Мне, конечно, знаком тезис о том, что «бордерлайн» «не всем зашел». Но мне не нравится само слово «зашел», в нем заключено потребительское отношение к художнику. Считается, что артист должен услужить слушателю и обслужить его, а от того, мол, ничего не зависит. Иногда полезно вспомнить, что искусство требует усилий и знаний со стороны тех, для кого оно делается. Прежде всего, в этом альбоме важен текст — он отражает тематику, заявленную на обложке (бордерлайн — пограничное расстройство личности, ПРЛ. — «РБК Стиль»): психическую нестабильность, душевные метания, постоянное недовольство собой. В российской популярной музыке, кажется, никто так откровенно не рассказывал о себе и не поднимал эту проблему. Земфира обратила внимание общественности на расстройство, просто вынеся термин в заголовок. Но в альбоме присутствует и настроение «света в конце тоннеля»: человек с ПРЛ вместе с Земфирой может попытаться помочь себе. Если некто, не знающий о таком диагнозе, параллельно с прослушиванием альбома откроет перечень симптомов, то поймет, что «бордерлайн» — что-то вроде той самой таблетки из первой песни. В рецензии для издания «Коммерсантъ» я написал: «Вынося такое название на обложку, Земфира в какой-то степени совершила каминг-аут, объяснив миру причину своих срывов и острых реакций, которые так любят живописать СМИ».
Понятно, что любое художественное произведение и высказывание нельзя полностью отождествлять с автором. Но не мне вам рассказывать, что Земфира нередко появляется в скандальных контекстах, не сдерживает эмоции, может вести себя резко, ее оценки зачастую выходят за принятые рамки этикета. Вспомнить хотя бы высказывания про Гречку и Монеточку. С одной стороны, три года назад, когда артистка написала этот пост в ВК, был повод говорить о границах, за которые она вышла. С другой — сейчас мы получили «бордерлайн» и поняли, что резкие оценки внешности и таланта других связаны с недовольством самой собой. Человек настолько критичен к себе, что и недовольство другими не может сдерживать. Мне кажется, кому-то альбом объяснит многие вещи, раздражавшие в Земфире.
Что касается того, что песни с «бордерлайна» не будут звучать в эфирах радиостанций (речь об обсуждении альбома в Clubhouse: в день выхода редакция «Афиши Daily» организовала комнату, в которой один из спикеров объяснил, что не поставил бы ни одну песню из «бордерлайна» в ротацию, поскольку это «слишком сложные конструкции». — «РБК Стиль»), то здесь стоит в очередной раз констатировать: люди привыкли реагировать на понятные сигналы, например, появление сингла. Самые выигрышные треки альбома не вышли в качестве синглов, но это ничуть не помешает им стать народными хитами. Например, «пальто» — традиционная поп-музыка, отлаженный по тексту и по ритму номер. «этим летом» и «абъюз» — абсолютно современные танцевальные формы (в мировом музыкальном контексте, конечно).
Говорят, что Земфира опередила отечественных коллег, но она вообще больше всей русской музыки вместе взятой. Ну кто еще из наших артистов способен записать четырех барабанщиков для одной песни и выбрать из четырех партий ударных самую подходящую? Настолько же скрупулезно работает разве что Борис Гребенщиков с его постоянно меняющимися международными командами.
У «бордерлайна» не было масштабного промо. И кстати, многие относят к нему еще и фильм «Северный ветер», и клип «Злой человек», что в корне неверно. Фильм Ренаты Литвиновой, как и музыка Земфиры к нему, должны были выйти в прошлом году, но, поскольку премьеру перенесли на февраль 2021-го, трек «Злой человек» вышел как бы на финишной прямой перед релизом альбома. Частью промокампании точно стал клип «остин» — абсолютно самостоятельное произведение. Очень жаль, что на него мало кто обратил внимание. Я имею в виду не факт выхода клипа, а то, как он сделан — технически, графически, драматургически. Земфира выпустила «бордерлайн» посреди ночи, без предупреждения, потому что знала, что и этого хватит для огромного количества прослушиваний и жарких обсуждений. Она знает себе цену.
Очень хорошо, что появилась идея привлечь внимание широкой аудитории к психическим расстройствам. В России редко диагностируют ПРЛ, не все психиатры его признают, но в мире оно довольно остро обсуждается. «бордерлайн» — повод для дискуссии и возможность для людей с психическими расстройствами выйти из тени.
Оценивать любое художественное произведение с точки зрения психологии и психиатрии — неправильно, это мешает естественному восприятию. Каждый слышит в «бордерлайне» то, что знает. Как минимум в четырех песнях я узнала повторяющуюся тему боли, злости, невозможности сдержаться, сохранить взаимоотношения, но это не значит, что я ставлю автору диагноз. Допускаю, что тема — фантазия Земфиры.
Нельзя воспринимать «бордерлайн» как брошюру с симптомами ПРЛ: уже в первом треке «таблетки» она поет: «Голоса внутри как сорвались с цепи, на "три" прыгаем вниз». Голоса в голове, особенно императивные, указывающие, что делать, никакого отношения не имеют к пограничному расстройству личности. Земфира точно не выстраивала трек-лист с точки зрения симптоматики. Более того, расслышали ли вы эти симптомы или нет, не имеет никакого значения. Кто-то, например, не услышал цитату Виктора Цоя «Дом стоит, свет горит», и что, песня «ок» стала от этого хуже? Искусство говорит за себя, надстраивать дополнительные смыслы не нужно. Искусство самодостаточно и не имеет диагноза.
Давно ведутся споры по поводу воздействия искусства на психику. Некоторые специалисты уверены, что люди с психическими расстройствами могут слушать далеко не всякую музыку и смотреть далеко не на любую картину. Однако направление музыкальной и театральной терапии процветает, подтверждая, что искусство само по себе не усугубляет диагноз.
Земфира не пишет для фанатов. Более того, она их не учитывает и не имеет в виду. Земфира — истинный художник в пушкинском смысле слова, когда «душе настало пробужденье». Когда это происходит, Земфира раскрывается для творческого высказывания. Земфира, конечно, не изменилась. Давно было написано «Плохие новости: герой погибнет в начале повести», «Любовь как случайная смерть», «Все, возможно, могло быть иначе, если б не эти ужасные пробки», давно она падает на Тауэрский мост. Главный ее мотив — жить вопреки боли, осознавая эту боль, смотреть в лицо смерти.
Первое, что я заметил в «бордерлайне», — забавную эволюцию марок автомобилей. Если раньше артистка пела «Шестера не выдержит — дернет первой», то теперь «Забери ключи от старого порше». Причем это сопряжено с потрясающей рифмой: «порше» — «кричи горше». Мало кто догадается поставить эти два слова рядом. Но это так, заметки на полях.
В «бордерлайне» социальная тема обозначена двумя широкими мазками: в первом треке «нефть качается», в последнем — «менты обнаглели». Слова об экономике и политике хорошо описывают то, что происходит в нашем обществе. Земфира как чуткий человек учитывает социальную повестку, хотя, кажется, она вне поля ее интересов.
Дальше — больше: Земфира развивает тему болезненных отношений. Так вышло, что серьезные музыканты практически не поют о родителях: маму с папой можно расслышать либо в шансоне, либо в жуткой попсе. И тут Земфира выдает песню о смерти мамы — можно сказать, сама для себя проводит сеанс психотерапии. Трек «крым» — эдакая цветаевская линия: песнь отрешенности, неразделенной любви, необратимости одиночества. Сначала Земфира поет: «Если ты будешь со мною жить, я однозначно брошу курить», а потом: «Если ты будешь со мной жить, ты устанешь меня любить» — стоическое понимание того, что близость невозможна. Одна из основных лирических линий Земфиры — стойкость в осознанном проживании жизни в одиночестве и боли.
Вообще, поэзия Земфиры — палимпсест: артистка пишет тексты на полях большой русской лирики, в ней проступают настоящие цитаты. Вот что я имею в виду. Несколько лет назад она пела знаменитую строчку Булата Окуджавы «Бери "Шанель", пошли домой» (именно «Шанель», не шинель), сейчас — обращается к стихотворению Константина Симонова «Жди меня» и стихотворению Бориса Пастернака «Снег идет», известным любому читающему человеку. Таким образом, первый слой ее поэзии составляют неуклонность и необратимость одиночества, а второй — стихотворения, которые полны не надежды (к Земфире это слово неприменимо), но жизни. Также замечу, что с годами лирика Земфиры требует все меньше слов и становится более камерной.
Еще хочется поподробнее рассмотреть песню «жди меня», поскольку она поражает количеством образов и выразительных средств. «Я пишу назло о том, как нам не повезло, но повезло», — поет артистка. Тут как палимпсест проступает слово «зло», как будто зло везет нас. Дальше возникает мощнейшая строчка: «Жди меня обреченно и, может быть, радостно». В «обреченно», конечно, проступает слово «обрученно», потому что следом поется: «Я протяну тебе ладонь, мы оба будем без колец». Вообще, строка «обреченно и, может быть, радостно» — как будто отсылка к православной иконе Всех Скорбящих Радость, то есть Земфира дотянулась до диалектики иконописи. Следом она поет: «Жди меня, в этом городе солнце, как станция, как бы не сгореть» — практически «Звездный войны» — и затем: «За меня там все молятся, жмурятся». Какую же надо иметь поэтическую силу, чтобы после «молятся» поставить «жмурятся». Жмурятся и от солнца, и в ожидании смерти. Почти как у Пастернака: «О боже, волнения слезы. Мешают мне видеть тебя». Следом Земфира сообщает о неминуемой катастрофе: «Как бы не сгореть мне, как бы не задеть их». А дальше — пишет сильную строфу: «Я протяну свою ладонь, / Мы оба будем без колец / По мне откроется огонь / Я твой билет в один конец». Она берет на себя ответственность, так же как раньше: «Моей огромной любви хватит нам двоим с головою». И опять в нее стреляют, как в треке «До свидания», только на этот раз не промахиваются.
«бордерлайн» — очень мужественный альбом. Он написан не для того, чтобы орать его за рулем, и не для того, чтобы растягивать эмоциональную гармошку до размеров романса. Он предназначен тем, кто читал Марину Цветаеву и Бориса Пастернака. Да, лирическая героиня, возможно, больна, но это самая здоровая реакция на то, что происходит вокруг.
Моя лента в соцсетях процентов на 80 заполнена одной темой — новым альбомом артистки Z. Оценок, ясное дело, только две: гениально! / ужасно! Земфира восемь лет не выпускала альбомы, но реакция на нее — по-прежнему феерическая. Чтобы заставить публику неистово слушать пластинку в день выхода и получить гарантированный альбом года во всех будущих рейтингах, нужно действительно быть незаурядной личностью.
Первый (за восемь лет!) альбом Земфиры — чудо случилось в один момент. Без бесконечных намеков, тизеров и подмигиваний. Черная глыба под нарочито небрежной обложкой с царапками упала на головы населения в полночь. Как монолит, который явился приматам в «Космической одиссее». Идеальный способ презентации творчества от объекта сентиментального культа, который поколение само для себя придумало.
Альбом записывался долго и без спешки, под гнетом самоизоляции и перфекционизма. Название «бордерлайн» откликается богатым символизмом: это и граница, водораздел, переход на ту сторону, и раздвоенное состояние мятущейся личности. Хотите боли, депрессии, раздвоенности, беспощадной к себе и близким исповедальности? Переходите через «бордерлайн».
Уже первая песня — угрюмо-грязные «таблетки» — доказывает, что певица не считает нужным оправдывать чьи-то ожидания. И правильно делает. А дальше — качели от распевности «пальто» до нервной чесотки «тома», от фортепианного роскошества «жди меня» до «остина», который бесит, и оголенных проводов в мясе в песне «мама». Не сказать, чтобы тоска-тоска. Скорее, эмоциональный маятник. Движение от нервного срыва, аранжированного грязной гитарой и электронной тревогой, к успокоению нежных клавишных текстур. А потом — опять к взвинченному состоянию на краю пропасти.
На первый взгляд «бордерлайн» — вопиюще ретроградный альбом. Он мог легко выйти и десять лет назад. Из актуальной повестки дня 2021 года — разве что слово «абъюз», гениально переплавленное в «забью». Характерны отсылки к творчеству Виктора Цоя и записям Radiohead двадцатилетней давности. Между тем мир изменился. Девочки, которые зрели вместе с «Ариведерчи» и «стрелками в Польше», выросли и давно родили своих девочек. Вокруг — зима, пандемия и новая этика.
Земфира же осталась где-то там, где гордятся «фирменным» звуком и записью с иностранными музыкантами, тоскуют по звездам и океанам, играют в видеоигры. Собственно, и что такого? В этой неуютной, неустроенной позиции есть что-то трогательное, очень человеческое, близкое каждому. Это позиция большого артиста, который не стремится следовать трендам и всем понравиться, а делает то, от чего его торкает. Это не «новая искренность», а та самая, старая. Быть может, более волнующая и плодоносная.
Слушателю требуется такт, чтобы принять такую музыку — откровенную, личную, некоммерческую. Для одних альбом наполовину пуст, для других — наполовину полон. Пока один сетует на беспробудную безнадегу, другой парадоксальным образом находит под черной обложкой пищу для оптимизма. Работает личный опыт, личная оптика. Земфира подбросила топлива в печку фанатской рефлексии, ударила прямо в сердечко, оставив после себя выжженную накалом страстей землю.
И только «снег идет» под самый финал заливает эмоциональный пожар пеной созерцательной медитативности, убаюкивающей повседневности, состоящей из ненужных мелочей. И напоминает, что это просто поп-музыка, люди. В конце концов, иногда альбом Земфиры — это просто альбом Земфиры.
