Выставка «Яков Чернихов. Образ будущего»
На выставке «Яков Чернихов. Образ будущего. Архитектурные фантазии русского авангарда» в Еврейском музее и центре толерантности представлено 500 экспонатов (из РГАЛИ, Музея архитектуры им. А.В. Щусева, Архитектурного благотворительного фонда им. Я. Чернихова) — архитектурные проекты, графические циклы, макеты, рукописи, фотографии, документы, личные вещи человека, чей визионерский взгляд на столетие вперед, задолго до появления поп-арта и цифровой реальности, предвосхитил развитие зодчества, урбанистики, графического веб-дизайна.
«Непонятый гений», как назвал Чернихова исследователь его творчества Дмитрий Хмельницкий, был сосредоточен на исследовании в области орнамента и супрематизма, разработке новых методов преподавания графических и пространственных дисциплин, вопросах теории конструктивизма, проектировании гражданских и промышленных зданий, создании проектно-графических сюит и архитектурных фантазий.
И может показаться странным, что результатом своей деятельности фантазер Яков Георгиевич Чернихов (1889–1951) всегда видел практический смысл.
«Я нашел необходимым осуществить на практике результат «безудержного фантазирования» и посмотреть, к чему это приведет. Это настоятельное желание у меня появилось вследствие того, что я мыслил себе, что нормальный мозг человека никогда не сможет создать абсурда, как бы ни была «фантастична» архитектурная продукция зодчего». Так описывал свой метод Яков Чернихов.
Погрузить посетителя в парадоксальное пространство фантазии, в котором тот никогда не был и которое полностью сочинено, — именно такую задачу четко и определенно поставили кураторы проекта, профессор Международной академии архитектуры Андрей Чернихов и Мария Гадас, перед сценографами выставки Кириллом Ассом и Надей Корбут. И те блестяще с ней справились.
Выставка «Яков Чернихов. Образ будущего»
Зритель — разумеется, не без помощи мультимедиа и анимации — в первом же зале оказывается в мире оживающих геометрических композиций, мотивы которых Яков Чернихов с необычайной виртуозностью создавал превеликое множество. Архитектура выставки отличается отсутствием замкнутых пространств. Экспозиция состоит из восьми разделов, для каждого выбран свой цвет. Пространства плавно перетекают друг в друга, замедляясь возле четырех инсталляций с интерьерами важных для Чернихова адресов, его кабинета, лаборатории в научном институте, проектной мастерской и учебного класса.
Кураторы не закладывали в проект биографического принципа, однако первый зал под названием «Погружение» дает представление о жизненной траектории героя, рожденного в уездном Павлограде Екатеринославской губернии у не слишком удачливого в бизнесе Ровы-Акивы Моисея Фаликовича Чернихова. Он имел 11 детей и служил приемщиком посуды на казенном водочном заводе.
Интерес к искусству у Якова пробудил учитель рисования в городском училище, поклонник символизма Михаил Сапожников. Отец, не очень это поощрявший, все же отдал сына в учебу «мальчиком» в фотоателье. Фотография тогда была чуть ли не единственно доступным искусством для евреев. Но фотопечати и ретуши Якову Чернихову оказалось мало, и он твердо решил «пойти по живописи».
В 17 лет сбежал из дома в Одессу и поступил там в Императорское художественное училище им. великого князя Владимира Александровича. Имея крайне ограниченные средства, чтобы существовать, он подрабатывал биндюжником, резчиком по дереву и металлу, мастером по раскраске диапозитивов, столяром и маляром. Очень рано Чернихов начал педагогическую деятельность.
Окончив училище «по первому разряду», в 1914 году он отправляется в Петроград и поступает на живописный факультет Академии художеств, с которого довольно скоро переходит на архитектурный. Его педагогом становится тогдашний ректор академии Леонтий Николаевич Бенуа, представитель знаменитой художественный династии, чрезвычайно плодовитый проектировщик и строитель.
В той гостиной, что изображена на акварели «Интерьер мастерской» Леонтия Бенуа из частного музея Бенуа в Петербурге, Чернихов бывал неоднократно и одно время даже рядом, на Васильевском острове, снимал квартиру, чтобы иметь возможность частных встреч. Бенуа как последователь классической традиции для любимого ученика был чрезвычайно важен и дорог.
На противоположной стене висит гравюра — лист из серии «Темницы» (коллекция Инны Баженовой) итальянского мастера XVIII века Джованни Баттисты Пиранези, еще одного «собеседника» Чернихова, с которым, без сомнения, он мысленно вел диалог. Неслучайно Чернихова нередко называют советским Пиранези.
Чернихов начал преподавать в реальном училище в 1914 году, еще будучи студентом Академии художеств. Человеку фундаментального свойства, ему необходимо было все перепридумать или установить некую систему. Так был разработан и внедрен в практику метод преподавания графических, а затем и пространственных дисциплин, названный им методом композиционного сочинительства.
В основу легли супрематизм и беспредметность, ритм соотношений и асимметрия, динамика и логика конструктивизма — от органических структур до «машинных» и архитектурных.
Педагогом Чернихов был чрезвычайно увлеченным, стремящимся развить в учениках творческое начало и пристрастие к сочинительству. «Никогда не копируй там, где можешь сочинить», «Везде, всегда и всюду заменяй слово графикой». Это заветы Чернихова.
В 1927 году им была создана Научно-исследовательская экспериментальная лаборатория архитектурных форм и методов гравирования, фактически персональная мастерская, где Чернихов работал в кругу студентов и помощников. Он был педагогом по архитектурному проектированию, строительному искусству, начертательной геометрии, черчению, каллиграфии, рисунку и разнообразным видам графики.
Никогда не копируй там, где можешь сочинить.
Яков Чернихов провел инвентаризацию существующей педагогической системы. Принципы метода композиционного сочинительства он последовательно излагает в серии трудов, опубликованных один за другим в период 1927–1931 годов. «Искусство начертания», «Основы современной архитектуры», «Орнамент. Композиционно-графические построения», «Конструкция архитектурных и машинных форм», «Архитектурные фантазии. 101 композиция» стали одновременно художественными манифестами и учебниками, не утратившими актуальность по сей день.
Каждая из книг, проиллюстрированная сотнями рисунков, задумывалась как законченное произведение книжного искусства. Многие из них есть в нынешней экспозиции.
Для учеников Чернихов изобрел также и систему конструктивистских упражнений, так называемую эксприматику, от французского глагола exprimer («выражать»).
С помощью геометрических форм эксприматика позволяла выразить конструктивную сущность предмета. Фактически разработку метода Чернихов завершил уже к 1920 году, но и позже продолжал дополнять его новыми отделами, такими как цикл под названием «Аристография», от греческого слова aristo, то есть «изящнейший», «наикрасивейший».
В этих экспрессивных многотональных графических абстракциях, в изобилии представленных на выставке, архитектор занимался этаким «композиционным построением красок» и, вступая в диалог с супрематизмом, преимущественно решал пропедевтические задачи.
Возникновению серии «Аристография» способствовала работа Чернихова в лаборатории Института Красной армии. Ее антураж воспроизводит одна из четырех инсталляций. В лаборатории Чернихов занимался, в частности, гравировкой, с помощью туши и тончайшей иглы, изображений микроорганизмов во всех подробностях.
Неслучайно здесь присутствуют многочисленные микроскопы, а рядом висит черно-белая фотография (1924) с Черниховым на рабочем месте. Увиденное в микроскоп художник превращает в композиции, напоминающие цепочки микроорганизмов.
В 1933 году Ленинградское областное отделение всесоюзного объединения «Международная книга» выпустило «Архитектурные фантазии». Издание было роскошным, на дорогой бумаге, с суперобложкой, с рисованными форзацами и шмуцтитулами.
Яков Чернихов, мечтатель от геометрии, здесь открылся как настоящий бумажный архитектор, архитектор-композитор — в многокрасочных, в полный лист, рисунках, посвященных новой эре города и индустриализации, в воображаемых пространственных композициях. В качестве стиля рисования автор избрал аксонометрическую проекцию. 101 композиция в красках, 101 архитектурная миниатюра плюс 12 шрифтовых таблиц. Эти абстракции и утопии оказались чрезвычайно действенным способом, чтобы отпустить воображение и освободить архитектора от устаревших методов.
Для пущей наглядности некоторые из композиций кураторы увеличили и в виде проекции, вырастающей и оживающей на глазах зрителя.
Выставка «Яков Чернихов. Образ будущего»
С современниками-конструктивистами у Якова Чернихова, по сути, одиночки, державшегося всегда обособленно, сложились довольно непростые отношения. В заглавии книги «Основы современной архитектуры», если собрать ее в аббревиатуру, «ОСА», Чернихов демонстративно обыгрывал название творческого центра конструктивистов «Объединение современных архитекторов», что, конечно, стало вызовом тогдашнему архитектурному сообществу.
«Беспредметный», или «аналитический» метод изучения и создания архитектурных композиций, разработанный им, принципиально не сходился с позициями ортодоксальных конструктивистов из ОСА, чья концепция опиралась на «функциональный» метод.
Однако не только поисками в области современной архитектуры занимался Чернихов. Его волновали стили прошлого, древний Вавилон, старая Италия, древнерусское зодчество.
Появление листов из серии «Архитектурные сказки», очень небольших композиций, абсолютных фантазий, внук Чернихова Андрей, куратор нынешнего проекта, связывает с детскими воспоминаниями деда о Павлограде, где было много пещер, гротов и подземных галерей и где мальчишкой тот прятался с друзьями. Конечно, и спустя годы эти загадочные пространства, их сумрак и косой свет Чернихов не забыл. И во снах наяву, «воспоминаниях о будущем», художник особенно близок Пиранези. Его фантазия проникала в глубочайшие пласты архитектурного творчества забытых и полузабытых народов и, возможно, на фоне изменившейся социально-политической ситуации 1930-х годов стремилась подальше уйти от реальности.
С конструктивизмом, новаторством и авангардом было покончено, сменилась парадигма, был провозглашен принципиально новый подход в идеологии архитектуры. Яков Чернихов, как и многие коллеги, подвергся жестокой критике. Его книги изымались из библиотек, уже подготовленные к печати труды не издавались. Появилось унизительное понятие «черниховщина» как показатель активизации буржуазно-обывательских тенденций в архитектуре.
Под тяжестью обстоятельств, в попытке отстоять право на собственный голос Яков Георгиевич написал письмо Сталину. К счастью, оно осталось неотправленным.
О Чернихове-практике принято говорить с некоторым грустным почтением как об авторе единственной постройки. Работая в тресте «Ленинградстрой», куда входило предприятие «Красный гвоздильщик», в 1930–1931 годах Чернихов проектирует канатный цех с водонапорной башней, ставшей ярким примером промышленной архитектуры Ленинграда эпохи конструктивизма. Макет с вертикалью, противопоставленной горизонтали корпуса, вошел в экспозицию.
Именно к «Красному гвоздильщику» Заха Хадид первым делом попросила ее отвезти в 2004 году, когда приехала в Санкт-Петербург на вручение Притцкеровской премии.
О других постройках Чернихова известно меньше, хотя в мемуарах сам он упоминал, что за время службы в разных проектных институтах с 1927 по 1936 год выполнил «свыше 60 объектов — жилых, учебных, транспортных, металлообрабатывающих, химических, общественных и прочих сооружений. Большинство из них осуществлено в натуре». В их числе — Невский химический завод и цеха Ленинградского карбюраторно-арматурного завода.
В годы войны по заказу Наркомата обороны СССР Яков Чернихов трудился над научной работой «Военная маскировка». Она предназначалась для военных учебных заведений и сопровождалась цветными композициями, скорее напоминающими абстрактную живопись.
Можно видеть, насколько художник был свободен, высказываясь даже в такой теме. К сожалению, большинство листов цикла «Военная маскировка» были похищены из РГАЛИ. В распоряжении Еврейского музея оказалось две работы из Фонда Я. Чернихова, которые и представлены на выставке.
Еще в раннюю пору своего творчества Яков Чернихов начал исследовать искусство шрифта, составлял таблицы написания латинских, греческих, финикийских, арабских букв. В 1945 году он вновь взялся за научное исследование, обещавшее стать пособием для архитекторов по правилам воспроизведения шрифтов и букв.
Этот неутомимый человек собирал материалы по русской тайнописи, иберийскому, грузинскому, сирийскому, иудейскому, бирманскому и тибетскому алфавитам, персидской клинописи, египетскому демотическому и кипрскому слоговому письму и удивительному по красоте эфиопскому силлабическому письму. Чернихов пытался разработать некую матрицу, единый метод, благодаря которому графические дизайнеры смогли бы выстраивать шрифт независимо от языка. К шрифту он подходил как к архитектуре с присущими ей законами архитектоники. Увы, книга «Построение шрифтов» увидела свет в 1958 году — уже после кончины автора.
Выставку завершает фильм, посвященный работам современных архитекторов, кино и видеоиграм, где в жизнь воплотились величайшие прогнозы Чернихова, предвосхитившего будущее и почти столетие назад уверенно строящего виртуальное пространство при полном отсутствии границ.
Выставка «Яков Чернихов. Образ будущего. Архитектурные фантазии русского авангарда» проходит в Еврейском музее и центре толерантности до 11 января.
