2016-й жесток к большим музыкантам и их поклонникам. Скорбный черный список, который открыл в начале года Дэвид Боуи, растет в длину: Пол Кантнер, Гленн Фрай, Морис Уайт, Джордж Мартин, Кит Эмерсон. На прошлой неделе нас покинул Принс — “The one and only”, один из главных музыкантов США последних четырех десятилетий, талантом которого восхищались такие непохожие мастера гармонии как Майлз Дэвис и Эдуард Артемьев. Спешный исход великих из нашего мира наводит только на одну мысль: «Прощальным костром догорает эпоха». Из фундамента популярной музыки, какой мы ее знали с рождения рок-н-ролла в начале 1950-х, последовательно выбивают краеугольные камни. Как будто кто-то намеренно забирает на небо китов и черепах, на которых поп-музыка покоилась последние десятилетия. И как же ей после этого устоять?
Танцевальный электрофанк Принса, вдохновленный небогатыми возможностями ранних драм-машин, предсказал ту власть, которую к концу XX века обретет только появившийся в восьмидесятых хип-хоп. Песням эксцентричной поп-звезды из Миннеаполиса обязаны несколько поколений американских рэперов, которые и прямо, и закамуфлировано строили свои хиты из его музыки: от Public Enemy до Канье Уэста.
«Я вижу будущее, и оно грядет» — пел Принс в начале 1990-х, и это тоже была не просто бравада. Это десятилетие в биографии артиста проходит под гордым стягом борьбы с системой — звукозаписывающей индустрией, которая тогда еще казалась незыблемым колоссом (ее положение пошатнулось только с массовым распространением интернета в нулевых). Вступив в войну со своим рекорд-лейблом Warner, Принс весьма радикальными и революционными методами бился за свою творческую свободу и авторские права. Он отказался от своего величественного имени и выпускал альбомы под «любовным символом», а то и вовсе без опознавательных знаков, срывал промо-кампании, инициированные лейблом, и ходил с надписью «РАБ» на лице. Избавившись к 1996-му от ненавистного контракта с Warner, «артист, ранее известный как Принс» стал экспериментировать с альтернативными методами доставки своей музыки к поклонникам, предвосхитив наступление цифровой эры в поп-музыке, в которой этими практиками пришлось заниматься всем поголовно, от независимых и малоизвестных музыкантов до суперзвезд.
В 1997-м, за 10 лет до Radiohead и их альбома ”In Rainbows”, Принс самостоятельно стал продавать свой альбом через интернет — и потерпел неудачу, ведь тогда всемирная сеть еще была диковинкой для масс. В 2001-м он запустил онлайн-проект NPG Music Club, в котором подписчики получали за абонентскую плату доступ к эксклюзивному аудио- и видеоконтенту: по похожей модели сейчас работают популярные стриминговые сервисы — от Spotify и Tidal до «Яндекс.Музыки». Надо заметить, что в итоге Принс победил: в 2014-м, спустя двадцать лет после клейма «РАБ» на щеке, музыкант заключил мировой и, надо полагать, исключительно выгодный контракт с Warner о выпуске новых альбомов и переиздании старого материала.
На обложках своих последних пластинок “Art Official Age” (2014), “HITNRUN Phase One” и “HITNRUN Phase Two” (2015) Принс появляется в трехокулярных темных очках, скрывающих третий глаз. Какие предсказания о состоянии поп-музыки он на них делает? Что будущего больше нет. Что время остановилось. В хрустальном шаре мгла легла.
Прощальным костром догорает эпоха. Великие, когда-то несшие новое слово, уходят, а мы, наблюдая за их белыми кораблями, отплывающими на закат, остаемся бормотать старые легенды и веселиться как в 1999-м.
