В 2019 году на Евгения Баженова «рухнул» иск на 1 млн руб. от кинокомпании Kinodanz за обзор фильма «За гранью реальности». В Kinodanz заявили о нарушении авторских прав: мол, блогер превысил допустимый лимит цитирования видеоматериала. Общественность встрепенулась — Баженову пытаются заткнуть рот. За BadComedian вступились люди с большим медийным весом: от Сергея Минаева и Ксении Собчак до Александра Роднянского и Федора Бондарчука, чье «Притяжение» Баженов не то чтобы хвалил. Иск отозвали.
В октябре 2019-го — второй удар: BadComedian отменил премию «Михалоскар» — шуточный «анти-Оскар» за самые сомнительные достижения отечественного кинопрома, который должен был состояться в минувшем феврале. У Баженова возникли финансовые претензии к организаторам, компании OutCon.
Главный редактор «РБК Стиль» Евгений Тихонович встретился с Евгением Баженовым, обычно сторонящимся внимания прессы, когда скандалы были уже позади, а на его канале вышел первый в этом году обзор — на «Терминатор: Темные судьбы», не понятый некоторыми поклонниками из-за притянутых за уши, по их мнению, претензий.
— Я с довольно большим удивлением для себя обнаружил, что вашему каналу уже девять лет, в 2011 году вы его запустили. Не надоело?
— Нет, потому что материал все время меняется, кинематограф меняется, мы меняемся — поэтому вообще не надоедает. Наоборот, с еще большим усердием и злобой подхожу ко всему этому.
— В то время как многие ютьюберы старой волны вышли в тираж и появились новые, вы по-прежнему очень популярный персонаж. Наверное, один из двух-трех ключевых героев сегодняшнего YouTube. Я хочу про вашу популярность поговорить немного, про ваше к ней отношение. Как вы ее ощущаете?
— Ну я ощущал ее, когда ездил в стендап-туры. Видел людей и понимал, что это огромная аудитория. Не цифры на YouTube, а реальные люди, огромная толпа, которая знает тебя и пришла посмотреть только на тебя. В целом я, наверное, больше никак не сталкиваюсь [с популярностью], потому что и на улицу-то не выхожу. А если выхожу, то да, бывают некоторые сложности: в кино сходить, еще что-то сделать. Люди действительно узнают. Но в остальном я никак больше не сталкиваюсь с этим.
— То есть вы правда на улицу практически не выходите?
— Нет, я выхожу, естественно, выезжаю, обычно куда-то утром, но по большому счету да, у меня нет какой-то там социальной жизни, скажем так.
— Это потому, что вы интроверт, или просто такие условия сделки с дьяволом?
— Да нет, я просто сижу, работаю. Но на премьеры или еще куда-то там погулять — это…
— … неинтересно?
— Это и тяжело, и в целом я могу поработать, почитать. Зачем гулять? То есть если развеяться хочется, дойду до леса и погуляю с собакой.
— Вы же маркетолог по образованию, насколько я знаю?
— Да.
— Тогда сейчас будет вопрос маркетологу. Очень модно сегодня говорить про идею личного бренда. Вот есть люди-бренды, которые создали сами себя: они сами себе компания. Вы таким брендом себя ощущаете?
— Я не ощущаю себя брендом, но по факту им являюсь. Потому что все-таки логотип, имя, еще что-то — все это отражается в новостных лентах, везде это отражается, хочешь не хочешь. Поэтому, да, видимо, оно (имя. — «РБК Стиль») — бренд.
— Вы же очень влиятельный человек. Как ни крути, влияете и на киноиндустрию, и на свою аудиторию. Трудно с этим спорить...
— Ну я делаю обзоры уже после премьер…
— Тем не менее мы знаем примеры того, как реагируют на ваши видео индустрия и зрители. Мой вопрос вот в чем: вам вообще нравится оказывать влияние на людей, ощущать нечто вроде власти?
— Естественно, я стараюсь направлять аудиторию, точнее, даже не направлять, а показывать ситуации, когда происходит что-то из ряда вон: вот смотрите, эти люди такие вот сволочи. В остальном в киносфере, наверное, хочется влиять тогда, когда появляется какая-то несправедливость, как было с «Движением вверх». Когда сыну Кондрашина (советского баскетбольного тренера Владимира Кондрашина, ставшего в картине прототипом образа Владимира Гаранжина. — «РБК Стиль») и женам некоторых баскетболистов не дали слова, на них наплевали. Тут, безусловно, хочется обратить внимание аудитории. Но не сказать: «Давайте травить все!» Нет, хочется сказать: «Ребята, посмотрите, вот такая несправедливость, надо обращать на подобное внимание, потому что обидно за происходящее». А в целом использовать власть — затравить или еще что-то — не дай бог. И не хотелось бы, чтобы это получалось. Безусловно, есть часть аудитории, которая, возможно, загорается от каких-то событий — идет искать справедливость, избивать кого-то. Я надеюсь, что такого не будет. А в остальном обращать внимание на ситуации, на проблемы, конечно, нужно.
— Еще про аудиторию. Она у вас невероятно преданная. И кажется, что секрет ее преданности в том, что вы абсолютный бессребреник и не продаете рекламу у себя на канале...
— Ну технически у меня в ссылках есть упоминания Sony, потому что они мне дают камеру. Хотя я даже их камеру в обзоре до сих пор не показал — я на нее все снимаю. Но упомянул, прорекламировал. Так что технически есть реклама. Я никогда не говорил, что я против всей [рекламы]… Я против плохой рекламы.
— То есть: а) вы не за бабло и б) вы такой немножко Навальный от кино, воинствующий борец с несправедливостью?
— Я бы не сказал, что такая борьба к чему-то приводит, и поэтому нельзя назвать это борьбой. Здесь нет цели победить — здесь победить нельзя. Хотелось бы верить, что борьба приводит к чему-то, а у меня не приведет, потому что у ребят бизнес, они зарабатывают. Давайте просто покажем на них пальцем и скажем: вот как они делают. И только.
— По поводу денег. Вы по-прежнему не хотите зарабатывать? Могли бы быть рублевым миллионером как минимум.
— У меня донаты есть, и люди очень хорошо донатят. Еще на канале у меня есть монетизация. Поэтому все хорошо. И наглеть — вставлять еще рекламу? Ну что я с этими деньгами делать буду?
— Но вы зарабатываете же совсем не те деньги, что ваши коллеги уровня, скажем, Юрия Дудя...
— Да, но я опять же не понимаю... Ну вот есть такое количество денег... Не знаю, Дудю донатят ли…
— Ну мы все понимаем, на чем зарабатывают такие блогеры, как Дудь.
— [Если делать] часовые ролики — там и монетизация будет замечательная. Но опять же, я не особо понимаю… Если захочу, вот прямо очень захочу достаточно денег, поеду в тур.
— В стендап-тур, вы имеете в виду?
— Да. Напишу какую-то программу, поеду в тур и заработаю денег. Но у меня нет графика выступлений, я не знаю, когда буду выступать. Вот как искренне захочу, поеду и заработаю денег.
— То есть у вас нет агента или менеджера, который это все организовывает?
— Да, я в одиночном плавании, скажем так.
— А были попытки кого-то нанять — человека, который будет всем рулить?
— Да. Было несколько человек — эксперимент признан неудачным. Поэтому пока никаких менеджеров, и я думаю, что не стоит.
— Не сошлись характерами?
— Ну там большое количество историй, включая «Михалоскар», просто миллион раз про это уже говорил...
— Раз уж вы упомянули «Михалоскар». Он должен был случиться в феврале этого года...
— Уже случился! Нет! Нет, я шучу, не случился — поэтому и не случился (из-за финансовых разногласий с подрядчиком. — «РБК Стиль»).
— А что в итоге с премией? Все, похоронили идею?
— Ну, опять же — как загорится, появится у меня желание, можно будет сделать. Сейчас в связи с тем, что вот эти события произошли, не очень приятные, желания делать пока нет.
— Я хочу немного назад вернуться — к разговору о том, что вы сидите дома и никуда не ходите.
— Да.
— Расскажите, как вы вообще живете? Что вам интересно? На чем, в конце концов, вы ездите (когда ездите)? Какой вы в жизни?
— Я просыпаюсь, ем, смотрю что-нибудь в YouTube. Сажусь работать. Периодически прерываюсь. Схема такая: надо поработать час, отдохнуть минут 15. Понятно, перед тем как начинается совсем суровая работа — перед съемкой обзоров, — все немножко расхлябанно, а потом вот по этому графику. Вечером награда за все — просмотр фильма.
— Вы каждый день кино смотрите?
— Да. Я люблю кино и до сих пор смотрю его с удовольствием. Правда, по большей части это триллеры и ужастики.
— То есть реально каждый день?!
— Стараюсь. Но когда близится съемка обзора, там уже никакого кино, ничего вообще нет — только вот делать, делать, делать, пока не выложу [видео].
— Вы водите автомобиль?
— Да.
— На чем ездите?
— На «Фольксвагене».
— Это демократично.
— На старом, 2013 года, поэтому все нормально. (Смеется.)
— Сколько человек у вас сейчас в команде?
— Да когда как, но костяк — это я, человек, который делает эффекты, всегда есть человек, который делает превью к ролику. У меня два постоянных оператора, могу одного позвать, могу двоих.
— Сколько в среднем стоит ваш ролик в настоящее время, в 2020 году?
— Например, обзор «Терминатора» — нам на четверых билеты до Ростова-на-Дону и обратно, еда, эффекты, превью, еще что-то — обошелся чуть больше 100 тыс. руб.
Обзор «Терминатора» — нам на четверых билеты до Ростова-на-Дону и обратно, еда, эффекты, превью, еще что-то — обошелся чуть больше 100 тыс. руб.
— Кстати, по поводу «Терминатора», раз уж вы про него сказали. Мои друзья-синефилы прямо чихвостят вас за этот обзор. Им фильм кажется отличным. Почему же все-таки он вам так не понравился?
— Я, в общем-то, час пытался объяснить почему...
— Да-да, но если мы это сейчас ужмем с вами?
— В целом они убили идею предыдущего фильма, все стерли, что было до этого, что было важно. Они сказали: нет, все это вы зря смотрели, все это можно и нужно зачеркнуть, у нас сейчас все по-другому. Это обычный ребут голливудский: берут за основу ваш любимый фильм и новую кожу поверх натягивают, параллельно отрезая что-то ненужное и добавляя, например, тему феминизма. Но здесь она добавлена была, чтобы режиссер похайпил… Куда уж «Терминатору 2» до этого! Шучу, естественно: «Терминатор 2» открыл миру одного из самых лучших и сильных женских персонажей. И говорить про феминизм в контексте нового фильма — это лишь ехать на поезде хайпа, собственно. Что режиссер и делал, старался делать, говоря все время: «Мы про женщин». А на самом деле — «Мы про бабки».
— Главный упрек, который вам адресуют, как правило, — это излишний субъективизм. Что вот есть вселенная BadComedian…
— Здравствуй, 2020 год!
— ...что есть вселенная Бэда, и как бы за рамки этой вселенной Евгений Баженов выйти не готов. Мол, все у вас сводится к тому, что нас опять ограбили, нас опять ограбил Минкульт.
— Ну вот сейчас ограбил не Минкульт, а Госдеп.
— Да, сейчас Госдеп, окей. Некая госструктура, скажем так. Как вам такая репутация? Как вы на нее реагируете?
— По факту так и есть. То есть даже я сейчас не буду разделять отечественное и западное кино. Костяк обзора — продюсеры хотят тупо нажиться. Есть редкие примеры, когда сходятся замечательные продюсеры и режиссеры, и они действуют во благо, скажем так, и кино, и бабок. Такие симбиозы бывают. Но я беру на разбор фильмы, которые чаще всего ради бабок. Или кино, когда режиссер горит, но горит очень странным видением. Ладно, ты не хотел попилить бабки, но продюсеры хотели все равно заработать. Режиссер хотел показать такую картину мира и доказать всем, что это истина. Что, например, «Движение вверх» — это экранизация, просто документальные кадры, которые перетащили на киноэкран.
— Да, известно, что там была проблема с фактами.
— То есть я вот именно за это не люблю, поэтому так много внимания уделяю промо.
— Фактологии?
— Не только. Я имею в виду промо [фильма] — как его заявляют. Ну сколько можно врать? Зачем? Причем наши отечественные киноделы никак не отличаются от западных. Наши врут на промо, да и уже в самом фильме. На Западе тоже лжемаркетинг: Кэмерон говорит, что «мы сейчас вернули Фёрлонга на роль Джона Коннора», — вернули на три секунды, замечательно просто. И я считаю, что и наше кино, и западное одни цели преследует.
Причем наши отечественные киноделы никак не отличаются от западных. Наши врут на промо, да и уже в самом фильме. На Западе тоже лжемаркетинг.
— Представьте себе ситуацию, что вы махнули на свое затворничество и стали, допустим, альтернативой Антону Долину. Приходите к Урганту, ведете кинорубрику и в общем становитесь таким немножко другого формата, прости господи, инфлюенсером. Как вам такая ситуация? Рисуется в голове?
— Мне не очень интересно. То есть я в своей пещере что-то там создаю, потом показываю это, выходя из нее, и обратно возвращаюсь. Мне интереснее мое болото, в котором я роюсь, нежели сад, в котором роется, например, Долин. У него свои интересы в кино, он критик, профессионально обученный. Я же человек, который смотрит кино, я считаю, что это или то не так, неправильно, здесь должна быть логика.
— Про кинокритиков еще вопрос, про коллег. Вы с кем-то общаетесь, встречаетесь?
— В целом нет. Я общаюсь с друзьями, кто-то пишет определенные рецензии, я обсуждаю кино, но это не на уровне… Что для меня кинокритика? Это когда ты с бокалом сидишь, ты человек с образованием, человек тонну слов заворачивает в такую обертку — просто вот блеск! Но я общаюсь обычно с людьми другого пошиба (смеется), которые говорят: «Норм кино?» — «Да, норм». Ну и мы обсуждаем какие-то вещи. Тем не менее это не настолько возвышенная кинокритика, которую, как я понимаю, вы в пример приводите.
— Хочу про ваше сотрудничество с ivi.ru поговорить. Вы правда сами все там отбираете, это действительно личный выбор?
— Да, да. Они мне только что написали, что добавили [в фильмотеку] «Зеркало для героя». Наконец-то! Мне очень нравится этот фильм, и вот сейчас он появится в моем списке.
— А почему кинофильм «О чем говорят мужчины» лучше, чем «Горько!»? Вот если по вашему списку пройтись.
— Юмор в «О чем говорят мужчины», ситуации и скетчи, которые в этом фильме представлены, мне гораздо ближе, чем в «Горько!». По поводу «Горько!» — я немножко сбавил коней после того, как вышел «Горько! 2». У меня до сих пор главная претензия по поводу концовки «Горько!». Измени они эту концовку — я бы… Да, мне не нравится все, но тем не менее я могу понять структуру фильма, почему он работает. Но здесь я отказываюсь понимать, мне это не нравится. А когда вышел второй фильм, я стал к «Горько!» спокойнее относиться.
— Ваше отношение к Жоре Крыжовникову эволюционировало как-то во времени?
— У меня нет какой-то лютой ненависти к Жоре Крыжовникову. Он снял «Горько!», один из самых успешных российских фильмов, и это действительно было открытие. Подход и подача для российского кино оказались уникальными — на тот момент. Мне не нравится финал, и тут уж я ничего не поделаю. Но какой-то адовой ненависти у меня нет. Ну водка и водка — окей, показывают. Однако мне думается, нельзя строить юмор на том, что вот я просто выпил. Это должно приводить к каким-то ситуациям… Просто я напился и проблевался? Да, это жизнь, но на это я могу и в жизни посмотреть.
— Эту мысль вы транслировали уже так или иначе.
— Да, это старый обзор, но, в общем, эта мысль у меня так и осталась.
— По поводу ivi.ru еще вопрос. Собираетесь продлевать с ними контракт?
— Это от ivi.ru зависит, но в целом…
— ...вы готовы, если что?
— Я с удовольствием. Вот сейчас на ivi.ru будет выложен топ фильмов про роботов — так как я выпустил [обзор на] «Терминатора». И возможно, следующий обзор тоже будет про роботов. Возможно.
— Давайте назад немножко отмотаем. У вас есть опыт в озвучивании фильмов. В 2016 году он, по-моему, случился в последний раз.
— По-моему, да.
— Собираетесь возобновлять?
— Это вопрос. Последний раз это была такая шутливая роль, никакой серьезности. То есть я понимаю, что серьезные роли брать не надо, а вот какая-нибудь подурачиться — вполне может быть. Я за то, чтобы подурачиться, чтобы зритель воспринимал это адекватно и к месту.
— Еще про прошлое. Немного про скандалы, которые вас так или иначе сопровождают. Вы как-то для себя отрефлексировали кейс с Kinodanz в итоге? Что-то для себя поняли после этого?
— Адвокаты — это очень дорого! Вот это я понял.
— А вы детали мирового соглашения уже можете разглашать или нет? О чем вы в итоге договорились?
— Оно до сих пор подписывается — и [дальше] все, точка, крест такой ставится. Поэтому нет. Но я не делал обзор на последний фильм [производства] Kinodanz — «Эбигейл» — по той причине, что делал опрос и люди не проголосовали за него. Я очень хотел, чтобы они его не выбрали, потому что это тот самый пример ужасного кино, которое вообще не вызывает никаких эмоций: мутный, никакущий фильм. Хорошо, что не выбрали. Я благодарен.
— Вас в прошлом году много кто поддержал в ситуации с иском от Kinodanz. Вам эта поддержка насколько была вообще важна и нужна?
— Важна и нужна, но было и немножко робко, когда режиссеры поддерживали. Ребята, я благодарен…
— Ксения Собчак еще поддержала.
— Какой же конфликт без Ксении… А режиссеры — мне было немножко как бы робко и неловко, потому что мы вроде с ними по разные стороны баррикад, но опять же поддержали, огромное спасибо всем. Я безумно благодарен. Хотя ощущение неловкости присутствует. Я же просто на YouTube. Ребята, вы чего? (Смеется.) Но, безусловно, без этой поддержки, без всей шумихи не получилось бы закончить так, как мы закончили. Я не знаю, почему они (Kinodanz. — «РБК Стиль») настолько уперлись, притом что я в самом начале конфликта сказал: давайте как-то решим без всего этого. Но они ставили условия, которые нельзя было принимать.
— А вы в такие моменты стрессоустойчивы? У вас нет такого: «Блин, я же парень из ютьюба, вот и все»?
— Нет, мне, наоборот, необходимо попадать в такие ситуации — иногда без них устаешь. Я поэтому и влезаю постоянно в подобные вещи, когда вот кого-то несправедливо зацепили и хочется сказать: «Доколе?» Я к таким ситуациям не то что готов, я прямо вот… Ну давайте, поехали!
— И с Бастой так же было? (BadComedian раскритиковал Басту за оправдание пенсионной реформы, после чего тот извинился. — «РБК Стиль»)
— С Бастой не было никакого конфликта, в общем-то. Ну то есть он мне позвонил после этого, а также мне скидывали видео, где он говорит, что перед тем, как выкладывать обзор, нужно было позвонить, спросить, уточнить. Чего я не очень понимаю.
— Да, я делал с ним интервью, и он как раз про это рассказывал — что ждал от вас звонка.
— Да, я вот этого не понимаю. Начнем с того, что у меня нет его телефона. Я никому особо-то и не звоню, у меня нет номеров. Мой номер, судя по всему, уже давно люди знают. Но я никому вообще не отвечаю. И я не понимаю, зачем мне надо кому-то звонить, чтобы делиться своим мнением, как Баста опять же поделился своим мнением насчет пенсионной реформы, а мне, например, не позвонил. То есть я не считаю нужным спрашивать у кого-то [разрешения], если я делюсь своим мнением.
— Про отечественное кино еще несколько вопросов. Надежда русского кино сегодня все-таки кто? Кантемир Балагов?
— Это все-таки сверх моего маленького умишки.
— Ну кто спасет русское кино?
— А не будет никакого спасения российского кино, как и западное никто не будет спасать. Будут выходить просто периодически хорошие картины, на Западе побольше, у нас поменьше. В общем-то, режиссеры будут снимать успешно, иногда неуспешно, иногда там что-то будет не сходиться. Тем не менее никакого спасения [не будет]. Будут только шедевры, среднее кино...
— У вас был в свое время занятный кейс с Александром Молочниковым и его «Мифами», когда вы, насколько я помню, сняли обзор на картину, он вам не понравился и вы не стали его выкладывать. Насколько же ужасным должен быть фильм, чтобы на него получился ужасный обзор?
— Просто «Мифы» — настолько убитое, упоротое, мертвое кино, что я ничего не смог сделать, и обзор, снятый, смонтированный наполовину, лежит на харде.
— Насколько фигура режиссера влияет на ваше восприятие фильма?
— Безусловно, у любого режиссера есть бэкграунд, и я ожидаю что-то увидеть, когда сажусь смотреть [его фильм]. Ну то есть вот Жора Крыжовников — это будут обязательно какие-то распития алкоголя… Это не обязательно плохо будет, но, скорее всего, будет. И съемка с камеры от первого лица.
— Про планы немного. У вас есть сегодня интерес к другим платформам, кроме ютьюба? Все вот ломанулись в TikTok сейчас.
— У меня была идея с TikTok. Просто у меня ощущение от большей части контента…
— Залипаешь иногда.
— Я побаиваюсь такого. Я не к тому, что все это ужасно, что дети… А к тому, что это опасно, залипательные слишком вещи. Иногда замечал за собой, что [смотрю] вот эти мемы и вдруг такой: «Что я делаю?» Это опасная штука, поэтому я стараюсь держаться от нее подальше. Много специфического, интересного и странного контента, кошечки обязательно есть…
— Да, безусловно, котики.
— И на них можно бесконечно смотреть. Поэтому опасно, опасно. Кошки опасны — как контент. Вот у меня кошка есть, и это очень опасная хрень. Она подходит, разваливается, падает, и ты такой…
— А она, кстати, в ваших обзорах когда-нибудь фигурировала?
— Да. Она была кошкой главы Фонда кино по сюжету. Там идея как раз была в том, что своих пихают, и я тут кошку пихнул.
— Последний вопрос. Что у вас дальше по жизни намечается? Есть стратегия?
— Я ошалеваю от происходящего в кино, да и в целом в жизни, и, в общем-то, делюсь этим с людьми, а людям почему-то интересно слушать, и слава богу. Цели как таковой — вот я стану главой Фонда кино — нет. Рук не хватает, фильмов выходит столько сейчас — например, второе «Притяжение» вышло, «(НЕ) идеальный мужчина», про декабристов фильм. Не знаю, как все это успеть.
