вообще лучшее, что было показано в этом году во внеконкурсной «Панораме».
«После войны» (Afterwar) датчанки Биргитте Стэмозе — очень мрачный, застревающий в памяти докуфикшн, созданный, как сказано в титрах, в сотрудничестве с героями фильма, в детстве пережившими войну в Косово. Режиссер снимала их в течение 15 лет, и от ее, возможно, даже чересчур пристального вглядывания им в глаза, от их монологов в камеру делается сильно нехорошо. Бывшие дети, похожие на постаревшего в одночасье героя «Иди и смотри», рассказывают о том, как мать убила голубя, чтобы накормить дочь, или о том, как ребенок прятался от обстрела под убитой коровой.
Эти монологи часто произнесены шепотом, как будто бывшим детям войны стыдно и за свое прошлое, и за свое нынешнее нищенское положение. Для них вообще мало что изменилось: в послевоенном детстве они продавали сигареты, сейчас — арахис и сим-карты. Их деформированные войной лица отражают искореженную психику. Фильм разделен на главы «Прошлое», «Настоящее», «Будущее», но смысл его в утверждении одного из героев, что состояние войны не заканчивается вместе с официальным ее окончанием, и можно лишь мечтать, чтобы закончилось состояние «после войны».
Из Мозамбика в берлинский «Форум» поступило парадокументальное эссе под поэтическим названием «Ночи до сих пор пахнут порохом» (The Nights Still Smell of Gunpowder), в котором режиссер Инаделсо Косса пытается средствами кино вывести на свет кошмары, порожденные в сознании его соотечественников гражданской войной. Она продолжалась 15 лет и закончилась в 1992-м, но нанесенные ею травмы до сих пор живы, как следует из интервью местных жителей, в том числе страдающей Альцгеймером бабушки режиссера. Она рассказывает, как повстанцы требовали у нее отрезать уши ее племяннику. Зачем, почему? Бабушка уже точно не помнит, но это и не важно — преобладающий жанр здесь черный, кровавый абсурд, даже если автор из Мозамбика стремится напустить вокруг него мистического арт-тумана.
Показанные в «Панораме» «Дневники из Ливана» (Diaries from Lebanon) Мириам Эль Хадж, как следует из названия, — отчет от первого лица о событиях 2018-19 годов в соответствующей ближневосточной стране. Главная героиня — писательница и активистка Джумана, решившаяся пойти в политику только затем, чтобы, получив место в парламенте, быть обманным путем изгнанной оттуда на следующий день.
Это событие породило волну протестов со стороны молодежи, желающей своей стране демократического будущего. Но фильм берет в рассмотрение и мнение пожилых граждан, не верящих в демократические преобразования и справедливо полагающих, что ничего кроме роста цен и подорожания доллара это не принесет. Такие обстоятельные и дискуссионные «дневники» могут снять режиссеры и из многих других стран — тех, где, конечно, им позволяется это делать.
