По обыкновению, пару слов о сюжете. Служба безопасности Transhumanism Inc. — корпорации, которая обеспечила переезд мозгов мировой элиты в подземные цереброконтейнеры, — обнаруживает подозрительную активность в своей самой высокобюджетной симуляции ROMA-3. Судя по всему, дело в ее императоре Порфирии — сверхмощном литературно-полицейском алгоритме, замышляющем что-то недоброе. Ну как недоброе: в соответствии со своей разметкой, сообщает безопасникам знаменитый критик-консультант, принявшая форму не то рыбы, не то медузы, он стремится довести русский канон до логического завершения. То есть приблизить наступление царства божьего, уничтожив планету. Предотвратить апокалипсис должен оперативник Маркус: ему поручено погрузиться в симуляцию в образе вавилонского жреца-гладиатора, втереться в доверие к Порфирию и выведать подробности чудовищного плана.
«Путешествие в Элевсин» написано как будто с оглядкой на предстоящую экранизацию, две недели назад анонсированную «Плюс Студией». Очень функциональная, чтобы не сказать аскетичная — две основные сюжетные линии, не отягощенные побочными нарративами, — романная архитектура. По-голливудски высочайшие (кажется, впервые в авторской библиографии — до такой степени) ставки. Звездные камео и кинематографические (световые мечи, бондиана) отсылки. «Элевсин», может быть, самое чистое, самое честное жанровое изделие Пелевина; книга, чем-то похожая на «Принца Госплана» (1991). Соответственно, никаких нейрострапонов, фем-бокса, кормофилии, шуток про швабры и многих сомнительных или просто безвкусных деталей, здорово портивших впечатления от «KGBT+» (2022), «Transhumanism Inc.» (2021) и «iPhuck 10» (2017).
Три последние книги — а также «Empire V» (2006), «Бэтман Аполло» (2013) и, если задуматься, «Generation П» (1999) — образуют вместе с «Элевсином» единый универсум, связанный общей системой персонажей и мотивов. Главный из них — эксплуатация человечества вампирами, которые разрабатывают все более изощренные способы выкачивания жизненной силы из людей. Переместив «золотой миллиард» в банки, вампиры научились ускорять мозг Homo sapiens, заставляя вырабатывать еще больше энергии. Пелевин перебрал много метафор для описания реальности: занятно, что упыри, в нулевые выглядевшие довольно случайным поп-культурным материалом, оказались в этом отношении такими огнеупорными. Декорации пелевинских книг последнего десятилетия могут меняться, но конечными бенефициарами происходящего по-прежнему остаются кровососы с их слугами-халдеями.
В «Элевсине» просвечивают и другие недавние тексты ПВО. Вскользь упомянутые масоны — отсылка к циклу «Лампа Мафусаила» (2016), в котором российские спецслужбы нечаянно обидели генсека Великой Ложи, чем и объясняется обострение внешнеполитической обстановки в 2010-х. Единожды, кажется, встречающиеся химеры — намек на «Искусство легких касаний» (2019), еще одну недооцененную повесть Пелевина. Там, напомним, Россия и США обменялись ударами ноосферных бомб-химер, отчего культурные матрицы обеих стран должно было окончательно закоротить. В «Элевсине» подробно описаны древнеримский быт и его религиозная система — самому зловещему античному культу был посвящен ковидный роман Пелевина «Непобедимое солнце» (2020).
«Элевсин», может быть, самое чистое, самое честное жанровое изделие Пелевина
Сравнение писателя с Кевином Файги — куратором кино- и сериальной вселенной Marvel — скоро станет общим местом, но что поделать: по сути, ПВО занимается чем-то похожим: наводит мосты между собственными сочинениями, составляет из них огромную, немного пугающую фреску. От этого выигрывают тексты, которые в пелевинском каноне принято считать второстепенными (типа той же «Лампы» или «Касаний»): желая проследить какой-нибудь метасюжет, читатель берет в руки старую вещь — и она неизменно оказывается лучше, остроумнее и печальнее, чем мнилось прежде. Проверено на себе.
Впрочем, самому «Элевсину» точно не требуется какое-то усиление за счет выгодного соседства с другими произведениями. Скорее, именно благодаря ему удается лучше сформулировать что-то главное о литературном проекте Пелевина в целом.
В том, что прозаик-постмодернист зациклен на рефлексии о смысле творчества, нет ничего удивительного: про это у автора был замечательный экзистенциальный боевик «t» (2009). Но в последние годы Пелевина стала занимать еще более конкретная тема — что такое быть русским писателем?
Обучившийся на Достоевском и Набокове алгоритм Порфирий стал универсалом, который способен с невероятной скоростью писать тексты в любых регистрах и с разнообразными модуляциями — от фем-либерального до цисгендерно-реакционного. Примечательно, однако, что экстраординарные способности не привели героя к успеху на литературном поприще, но сделали вполне компетентным монархом — жестоким и расчетливым параноиком.
Навязываемый российским школьникам писатель Герман Азизович Шарабан-Мухлюев из «Transhumanism Inc.», высмеивающий активисток, зумеров и англо-саксов, — любимый автор лидеров Доброго государства. А может быть, утверждают конспирологи, вообще его руководитель, который стер себе память, но сохраняет где-то в неокортексе любовь к соленым каламбурам мэтра карбоновой (нашей то есть) эпохи.
И только вбойщику-проповеднику Кею из «KGBT+» удалось сохранить эстетическую и политическую независимость, пресловутую «тайную свободу» Пушкина. Отсидев 82 года в американской тюрьме, он возвращается на родину, но отказывается как воспевать конницу, так и жечь сердце ради революционной борьбы.
Что в этом смысле прибавляет «Элевсин»?
Прежде всего в этот раз Пелевин явно терпимее к гуманитарной интеллигенции: филологи и рецензенты были излюбленным объектом его издевательств. Рыба-критик, ушедшая из мира из-за своей токсичности, выведена скорее с симпатией, а безжалостный анализ русской культурной матрицы — с известными оговорками — можно атрибутировать самому Пелевину.
Почему? Перед выходом нового романа автор составил к нему список литературы. Помимо собственных сочинений, он включил в него четыре на первых взгляд не связанных друг с другом каноничных текста — «Преступление и наказание», «Анну Каренину», «Чайку» и «Лолиту». Крепко подумав, что-то общее все-таки можно найти: их протагонисты или кончают с собой, или убивают других; иных — не связанных с насилием, трансгрессией — сценариев словно не просматривается.
Но Пелевина не слишком занимает смакование «имперских метастаз» русской литературы. Он пробует решить куда более амбициозную задачу — в одиночку обновить ее прошивку. Выражаясь словами главного героя, нам всем нужно наконец определиться: оставаться внутри бесконечной зерновой сделки (отсылка к эпиграфу «Братьев Карамазовых», а не то, что вы подумали) или наконец выйти из нее, перестав приносить гекатомбы неблагодарному божеству. Строить прекрасное далеко на своих и чужих костях — или безобидно пожить в настоящем.
В старом интервью Пелевин описывал, как научил немцев переходить улицу на красный, когда на дороге пусто: «Нет ничего слаще, чем дарить людям свободу». С годами в этой формуле становится все меньше иронии. В нашем насквозь зарегулированном мире красные линии чертят сразу несколько инстанций, оснащенных карательным аппаратом. Автор «Элевсина» — один из немногих по-настоящему свободных людей, который может отчетливо сказать то, что должно быть сказано. Без оглядки на вампиров и халдеев.
Если коротко, новый Пелевин — о том, чтобы не пытаться добрести до рая в кровавых калошах. Не бросаться под поезд, не стреляться от неразделенной любви и не грешить так, чтобы потом пришлось горько каяться. Нет, смерть — что бы там ни писал вдохновлявший Порфирия мрачный древнегреческий философ Гегесий.
Лишь бы этот патч сработал.
