СПб.: «Подписные издания», 2023. Перевод: Татьяна Боровикова
Новинка для сезона опадающих листьев — несколько фрагментов жизни двадцатилетней Тесси, со всей беззащитностью юности познающей взрослую жизнь: она влюбляется, устраивается на работу, знакомится с секретами и предрассудками других. У Лорри Мур чуткий дар на громкие откровения, произнесенные тихим голосом, — ее персонажи будоражат именно узнаваемостью, а не вычурностью. Причем такая литературная узнаваемость работает дозированно: темп повествования у Мур замедленный, с отвлечением внимания будто бы на несущественные вещи, словно уводящие прочь от истории. Однако это как музыкальное произведение: оценить каждый виток и лейтмотив можно лишь по прослушивании целого произведения. «Запертая лестница» тоже раскрывается во всей своей неслучайности именно по прочтении. Оказывается, вот из чего состоит мир юношеских искр — вот из чего он в том числе состоит.
М.: АСТ, 2023. Перевод: Геннадий Барабтарло, Андрей Бабиков
Хронологическое и полное собрание малой прозы Владимира Набокова. Такая стройность и целостность на первый взгляд противоречит самой природе этих вещиц: рассказы, зернышки обширного творческого наследия писателя, на протяжении десятилетий были раскиданы по разным странам, журналам, языкам, так как Набоков сочинял их по необходимости, ради случая, для удовольствия. И то, что он занимался их составлением как в ранние берлинские годы (отправляя их по разным изданиям и даже репортаж о боксерском поединке превращая в литературный этюд), так и в умудренные швейцарские, уже будучи англоязычным писателем, дает возможность оценить эволюцию Набокова с позиции подхода к тексту и нюансов времени, в котором они были созданы. Ведь в таком формате Набоков позволял себе сильнее окунуться в быт и традиции стран, где принимался за сочинение. Поэтому среди его рассказов есть мистические истории на манер Эдгара Аллана По, равно как и импрессионистические заметки, записи на фельетонный манер, а то и обличение диктатур и мысли писателя о писательстве.
Такой корпус библиографического наследия под одной обложкой обладает длинной предысторией: известно, что частичные антологии «краткого Набокова» выходили еще при жизни писателя (при непосредственном его участии в формировании и отборе материала, а некоторые рассказы он не стеснялся даже редактировать), а после его смерти эту деятельность взяли на себя сын Дмитрий и жена Вера. Все их примечания включены в данное издание, равно как и предисловия самого Набокова к сборникам прошлых лет.
М.: Ad Marginem, 2023. Перевод: Сергей Ромашко
Политико-эротический эксперимент Вальтера Беньямина по интеграции в чуждую ему культуру и общество, а с личной стороны — сумасбродная попытка левого немецкого интеллектуала завоевать сердце латышской революционерки Аси Лацис. И все это прикидывается дневником одного путешествия, а именно — вояжа Беньямина в сталинскую Москву на стыке 1926–1927 годов по заданию немецких изданий, которым столица нового советского государства представлялась то градом будущего, то неприступной крепостью. Они заказали Беньямину написание четырех материалов, а тот воспользовался этим трипом для решения личных вопросов: кто он в сердце другой? кто он для самого себя? кто, в конце концов, такие эти коммунисты?
Прием погружения в ауру прошлого посредством городских улиц и материальных вещей Беньямин уже применял, составляя оттиск Берлина своего детства (см. «Улица с односторонним движением»): на этот раз он блуждает по улицам вполне реальным, стараясь погрузиться и понять окружающую жизнь, которая все же его отталкивает как в общественном, так и в личном плане. День за днем Беньямин фиксирует события и быт советского гражданина — тому в помощь его «западное око», не привыкшее к бюстам Ленина на каждом шагу, оттого подмечающее довольно любопытные детали в обиходе Москвы. День-за-дневная тоска об ускользающей по Тверской любви к Асе, бывшей тогда в отношениях с театральным режиссером и приятелем Вальтера Бернхардом Райхом (вот вам настоящий интернациональный любовный треугольник), добавляет остроты и надломленности наблюдениям Беньямина — перед читателем оказывается по-настоящему драматическая и откровенная летопись города, души и человека в нем. И все это на пороге ужасов диктаторского режима, что уже начал к тому моменту свое формирование. Данное (и очередное) переиздание, помимо предисловия Гершома Шолема, дополнено материалом Сергея Фокина о том, каким воспринимается «Московский дневник» сейчас и что за крайности в нем заложены.
М.: Des Esseintes Press, 2023. Перевод: Наталия Бакши
Продолжая тему личных хроник — дневник одного из самых прямолинейных и провокативных деятелей искусства Германии Кристофа Шлингензифа, в котором он фиксирует борьбу с раком легкого, день ото дня сжигающим его тело, но разжигающим душу, приводя к откровенным мыслям о человеческой жизни и смерти, религии и творчестве. Лейтмотивом проходит мечта Шлингензифа открыть оперный театр в Африке, где он мог бы спрятаться от боли и страха. Реальность, однако, прозаичнее и жестче — но тем острее взгляд режиссера на самого себя, окружающих, болезнь. Работа, начатая в этом дневнике, преобразилась в целый павильон на Венецианской биеннале 2011 года, за который Кристоф Шлингензиф был награжден «Золотым львом» — уже посмертно.
М.: «Фантом Пресс», 2023. Перевод: Мария Кульнева
Диковинная история в духе Моэма и Конрада о путешествии настройщика фортепиано в глубь бирманских земель, где его ожидает самый странный заказчик — одиозный командир отдаленного форпоста Британской империи и ценитель классической музыки, чье фортепиано «Эрар» полнится диссонансами, как и сознание всех, кто его окружает. Композиция получается с привкусом атональности, и в столь разнородные созвучия Мейсон (хотя это его дебютный роман, вышедший еще в 2002 году) смело добавляет размышления о политике, медицине, искусстве, свободе — так, что, погружаясь в непролазные и странные джунгли, находим там человека в его оголенном естестве.
М.: «Фантом Пресс», 2023. Перевод: Мария Александрова
Новый роман современного классика англоязычной литературы Энн Тайлер соблюдает все каноны семейной саги, но обходится без привычной для таких случаев многостраничности — история семьи Гарреттов, их треволнения и перемены составляют восемь глав, повествование ведется разными членами семьи и охватывает шестьдесят лет, в которые умещаются конфликты отцов и детей, следование за мечтой, ложь и поиск своего места в жизни. Дети Элис, Лили и Дэвид вырастают и покидают отчий дом, что позволяет их родителям, Мерси и Робину, оглянуться на собственную жизнь. Ценности и перипетии, в общем-то, вечные, но проза Тайлер как раз и позволяет увидеть, что люди, составляющие одну семью, живут совершенно по-разному, и ужаснуться тому, к чему это может приводить, если не обращать внимания на подобные вещи. Same old story, но каждый раз чуть иначе: именно поэтому Энн Тайлер, несмотря на репетативность семейной тематики в произведениях, до сих пор читают и переводят, а сама она, даже на девятом десятке лет, находит в этих историях червоточины и все новые моменты, заслуживающие внимания.
СПб.: «Издательство Ивана Лимбаха», 2023. Сост., вступ. ст.: Никита Елисеев
Русский роман порой укоряют за мегаломанию, надрывный психологизм и длинные-длинные пассажи, разворачивающие на страницах таинственную нашу душу на перепутье или в изломе времени… Менее расхожим, но более трезвым, доступным и зеркально отражающим прожитые дни оказывается жанр русской новеллы — явление, которому посвящен сборник под названием «Русское: Реверберации». Собранные в единый том Никитой Елисеевым краткие опусы Гаршина, Чехова, Платонова, Солженицына, Бродского дают именно что почувствовать пульс и нерв времени, провести прямую от «тогда» к «сейчас», подивиться тому, насколько в отдельных моментах (и составляющих ядро рассказов) история беззастенчиво вторит самой себе, создавая эхо, реверберацию. Из-за этого, несмотря на временно́й и идеологический разброс авторов, рассказы эти и повести читаются единым голосом — а голос этот оказывается то в окопах, то за решеткой, то в коммунальном Ленинграде или в селе Уклеево, что покоится в оврагах.
СПб.: Academic Studies Press / «Библиороссика», 2023. Перевод: Ольга Бараш
Исследование о двоякой природе модернистского течения, приверженцы которого, с одной стороны, противостояли коммодификации (то есть превращению в рыночный товар) искусства, но сами же и переплавили акт творчества в товар особого рода, освобожденный от необходимости немедленного потребления, но не исключенный из экономических схем. Уолтер Адамсон ведет не совсем типичный рассказ о модернизме, о котором вроде бы уже сказано достаточно, — однако явление, в основе своей имеющее противоречие, дуализм, словно само подставляется под самые необычные и смелые трактовки. Адамсон сравнивает модернизм в лице главных его творцов (Маринетти, Кандинский, Аполлинер и многие другие) с окружающей их реальностью, цели и идеалы — с фактами и вещами, бытовавшими в 20-е и 30-е прошлого века, а громкие заявления, манифесты и намерения — с культурной и политической обстановкой, разворачивавшейся параллельно и вопреки.
М.: Издательский дом «Русская Философия», 2023. Оригинал на португальском языке. Перевод на русский: Ольга Овчаренко
Поэт тысячи масок и ревностный гражданин Португалии Фернанду Пессоа оставил литературное наследие, в котором его родная страна скользит по рифмам, озадачивается собственной историей и приобретает внепространственные ориентиры, так как «поет» о ней Пессоа под разными именами (о гетеронимах, творческих альтер эго Пессоа, слагают легенды) и с разными интонациями. Одна из таких интонаций — это поэтический сборник «Послание», единственная вещь Пессоа, опубликованная при его жизни на португальском языке. Писательство Пессоа не считал профессией, поэтому трудился себе в коммерческих фирмах и проповедовал мистический национализм (а еще ратовал за необходимость введения в Португалии военной диктатуры и считал себя посвященным в масонство). Поэтому «Послание» можно рассматривать как радикальный художественный взгляд Пессоа на прошлое и будущее Португалии, на королей и инфант, на трагически предрешенную судьбу и сладостные легенды, недейственные в слишком бурной современности, но все еще достаточно притягательные, чтобы от них не отказываться, — поэтому они находят иное воплощение в руках самого известного из португальских поэтов.
М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2023
Сборник не то музыковедческих этюдов, не то биографических очерков, не то бульварных историй (сама автор содержание «От До до До» сравнивает со статьями культового «СПИД-Инфо») с одной очевидной общей составляющей — герои этих страниц являются самыми значимыми музыкальными величинами России и мира за многие-многие годы: от Геннадия Рождественского и Святослава Рихтера до Люки Дебарга, Дмитрия Чернякова и Теодора Курентзиса. А беседовала, чаевничала и проводила с ними время Наталья Зимянина — музыковед с невероятным стажем и человек крайней степени авантюрности. Ну а как иначе оказаться знакомой с такими персонами и каждую из них вывести на должный уровень откровенности (а некоторых и из себя)? Музыка на этих страницах предстает с позиций ее созидателей, ведь ноты не меняются — зато меняются их исполнители. И вот эти изменения Зимянина отражает так чутко — без драматургического надрыва, но с очень точной расстановкой акцентов, — что бурная жизнь этих провокаторов и классиков приобретает чуть более приземленное измерение со своими странностями и колким юмором. Но все же это книга о музыке (и об измерениях именно музыкальных): о том, как она воплощается в каждой из описанных здесь фигур.
