Имя Квентина Тарантино давно стало синонимом самозабвенной страсти к миру кино. Решив, что девятый по счету фильм режиссера — подходящий повод, чтобы поговорить о Голливуде его детства и наших общих буднях, в которых так много знаменитостей и так мало настоящих звезд, голливудский журналист, член жюри «Золотого глобуса» Нелли Холмс встретилась с Тарантино в студии Fox.
Нелли Холмс и Квентин Тарантино
— Фильм «Однажды в... Голливуде» вы часто описываете как признание в любви Голливуду своего детства. Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду?
— Большинство людей воспринимает Голливуд как нечто метафорическое, как единое название для определения киноиндустрии в целом, — и в таком смысле Голливуд в моем фильме также будет показан. Но все же в первую очередь для меня Голливуд — это географическое понятие, это конкретный городок в округе Лос-Анджелес. Описываемые события имели место в 1969 году — мне тогда было шесть лет, но я все прекрасно помню. Помню, что в те дни показывали по телевизору, помню детские передачи и мультфильмы по субботам, помню фильм «Дом ужасов». Прекрасно помню, как значимы тогда были радиостанции (особенно 93KHJ), какую эти станции крутили музыку, — мы, кстати, используем оригинальные музыкальные произведения того периода на протяжении всего фильма, а голоса радиоведущих вполне можно воспринимать как голоса рассказчиков нашей истории. У меня, на мой взгляд, довольно уникальная позиция как у режиссера. С одной стороны, мне уже достаточно лет, чтобы снять фильм о конце 60-х и вложить в него собственные впечатления и воспоминания о той эпохе. С другой, все-таки я слишком молод, чтобы сделать многоплановую и развернутую картину об этом времени, — детских воспоминаний для этого недостаточно, другое дело, если бы мне было сейчас, скажем, 75 лет. «Однажды в... Голливуде» — это такая же зарисовка из детства, как фильм Альфонсо Куарона «Рома».
— Старый Голливуд славился кинозвездами. Есть ощущение, что сегодня Голливуд заполнен огромным количеством знаменитостей, но вот именно звезд в классическом понимании среди них нет. Пожалуй, только Леонардо Ди Каприо и Брэд Питт.
— (Смеется.) Да уж, если есть кто-то, кроме этих двух, я бы хотел их знать. Ну, может, еще Джулия Робертс. Я редко с чем-то соглашаюсь, но с утверждением об огромном количестве знаменитостей при явном отсутствии настоящих звезд согласен полностью. Более того, знаменитостями сегодня люди становятся не благодаря своим ярким ролям в кино, а по неведомым мне причинам. Я, конечно, очень рад возможности работать с двумя выдающимися, на мой взгляд, актерами своего поколения и рад, что фильм, который мы делаем, может себе позволить пригласить таланты такого уровня.
— Расскажите, как менялся Голливуд за время вашей режиссерской карьеры? Скучаете ли вы по чему-нибудь, чего сегодня в Голливуде не встретишь?
— Раньше все, кого снимали в фильме, действительно могли видеть себя на экране в итоговой версии, — вот по этому скучаю. В свое время я начинал как независимый кинорежиссер, сегодня это практически невозможно. В 90-е же существовал отдельный рынок для независимого кино — примерно то же самое происходило тогда и с альтернативной музыкой. Мы создавали свои фильмы, дистрибьюторы сами нас находили, помогали начать прокат картин. И возможности донести свое кино до зрителей были не только у независимых режиссеров больших городов типа Лос-Анджелеса или Нью-Йорка — они были у ребят по всей Америке. Я помню, как целый год ездил в разные страны показывать «Бешеных псов», а ведь это был мой первый фильм, и меня никто на тот момент не знал. Таких возможностей у сегодняшних независимых режиссеров нет. Конечно, многие снимают свои небольшие фильмы, но где их потом показывать? Как выйти на широкую аудиторию? Опять же отдельные работы могут показать тут и там, но все равно мы не можем говорить о глобальном выхлопе, какой сплошь и рядом случался в 90-е. Двадцать пять лет назад мне казалось, что ребята перестали собирать свои гаражные рок-группы и все как один начали снимать кино, так все это было популярно и так это было реально. Тогда не было тормозов — сегодня они есть. Но в кино дела сейчас обстоят все же лучше, чем в музыке. Сегодня просто-напросто нет музыкальной индустрии как явления, в то время как киноиндустрия все же вполне реальная штука. Музыканты сейчас выпускают альбомы только как рекламные материалы в поддержку концертов — еще недавно это было не так.
— Какую сторону вы занимаете в актуальном сегодня споре о том, где и как правильнее показывать кино: в кинотеатрах или на стриминговых платформах типа Netflix?
— Совершенно искренне отвечу: мне максимально индифферентно, где показывают кино, если это кино смотрят зрители.
— В «Однажды в... Голливуде» вымышленные персонажи соседствуют с совершенно реальными людьми того времени (например, Шэрон Тейт или Чарльз Мэнсон). Как вам удается сплетать правду и вымысел?
— По большому счету, я сделал то же, что и Эдгар Лоренс Доктороу в романе «Рэгтайм»: взял конкретное время и конкретное место, поместил туда вымышленных персонажей и создал ситуации, в которых мои вымышленные персонажи пересекаются с реальными знаменитостями того периода. Поэтому у меня фигурируют и Брюс Ли, и Стив МакКуин, и Джоуи Хизертон, и Мама Касс, и Мэнсон, и Шэрон Тейт — все они лишь часть общего полотна.
— Вот, кстати, Шэрон Тейт. Можно ли сказать, что актриса Марго Робби сегодня воплощает все то, чем была Шэрон Тейт в 1969-м?
— Она чертовски к этому близка. Но все же Марго находится в более выигрышной позиции как творческая единица и имеет подлинную легитимность как актриса, которой, на мой взгляд, Шэрон не успела получить из-за своей трагической гибели. Я общался как-то с Уорреном Битти, и он рассказал, что всерьез рассматривал Шэрон на роль Бонни в фильме «Бонни и Клайд» — и это лишь один пример того, как серьезно относились к Шэрон Тейт в Голливуде. У нее были все шансы стать первоклассной актрисой и настоящей звездой, но жизнь сложилась иначе.
— Можно ли сказать, что вы ностальгируете по Голливуду вашего детства?
— Это был по-настоящему интересный период моей жизни, но я точно не ностальгирую по нему. У меня скорее исследовательский интерес. Это было то время, когда так называемый старый Голливуд навсегда ушел в историю, уступив место Голливуду в стиле хиппи. Причем «хипповый Голливуд» тоже недолго продержался. Любой фильм, сделанный в 1965-м или 1966-м годах, выглядел совершенно устаревшим к 1969-му году, а самая прогрессивная картина 1969-го не выдерживала конкуренции с проходным среднестатистическим фильмом уже в 1970-м. Все менялось молниеносно. Мой фильм посвящен вот этому временному окну в два года, когда хиппи захватили Голливуд. Я наблюдаю сквозь время, изучаю эту интересную субкультуру, но я точно не ностальгирую.
— Что вам не нравится в Голливуде сегодня?
— Можно долго причитать по тому или иному поводу, но я предпочитаю просто делать свою работу. В конечном счете лично мне жаловаться не на что.
— «Однажды в... Голливуде» — ваш девятый фильм. Какое место вы отводите ему в своей фильмографии?
— Хороший вопрос. Изначально я этого не планировал, но фильм «Однажды в... Голливуде» получился своего рода обобщающим — в нем есть аллюзии на все снятые мной до сего момента картины. Когда я закончил сценарий и дал его прочесть своему другу, тот сказал, что «это будто все твои фильмы завернули в один». Скажу так: если вы смотрели мои фильмы раньше и если они вам нравились, вам будет интересно искать намеки на них в «Однажды в... Голливуде».
Я редко с чем-то соглашаюсь, но с утверждением об огромном количестве знаменитостей при явном отсутствии настоящих звезд согласен полностью.
— Есть мнение, что девять фильмов — это не так уж и много. Чувствуете ли вы себя бывалым режиссером или вы все еще новичок в кинематографе? И не могу не спросить о том, актуально ли еще ваше обещание выйти на пенсию после завершения десятой картины?
— Да, я по-прежнему намерен уйти, сняв десять фильмов. Что касается самоощущения, я считаю себя опытным режиссером. Я чувствую себя на своем месте, я занимаюсь тем, чем должен заниматься, тем, для чего был рожден. Сейчас в моей карьере время звать лошадей обратно в загон, если вы понимаете, о чем я.
— У Вуди Аллена есть особый ящик письменного стола, в котором он собирает все свои идеи. Есть ли у вас подобное хранилище?
— Конечно, у меня есть свое хранилище идей, отдельных сцен и персонажей, которые пока нигде не были использованы, но я надеюсь, когда-нибудь им найдется место в одном из моих фильмов.
— Помните ли вы, как придумали «Однажды в... Голливуде»? Как зародилась эта идея в вашей голове?
— Впервые идея пришла ко мне после фильма «Доказательство смерти» — так что, как видите, ее я вынашивал долго (фильм вышел на экраны в 2007 году. — «РБК Стиль»). Помню, что написал первую сцену в гостиничном номере в Остине. Причем начал писать роман, а не сценарий. У меня уже была готова вводная глава о Клифе (персонаже Брэда) и набросаны основные этапы карьеры Рика (персонажа Лео) — и вот эти куски я переписывал снова и снова около года. А потом неожиданно для себя прописал несколько сцен с персонажем Аль Пачино Марвином. Следующие два года, если я хотел углубиться в персонажей и понять их лучше, работал над сценой разговора Рика и Марвина. Я понимал, что полностью использовать то, что они обсуждают, не буду, но это было своего рода исследование: в рамки их диалога я помещал все то, что мне приходило в голову о карьере Рика, и все то, что хотел сообщить о городе и людях. Так что еще год я писал что-то вроде одноактной пьесы, пытаясь ближе познакомиться со своими героями. А потом спросил себя: «Окей, вот твои персонажи, ты их хорошо изучил, но что за историю ты хочешь рассказать с их помощью?» И я начал думать о том, как объединить всех в мелодраматическом сюжете. Со временем я понял, что персонажи у меня получились сильными и самодостаточными и их совершенно не нужно объединять единой линией — они могут существовать каждый по отдельности. Поэтому я остановился на идее показать несколько дней из жизни трех основных героев — Шэрон, Клифа и Рика. Конечно, есть сквозная драматическая линия, но нет истории как таковой. Мои персонажи в «Однажды в... Голливуде» — это и есть история, которую я хочу рассказать.
— Было неожиданно увидеть в фильме Брюса Ли. Можете рассказать, почему вы решили включить и его в сюжет?
— В то время Шэрон и Роман пересекались с огромным количеством людей — и многие из таких пересечений были действительно значимы. Будь это Стив МакКуин, или Мама Касс, или Мишель Филлипс, или Уоррен Бити (его нет в моем фильме, но он точно был тесно связан с семьей Полански). Шэрон и Роман близко дружили с Джеем Себрингом — бывшим женихом Шэрон и хорошим другом Брюса. Сама Шэрон впервые встретилась с Брюсом на съемках фильма «Команда разрушителей», где Шэрон снималась, а Брюс был постановщиком драк (тогда Шэрон еще была в отношениях с Себрингом). После фильма Брюс стал обучать ее и Джея боевым искусствам — так они подружились. Когда Тейт вышла замуж за Полански, Брюс начал обучать и его. Кстати, благодаря Джею Себрингу Брюс Ли получил свою первую значимую роль в спин-оффе про Бэтмена «Зеленый Шершень». Себринг, как известно, был голливудским парикмахером. И вот однажды он стриг Уильяма Дозье — продюсера того самого спин-оффа. Слово за слово и Дозье говорит: «Нам нужен владеющий боевыми искусствами азиат на роль второго плана». «Мой учитель боевых искусств снимался в кино в Гонг-Конге», — ответил ему Себринг. «Да? И что, он хорош в боевых искусствах?» — «Он лучший!» — «Отлично, пусть свяжется со мной». Остальное уже история.
— Вы все еще остаетесь владельцем кинотеатра New Beverly Cinema?
— Да.
— И участвуете в составлении программы кинотеатра?
— Не просто участвую — я сам составляю весь календарь премьер и показов, включая известные показы по понедельникам и средам, а также наш проект Kiddie Matinees, в рамках которого билеты продаются по сниженным ценам. Так что, если вам нравится афиша New Beverly Cinema, благодарите меня. (Смеется.)
— В этом году исполнилось 25 лет вашему легендарному фильму «Криминальное чтиво». Готовите ли вы что-то по этому поводу?
— Честно говорят, нет. Главным событием на сегодняшний день как оставалась, так и остается премьера «Однажды в... Голливуде».
— Вы говорили с Романом Полански о событиях, происходящих в фильме?
— Мы не встречались лично. Но Роман узнал от нашего общего друга о моей идее сделать фильм о Шэрон. Более того, этот наш общий друг читал сценарий и мог вполне детально обсудить его с Романом. Но лично мы с ним о моем новом фильме пока не говорили.
— Не так давно вы женились. Изменившиеся обстоятельства личной жизни каким-то образом отразились на вашей работе в целом и на съемках последнего фильма в частности?
— Я никогда не был женат, как вы знаете. Но сейчас счастлив, как слон. Даниэла — потрясающая женщина, моя жизнь с ней — просто божье благословение. Кстати, это мой первый опыт, когда во время работы над фильмом я находился в суперсерьезных отношениях, — раньше это никогда не совпадало. Кино всегда было для меня на первом месте, я отдаюсь работе на все сто — меня обычно просто не хватало ни на что кроме. Каждый раз я будто покорял Эверест, но делал это всегда в одиночку. А теперь в это опасное путешествие в горы я взял с собой партнера, и путь стал только приятнее. Не уверен, что Даниэла влияет на мою работу с текстом или на съемочной площадке, но я точно стал менее сердитым человеком. Я больше ничего никому не доказываю, не пытаюсь давить на людей, ничто не ставлю под сомнение — я нахожусь в той точке своей жизни, где мне спокойно, легко и уютно. Даниэла создала особую атмосферу в нашем доме, куда мне нравится каждый день возвращаться и где я могу продуктивно работать. С одной стороны, да, я понятия не имел, от чего все эти годы отказывался. Но с другой, я рад, что отказывался, ведь я ждал ту самую девушку. Сегодня я очень счастлив. Моя жизнь ровно такая, о какой я всегда мечтал.
