В последнее время все чаще говорят о широких возможностях искусственного интеллекта, в том числе в индустрии красоты. Но на что он действительно способен сегодня? О том, какие методы в области косметологии будут внедрены в ближайшее время, как цифровизация изменит эстетическую медицину и можно ли спрогнозировать старение кожи с помощью генетического анализа, мы поговорили с основательницей института красоты «Сенсави» Юлией Карасевой.
В начале 2025 года вы были на международном конгрессе по антивозрастной медицине AMWC в Монако. Какие из представленных технологий и подходов вы считаете наиболее перспективными для практического применения уже сейчас?
Практически все самое интересное, что было представлено на конгрессе по антивозрастной медицине в Монако, мы уже внедрили или успешно внедряем в нашу работу. О своих новинках разработчики сообщают «Сенсави» напрямую, поэтому нам удается опережать некоторые тренды. Но, конечно, сначала мы все скрупулезно тестируем и разрабатываем протоколы под запросы наших пациентов.
Основное отличие новых подходов в том, что мы не камуфлируем возрастные изменения, а предотвращаем их появление. Сейчас активно развиваются такие направления, как митохондриальное омоложение, отказ от филлеров в пользу биостимуляторов коллагенообразования, использование IV-терапии (капельниц). Также много внимания уделяется диагностике кожи и общего здоровья.
Из того, что мы очень ждем в Москве, — аппарат по так называемому ментальному омоложению, премьера которого прошла в Монако. Как известно, процессы старения в первую очередь касаются изменений в головном мозге. Они ведут к снижению выработки гормонов и факторов роста и к другим процессам старения. Попытка приостановить эти процессы крайне важна, поэтому в новой технологии мы видим большие перспективы.
Также особый интерес сейчас вызывает применение кофермента NAD+ (никотинамидадениндинуклеотида) — молекулы, участвующей во всех окислительно-восстановительных реакциях организма, метаболизме глюкозы, жирных кислот, холестерина и гормонов. Возрастное снижение NAD+ ведет к общему старению организма, но его можно синтезировать и вводить извне, чтобы поддерживать молодость митохондрий. На текущий момент в России капельницы и инъекции с NAD+ еще не зарегистрированы, но мы наблюдаем за ситуацией. Мы не бросаемся на все новое и сначала изучаем законодательную и научную базу, чтобы составить свое мнение. Пока следим за уровнем витамина B3 у наших пациентов — он способствует естественной выработке NAD+.
Один из главных трендов — переход от традиционных филлеров к биостимуляторам. «Сенсави» внедряет эти технологии в свою практику?
Филлеры подходят далеко не всем. Мы всегда избегали введения чрезмерного объема гелей со стабилизированной гиалуроновой кислотой, так как они удерживают воду, могут растягивать кожу и неравномерно выводятся, вызывая в будущем пастозность лица. Поэтому наши врачи предпочитают комбинации процедур, направленных на стимуляцию естественных процессов омоложения. Среди них — ультразвуковой SMAS-лифтинг, фракционный RF-лифтинг, фототерапия BBL, препараты на основе пептидов. Это щадящие процедуры без реабилитационного периода, запускающие клеточное обновление. Кожа после них выглядит молодо, без сосудистого рисунка, гиперпигментации и расширенных пор.
Какие неинвазивные методики ультразвука и радиочастотного лифтинга используются в «Сенсави» и в чем их эффективность?
Мы тестируем все аппараты премиум-класса, которые поступают в Россию, и на сегодняшний момент хотелось бы отметить два. Первый — ультразвуковой аппарат с новой микроимпульсной технологией, которая превратила SMAS-лифтинг в комфортную процедуру. Если раньше особо чувствительные пациенты жаловались на болезненные ощущения, то теперь это в прошлом. После сеанса не остается никаких следов, а эстетический результат приятно удивляет.
А новый микроигольчатый RF-аппарат позволяет работать не только с глубокими, но и с поверхностными слоями кожи: убирать морщинки, пигментацию, расширенные поры, омолаживать кожу век вплоть до ресничного края и достигать заметного эффекта подтяжки. Процедура не вызывает дискомфорта, а реабилитация проходит очень быстро. Наши пациенты отмечают, что им не приходится маскировать следы воздействия, уже через день они возвращаются к привычной жизни.
Как вы относитесь к новым наполнителям, таким как КМЦ (карбоксиметилцеллюлоза)? Есть ли у вас опыт работы с ними?
Карбоксиметилцеллюлоза, или КМЦ, — это компонент многих филлеров. Как биосовместимый полисахарид, КМЦ уменьшает воспалительные реакции (отеки, эритему) за счет гидрофильных свойств: связывает воду, смягчает механическое раздражение тканей. В смешанных филлерах КМЦ усиливает увлажняющий эффект гиалуроновой кислоты и ускоряет реабилитацию. Но я никогда не слышала о ее введении в чистом виде и могу сказать точно, что на данный момент, как минимум в России, таких сертифицированных препаратов нет.
Какой вы видите роль ИИ в диагностике и планировании процедур? Как цифровизация изменит эстетическую медицину?
Это направление, несомненно, будет активно развиваться, поэтому уже сейчас мы внедряем ИИ в повседневную практику. Для каждого пациента проводим диагностическое сканирование всех слоев кожи, которое позволяет выявить различные отклонения. К примеру, обнаружить розацеа на нулевой стадии, когда изменения еще не видны глазу. Исследование дает возможность увидеть самое начало заболевания и вовремя принять меры, чтобы не допустить его развития. Кроме того, с помощью интеллектуальной диагностической системы мы можем отслеживать динамику лечения и разрабатывать наиболее эффективные программы на основании нашей статистики.
Чем она отличается от других систем диагностики кожи?
Аппарат очень прост в применении, показывает качественные исследования всех слоев кожи, демонстрирует визуальные изменения лица после назначенных процедур. Мы можем проиллюстрировать, как будет выглядеть кожа после лечения гиперпигментации и сосудистых патологий, можем смоделировать результаты введения филлеров в разные области — в том числе в губы. Важно, что вместе с пациентом мы визуализируем «лицо мечты», ведь представления о красоте у всех разные: кто-то любит брови вразлет, а кто-то — прямые. Мы все это учитываем.
Какие показатели анализирует эта система диагностики, чтобы определить уровень повреждения кожи и выбрать нужную методику воздействия? Можно ли таким образом предотвратить появление возрастных изменений?
Система оценивает различные слои кожи по целому ряду параметров: состояние сосудов, пигментация и уровень ее залегания, наличие воспалений, состояние сальных желез, увлажненность кожи, ее жирность и размер пор, глубина морщин, гладкость рельефа, четкость овала и объемные изменения лица. Благодаря такой диагностике разрабатывается индивидуальный план лечения и коррекции эстетических недостатков. После курса процедур мы еще раз анализируем ткани, чтобы зафиксировать положительные изменения в разных слоях кожи. У всех наших пациентов показатели по возрасту (возрастные маркеры) становятся существенно ниже, чем до процедур.
Как ДНК-тестирование помогает в создании персонализированных программ омоложения? Можно ли заранее спрогнозировать старение кожи с помощью генетического анализа? И как сочетаются между собой разные технологии?
Если сканирование системой LifeViz показывает текущее состояние кожи, то генетическое тестирование помогает разобраться в «базовых настройках» организма: узнать его сильные и слабые стороны, выявив поломки в генах. Оно показывает предрасположенность к различным болезням, в том числе к преждевременному старению кожи. Особенно это будет полезно людям, которые любят загорать, ведь инсоляция запускает процессы фотостарения и приводит к сосудистым патологиям.
ДНК-тест показывает склонность к образованию келоидных рубцов, при которых противопоказаны эстетические процедуры с повреждением кожного покрова. Также мы с осторожностью используем лазерные процедуры в период солнечной активности, если, например, есть предрасположенность к появлению меланомы. А физиотерапевтические процедуры не применяем в тех областях, где есть гипотетические риски развития онкологических заболеваний, например в области щитовидной железы, подмышечных впадин, в паху, на животе.
Тест показывает склонность к фотостарению, раннему климаксу, раннему облысению, ожирению. Учитывая такие риски, мы подключаем смежных специалистов и разрабатываем превентивные меры, позволяющие надолго отложить эти изменения. Также с помощью теста мы можем подобрать подходящий тип питания и физических нагрузок для эффективного снижения веса. Все эти знания дают врачам большое преимущество и помогают легче добиваться желаемых результатов и избегать побочных эффектов.
Каким вы видите развитие клиники через пять лет: акцент на профилактике и персонализации? Планируете ли увеличить роль ИИ в рутинной работе? Возможно ли замещение специалистов нейросетями?
Мы уже сейчас внедряем электронные карты пациента, в которых собран весь анамнез, содержатся данные послойной 3D-диагностики кожи, а также отмечены наиболее эффективные индивидуальные программы.
После того как Минздрав введет общие электронные карты для всех пациентов, мы присоединимся к системе и будем обмениваться данными с другими докторами, что позволит учитывать малейшие нюансы состояния здоровья человека. Я считаю, что терапевт и косметолог — это самые главные врачи. Они могут диагностировать и предотвращать будущие болезни.
Что касается искусственного интеллекта, то сейчас в программу вносится вся статистика по диагностике и различным видам лечения, отбираются самые эффективные программы. Обработанные данные предлагаются врачу как второе мнение, что исключает человеческий фактор, при котором врач может упустить детали: например, не учесть наличие аллергии или непереносимости.
Касательно профилактики старения — я вижу большое будущее в биоинженерии, биохимических и биотехнологических исследованиях, которые откроют новые возможности для продления жизни клеток, улучшения функций мозга и стимулирования выработки достаточного количества гормонов. Впереди нас ждет еще более глубокое слияние косметологии и превентивной медицины.
