Владимир Гиляровский — человек уникальный, успевший прожить несколько жизней, каждая из которых была полна приключений, так что Музей русского импрессионизма не мог обойти вниманием 170-летие со дня рождения «короля репортеров».
Волжский бурлак, казак, грузчик, спортсмен, цирковой наездник, рабочий на заводе, провинциальный актер, фотограф, солдат-доброволец, объездчик лошадей, писатель, поэт, москвовед, успевший даже подняться на воздушном шаре.
Это неполный список ипостасей героя, жившего в переломный период отечественной истории, во времена войн и революций, технических открытий, смен стилей и эстетических представлений.
Куратор проекта, Анастасия Винокурова, на трех этажах музея собрала выставку по мотивам жизни Гиляровского и описанных его приключений, с нарезками из его рассказов о людях, характерах, событиях и, разумеется, о стремительно меняющейся Москве. Это путешествие во времени сопровождает живопись передвижников и художников авангарда, графика, скульптура и фотография из 54 музейных и 11 частных собраний.
Как личность Гиляровский, согласно многим мемуарам, обладал необыкновенной притягательной силой, почти у всех вызывая чувство симпатии. Антон Павлович Чехов, например, писал: «В нем есть кое-что ноздревское, беспокойное, шумливое, но человек это простодушный, чистый сердцем, и в нем совершенно отсутствует элемент предательства, столь присущий господам газетчикам». А брат писателя Михаил Чехов не без иронии отмечал: «Не было такого анекдота, которого он не знал, не было такого количества спиртных напитков, которого он не сумел бы выпить, и в то же время это был всегда очень корректный и трезвый человек».
Владимир Гиляровский, чрезвычайно наблюдательный, общительный, умел оказываться в правильном месте в нужное время и налаживать личные связи. Обладал несомненным талантом быть своим человеком во многих компаниях, в среде представителей самых разных социальных групп — от обитателей трактиров и ночлежек, пожарных, разбойников-контрабандистов, беговых наездников, клоунов до начинающих и знаменитых писателей, художников и актеров. Именно коммуникабельность Гиляровского особо подчеркивается проектом и его названием «Свой человек».
Автор бестселлера «Москва и москвичи», на закате жизни гордо писавший «Я — москвич», коренным москвичом не был. Гиляровский родился в 1855 году в глухом селе Горка, на берегу реки Крутец в Вологодской губернии, там, где «бесконечные дремучие, девственные леса вологодские сливаются на севере с тундрой, берегом Ледовитого океана, на восток, через Уральский хребет, с сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе опять до моря тянутся леса да болота, болота да леса». Полотно «Лес» Юлия Клевера 1911 года на выставке служит яркой иллюстрацией к воспоминаниям Гиляровского о детстве, описанных им в повести бродяжной жизни «Мои скитания».
Его отец, новгородец с Белоозера, был помощником управляющего лесным имением графа Олсуфьева, мать происходила из рода кубанских казаков. Кстати, фамилия «Гиляровский» шла от латинского корня «hilarious», жизнерадостный. Подобные обычно давались ученикам духовных семинарий. Потеряв мать в восьмилетнем возрасте, мальчик воспитывался мачехой, дворянкой Марьей Ильиничной Разнатовской, учившей пасынка французскому языку и прививавшей ему светские манеры.
Лето Владимир проводил за городом, где друг его отца и деда, беглый матрос Китаев, обучал его охоте на медведя, боевому искусству джиу-джитсу и боксу. В Калужском музее нашлась жанровая картина Павла Ковалевского «Порка» (1883), наглядно демонстрирующая, как с помощью розог мог быть примерно наказан шалун, подобный непослушному Володе, обклеившему сусальным золотом старого пса Жужу.
Во время учебы в Вологодской гимназии Гиляровский, обладавший серьезной физической подготовкой, и, при скромном росте в 166 см, атлетическим телосложением, увлекся цирком. Усваивал акробатические кульбиты на трапеции и прыжки через голову в шапито, открытом «арабом-кабилой Гуссейном Бен-Гамо». Атмосферу манежа на выставке создают «Цирковое представление» Николая Сапунова и «На арене цирка» Бориса Иогансона.
Отличавшийся свободным нравом, ненавидевший всяческую дисциплину, но предпочитавший авантюры, 16-летний Гиляровский сбежал из дома.
В июне 1871 года он уже гулял по пристаням Ярославля, расспрашивая прохожих о бурлацких артелях. В одну ему удалось устроиться, и «в лямке» он провел дней 20, пройдя 150 верст от Ярославля до Рыбинска (видимо, Гиляровский сильно петлял или к моменту издания книги в 1928 забыл пройденное расстояние и ошибся, т.к. кратчайший путь между двумя городами составляет примерно 80 верст / 85 км). Затем артель бурлаков Гиляровский сменил на артель крючников и носильщиков. И эта глава выставки, разумеется, не обходится без карандашного этюда с образами бурлаков Владимира Маковского, видов приволжских городов Петра Петровичева и Алексея Корина.
Позже Гиляровский вспомнит, что уже в эти бурлацкие годы первые «стишинки мерцали в голове», и он подумывал, не посвятить ли себя поэзии. Дальнейшие странствия привели его в Царицын, где старый казак «в шапке блином и с серьгой в ухе» позвал перегонять золотых персидских жеребцов в донские табуны. Став наездником и лошадником, наш искатель приключений щеголял в тужурке, высоких козловых сапогах и форменной фуражке с черным бархатным околышем, почти как «Гусар» с картины Николая Сверчкова.
Побывал Владимир Гиляровский и на фронтах Русско-турецкой войны. Служил в 161-м Александропольском пехотном полку на Кавказе в отряде охотников-пластунов, сражавшихся с наемниками-башибузуками. Как солдаты названного полка вели стрельбу из окопов во время «отчаянной боевой работы», можно наблюдать на старинной фотографии из архива Михаила Золотарева, а как выглядел их противник, — на холсте «Башибузук. Албанец» Василия Верещагина (1877–1878).
В 1875 году карьера Гиляровского совершила крутой поворот. Уже в Тамбове он поступил выходным актером в труппу антрепренера Григория Григорьева, играл Держиморду и Добчинского в «Ревизоре». И, не имея паспорта, выходил на сцену под псевдонимом Луганский.
В 1881 году, уже под занавес своей театральной карьеры, Гиляровский служит в летнем театре актрисы и режиссера Анны Алексеевны Бренко в Петровском парке, хотя и понимает, что актерского таланта у него нет. Именно этот год положил конец скитаниям и бродяжничеству. Гиляровский ликовал: редактор сатирического журнала «Будильник» попросил прислать его стихи и даже прозу. И вот он уже нюхает «свежую типографскую краску» и смотрит на свои напечатанные строки.
На коллективном портрете авторства Михаила Чемоданова «Редакционный день «Будильника» (1885) (кстати, карикатурист был еще и выдающимся зубным врачом) Владимир Гиляровский — он же Гиляй, уже появляется среди сотрудников издания в компании Антоши Чехонте, Александра Амфитеатрова и других.
Гиляровский окончательно перебрался в Москву, снял меблированную комнату на Тверской, принадлежавшую статскому советнику Голяшкину, и нашел свое призвание в литературе и журналистике. Он сотрудничает с газетой «Московский листок», «Русскими ведомостями», печатается в «Русской мысли», «Новом времени», «Муравье», «Осе», «Русском слове», числится в штате газеты «Россия» и как-то раз замечает, что за многие годы работы ни одного опровержения против него не было (слова Гиляровского приводит Михаил Чехов и вспоминает Влас Дорошевич). Выпускает собственный «Журнал спорта» с рекламными объявлениями. Уже после революции успевает опубликоваться в «Известиях», «Огоньке», «Вечерней Москве».
В периодической печати он прославился разоблачениями в жанре журналистского расследования, на рубеже XIX—XX веков еще не сильно распространенном. Коллеги шутили, что летучий репортер Гиляровский накануне знал, где что свершится, часто опережая полицейских. Пробегая пешком от Сокольников до Хамовников, он оперативно сообщал об убийствах, разбоях, ограблениях и железнодорожных крушениях. На пожары приезжал вместе с пожарной командой, имея при себе специальное разрешение от московского брандмайора полковника Потехина. Бродил как свой по московскому «дну», ночлежкам и притонам Хитровки. Однажды привел туда, куда не всякий решался зайти, Константина Станиславского, Владимира Немировича-Данченко и художника Виктора Симова, готовивших постановку пьесы Максима Горького «На дне» во МХАТе.
Виктор Перельман. «Рабкор», 1925
Сюжет для знаменитого рассказа «Злоумышленник» Чехову подарил именно Гиляровский, познакомив приятеля с крестьянином Никитой Понюхиным. Тот наловчился удить рыбу грузилами, сделанными из собственноручно открученных гаек с железнодорожного полотна. Репортер был единственным журналистом-очевидцем Ходынской катастрофы 18 мая 1896 года, произошедшей на гуляниях в честь коронации Николая II. «На Ходынке мне бока намяли. Ее я славно расписал», — вспоминал Гиляровский, а Владимир Маковский чуть позже запечатлел на полотне «Ходынское поле».
Псевдоним Алексей Иванов Гиляровский взял по имени своего отца, но в артели бурлаков за отчаянные выходки его прозвали Бешеным. Позже современники звали его Дядя Гиляй. Колоритная внешность Гиляя, как писал Владислав Ходасевич, «лысого и сивоусого», с походкой Тараса Бульбы, могучего и кряжистого, сил и здоровья у которого хватало на семерых, сохранилась на многочисленных портретах и шаржах — Виктора Васнецова, Сергея Малютина, Сергея Мешкова, Ореста Верейского, Константина Юона, Исаака Левитана, Виктора Дени, Самуила Шайкевича, Николая Струнникова и «русского импрессиониста» Александра Герасимова, чьи работы представлены в постоянной экспозиции одноименного музея.
«Мий друже», «добрый казаче», «дорогий казаче» — так называл Гиляровского Илья Репин. Однако, вопреки легенде, для фигур репинских «Запорожцев» репортер не позировал. Но в образе Тараса Бульбы запечатлел Гиляровского скульптор Николай Андреев на рельефной композиции памятника Гоголю, который стоит теперь во дворике на Никитском бульваре. Скульптор присматривался к интересным людям, объездил множество мест в Малороссии, пожил в Миргородском уезде, а Тараса нашел в Москве.
Вторая часть выставки посвящена главной «героине» очерков Гиляровского, именно Москве, старой и новой, конца XIX — начала XX века. Город и его обитатели — виды Кремля, Замоскворечья, Лубянки, Сухаревки, Сретенки, вывески овощных лавок, обжорки, портные, извозчики, продавцы кваса и пирогов, букинисты, трубочисты, трактирщики, старьевщики, цыгане, преступники, бродячие музыканты — калейдоскопом мелькают в экспозиции. Здесь представлены и Александра Экстер, Ольга Розанова, Василий Рождественский, Аристарх Лентулов, даже несмотря на то, что Гиляровский, предпочитая академиков и передвижников, страстно обличал авангардистов на страницах своих заметок.
Как-то рано утром он пришел на выставку «Бубнового валета» и, выждав момент, когда смотритель отвернулся, перевернул одну картину вверх ногами. В таком виде она провисела несколько дней. После журналист еще и отозвался зазвонистой статьей: «Односторонняя выставка. И притом я мало чувствую искренности у «Бубновых валетов». Здесь не пережито, не передумано, — а выдумано!».
В Первопрестольной Владимир Гиляровский прожил почти полвека. Практически ослеп к старости, но успел с извозчика пересесть на трамвай и даже на метро. Технические новшества он воспринимал с большим энтузиазмом. Доказательством служат предметы из фондов Политехнического музея.
За время своей московской одиссеи Гиляровский сменил множество адресов. И наконец угнездился в Столешниковом переулке. Дом 9 — самый знаменитый адрес Дяди Гиляя, на фасаде которого в 1953 году появилась мемориальная доска.
Будем честны: Москва Гиляровского с тех пор сильно изменилась. Вопреки тому, что многое, им описанное, исчезло, «Москва и москвичи» и сегодня остается самой читаемой книгой о столице. Знакомство с Москвой для многих начинается именно с текстов Владимира Гиляровского.
