Врач по фарфору
Потомственный врач и челюстно-лицевой хирург по образованию, Саломея Абальян ушла в аппаратную косметологию еще 20 лет назад. Она постоянно обновляет авторские протоколы для омоложения без побочных эффектов в виде карикатурных губ и скул, а своей миссией считает продвигать «не инстаграмную, а интеллектуальную красоту». В 2022 году из-за санкций пришлось отменить международный форум аппаратной косметологии в Петербурге, который Абальян проводила много лет, а ее членство в европейских и американских ассоциациях приостановили. Внезапно возникшую пустоту врач решила заполнить — фарфором. Она выросла в старосветской армянской семье, где царил культ красивой сервировки и живых цветов, и всегда увлекалась коллекционированием.
Саломея Абальян
Так родился бренд ваз и арт-объектов, который Абальян создала в соавторстве с другом, фотографом Платоном Юричем. Сюрреалистичные вещи больше напоминают причудливые скульптуры, чем предметы домашней утвари. Все они сделаны из неглазурованного скульптурного фарфора с мраморной текстурой, который использовали еще в викторианской Англии. Он невероятно капризный в работе, поэтому брак неизбежен — об этом, кстати, соавторов предупреждали профессора Строгановки, которых Абальян и Юрич привлекли как консультантов. Так, за неделю до выставки Cosmoscow, где состоялась премьера бренда Mag&Ritte, в печи во время обжига лопнуло 20 ваз. Абальян с подругами ночами сидели в мастерской и начищали заново отлитые формы (это надо делать вручную). И уже в первый день выставки продали почти всю коллекцию.
А дальше вазы начали управлять расписанием Абальян. Днем она в клинике — отвечает за лицо балерины Дианы Вишневой, певицы Натальи Подольской и еще пары десятков женщин — топ-менеджеров банков и чиновниц различных министерств. Вечерами и порой ночами — в мастерской. Сейчас Абальян и Юрич исполняют заказы к Новому году, которые посыпались после Cosmoscow, — к примеру, к декабрю нужно успеть сделать несколько десятков авторских фарфоровых ваз — корпоративных подарков для крупных девелоперов.
Вазы Mag&Ritte
Абальян и Юрич планируют постепенно расширять бренд. «Мы хотим сделать базовую сервировку стола — ваза, подсвечник и фруктовница, которые создают атмосферу помещения, — объясняет Абальян. — Это как юбка, которую можно сочетать со строгой рубашкой или нарядным топом, чтобы конструировать разные образы. Так и с сервировкой: сегодня можно поставить в вазу икебану, завтра — полевой букет, тарелки другого цвета — настроение изменится, но композиция останется цельной, потому что в основе — хорошая дорогая база».
Правильная бирюза от кинорежиссера
От недостатка дел Валерия Гай Германика, мягко говоря, никогда не страдала: более того, кажется, что только волшебный маховик времени помогает ей одновременно заниматься множеством проектов. Например, как сейчас, работать в качестве режиссера над съемками сразу двух сериалов — «Княгиня Ольга» и «Обоюдное согласие 2». Но момент затишья наступил в пандемию. «Мне было скучно, я сидела, рассматривала украшения, пыталась придумать что-то свое и искала бирюзу. Оказалось, что у нас в стране ее вообще нет, особенно нужного мне размера».
Так поиск «бирюзы нужного размера» открыл для неуемной Гай Германики новый мир: обучение на геммолога в МГУ, путешествия на рынки камней в Шри-Ланке и Колумбии. Из своих драгоценных находок Валерия делала минималистичные чокеры прямо у себя дома, и в прошлом году клиентов стало так много, что очевидно понадобилось отдельное помещение — и похожий на дворцы из восточной сказки шоурум Gernica открылся на Чистых прудах осенью прошлого года.
Валерия Гай Германика
«Я решила сделать шоурум согласно своей индивидуальности, так, как я вижу мир и жизнь. Мне всегда был близок колониальный стиль, эстетика старых английских отелей в Бомбее и Дели. Все ювелирные сделки, даже самые большие — с представителями Cartier и Tiffany, — проходят на полу (чтобы камни вдруг не упали со стола) и босиком. Меня это так вдохновило, что я сказала: в моем шоуруме все будут ходить босиком, там будут ковры и дорогое шампанское, и это будет квинтэссенция запахов, цветов и чувственного восприятия».
В шоуруме Gernica на Чистых прудах рядом на ковре могут сидеть вице-президент банка, выбирающий браслет из изумрудов, и студентка, пришедшая за чокером. Разбить ассортимент на два сегмента — базовый (от 15 тыс. руб.) и люкс (от 2,5 млн руб.) — еще одно удачное решение Валерии Гай Германики.
«Изначально я решила, что это будет история, которая сама себя окупает, — говорит она. — Вот мы сколько заработали в этом месяце, настолько мы улучшились в следующем месяце: смогли получше заказать витрины и, например, сделать крутой кампейн. То есть Gernica сама себя растит. Ну и, конечно, эти украшения носят актеры в моих фильмах — а что, отличный канал для рекламы».
В планах — открыть в России сеть «ювелирных баров», сделать украшение для выставки GemGeneve и, конечно, построить целую империю. «У меня есть в рукаве еще секреты, раскрывать их я пока не буду. Потому что ювелирка — это как кино. Это про чудеса».
Красивые руки от распорядителя свадеб
Мария Романовская долгие годы отвечала за красивые московские свадьбы — ее агентство Eventbureau7 справлялось с любыми задачами: от девичника на крыше «Турандот» до квеста для друзей жениха в метро. Когда в 2022 году десятки глобальных брендов косметики ушли из России, Романовская решила, что это отличный шанс занять одну из освободившихся ниш — или придумать собственную. «Кроме того, остался человеческий капитал — прекрасные технологи, химики, маркетологи и так далее, которые знают, как производить и продвигать различные продукты. Это отличное время для того, чтобы люди, которые хотят инвестировать, и люди, которые умеют придумывать, объединились в общем порыве».
Мария Романовская
Романовская давно задумывалась о том, что для ухода за лицом есть многоступенчатые системы, а для рук подобного нет, хотя они очень нуждаются в заботе. Ведь кожа на кистях очень тонкая, нежная и постоянно подвергается воздействию окружающей среды. Так и родилась идея бренда M22 Professional Care — первая в России пятишаговая линия средств для заботы о руках. «Я все время говорю: посмотрите на женские руки, — говорит Романовская. — Женщина в принципе уникальный персонаж, который может этими руками все сделать: и машину завести, соединив две клеммы, и ребенка качать. Это человек, обладающий суперспособностями. Поэтому, конечно, ему хочется дать суперзаботу — в том числе с помощью такой вот косметики».
Романовская решила пойти сложным путем: не купить готовые формулы, а разработать собственные. Хоть она и была абсолютным новичком в этой индустрии (раньше даже близко не занималась производством косметики), разобралась в новой теме за первую половину 2022 года, и уже к зиме у нее на руках была первая партия косметики М22. Из-за проблем с логистикой и санкций приходилось лавировать и постоянно придумывать новые решения: где найти нужные тубы, ингредиенты, а главное, как все это продвигать. Но все получилось: с весны 2023 года ее сыворотки, маски и кремы для рук продают в «Золотом яблоке», а этой осенью глава выставки Intercharm отметила М22 среди особенно интересных дебютантов года.
Средства для рук M22 Professional Handcare
А еще этой весной Романовская выиграла совместный грант Московского экспортного центра (МЭЦ) и Школы управления «Сколково» и все лето, почти без отпуска, провела в Москве — прошла обучение на программе «Экспортеры 2.0». А прямо сейчас вместо тура на Новый год выбирает отдушки для серии М22 для арабских стран — тут, говорят все аналитики в один голос, нужны совсем другие ароматы: Ближний Восток — это «царство удов». И уже собирает чемоданы, чтобы участвовать в бизнес-миссии МЭЦ в Дубае: центр помогает малому бизнесу выходить на внешние рынки, устраивая встречи с потенциальными партнерами.
Из тревел-гуру в медконсьержи
Больше 25 лет Наталия Боброва управляет компанией Ars Vitae, представляя в России люксовые отели со всего мира, среди которых, например, парижский Bristol, Ananda в Гималаях и испанский Sha. И хотя это никогда не входило в ее контракты с отелями, лично следила, чтобы кому надо дали хороший номер. В итоге ее смело можно назвать человеком с лучшей записной книжкой в Москве. Во время ковида эта устойчивая конструкция пошатнулась — возник риск, что путешествия в другие страны вымрут как жанр. Но Боброва придумала решение: организовала систему покресельной аренды частных джетов, чтобы люди из ее записной книжки продолжали летать хотя бы на Кипр и в Грецию. Тогда же к ней стали приходить запросы и по медицине — то чью-то маму надо было срочно перевезти в клинику в Швейцарии медицинским бортом, то дедушке подобрать хирурга для операции в Германии.
Наталия Боброва
С этого и началась работа над созданием второй компании — медицинского консьерж-сервиса Medicum. Полтора года Боброва с мужем ездили по десяткам клиник в России, Европе и Азии, заключая прямые партнерства. И сейчас проект запустился в открытую и оказался особенно востребованным у релокантов. Если ситуация по здоровью критичная, без консьержа в некоторых европейских странах, а также в Дубае бывает совсем трудно сориентироваться.
Боброва и ее команда иногда берутся и за медицинские головоломки: например, недавно обратилась женщина, которая почти десять лет назад заморозила эмбрионы на будущее. И тут ей клиника в Швейцарии говорит: «Простите, но мы должны теперь их уничтожить». Оказалось, по закону в Швейцарии хранят эмбрионы только десять лет, дольше клиника не имеет права это делать. «Я сейчас не берусь подсчитать, сколько часов нашей работы уже занял этот кейс, — говорит Боброва. — Выяснилось, что есть страны, где эмбрионы можно хранить дольше — допустим, Турция, — но туда нельзя их перевезти. Вот как из России нельзя вывезти, а туда нельзя ввезти. В итоге нашли решение, в какую страну можно их перевезти, где прекрасные условия для хранения и даже для подсадок, и там нет этого десятилетнего ограничения».
Варежки вместо нефтяного маркетинга
В московском офисе одной из крупных нефтедобывающих компаний — французской TotalEnergies — Анастасия Макаркина проработала четыре года, а до этого были еще 11 лет в Renault, Nissan и АвтоВАЗе. Это была корпоративная классика, когда расписание встреч известно на месяцы вперед, а заявки на подарки к Новому году для сотрудников надо было разместить во внутренней системе еще в мае, иначе к декабрю ничего не успеть. Но наступил февраль 2022 года, и были введены санкции — и впоследствии Total вышла из всех российских активов, которые не связаны с поставками в Европу. К началу 2023 года и Макаркина приняла решение уйти — как говорят, в никуда.
Анастасия Макаркина
Впрочем, не совсем: еще до начала работы в TotalEnergies у Макаркиной была Varvara, сувенирный бренд, который она придумала с прицелом на иностранных туристов — как более стильную альтернативу арбатским матрешкам и ушанкам. Сама придумывала принты: ремиксы на старорусские мотивы. Варежки и платки Varvara неплохо продавались в сезон праздников, было немного вариантов свитшотов и платьев, которые нравились ее подругам. Этим небольшим «свечным заводиком» в меру сил рулила маленькая команда, включая ее маму. Пока сама фаундер строила корпоративную карьеру, бренд Varvara оставался ее девичьим хобби выходного дня — продавали пару десятков вещей в месяц, а когда не хватало на ткани или аренду шоурума, Макаркина просто докладывала из своей зарплаты.
После ухода из TotalEnergies Россия она около трех месяцев испытывала «кесонную болезнь» (если резко всплывать с глубины на поверхность, в крови образуется слишком много кислорода). По инерции она приходила в шоурум Varvara на Патриарших к 9:00, потому как привыкла к этому времени быть в офисе. Однако в мире fashion-шоурумов какая-либо жизнь начинается только к полудню, а заканчивается ближе к 21:00. Клиенты всегда приезжают не рано, совмещают поход в магазин с обедом или приезжают после работы. Несколько месяцев она приходила в шоурум к 9 и первые три часа каждый день сидела в полной тишине — нет совещаний и сотрудников, чаты молчат, было непривычно пусто. Муж, предприниматель-фрилансер, научил Макаркину новому ритуалу: сначала вместе завтракать, потом идти в бассейн или на урок пилатеса, а потом уже на работу. «Спрашиваю себя теперь: а что, так можно было?» — шутит она, вспоминая свою корпоративную жизнь.
В какой-то момент она посмотрела на всю бухгалтерию и ассортимент не как художник, а как человек бизнеса — благо все эти таблицы (себестоимость, стратегия, дистрибуция, ассортиментная матрица, максимальный порог скидок для акций, товарные потоки) ей давно были знакомы по корпоративным контрактам.
Из лукбука Varvara
Эмоционально сложный переход в новую роль ускорил контракт с бортовым магазином «Аэрофлота» — Макаркина включила все возможные ресурсы, чтобы его добиться: «Я сначала не могла поверить, что на письма Насти из Varvara вообще не никто не отвечает, в то время как Насте из TotalEnergies отвечали всегда». И когда в марте 2023 года «Аэрофлот» подтвердил ей поставку сразу на несколько тысяч аксессуаров к началу мая (притом что производство на тот момент отшивало ровно в сто раз меньше вещей в месяц), рефлексировать о потерянном статусе топ-менеджера было некогда — надо было бежать со всех ног, чтобы выполнить обязательства.
Параллельно пошел контракт с бортовым магазином «Сапсана», успешное начало продаж на Ozon и еще семи оптовых площадках. В итоге — резкая положительная динамика: к концу 2023 года. то есть первого года, когда Макаркина полностью посвятила себя своему бренду, в месяц продается уже не 20, а 200 вещей, то есть рост — десятикратный. Что же касается художественной концепции марки, Макаркина решила оставить все так, как и было задумано: дизайнерский взгляд на традиционные локальные орнаменты и сюжеты, главные продукты — платки, варежки, косметички и толстовки. Только теперь их покупают не только ее подруги и редкие сейчас интуристы — наконец Varvara научилась кратно расти, и оказалось, что бренду для этого пока хватает и внутреннего рынка.
Архитектор на кушетке
Выпускница МГСУ (Москва) и IED (Милан) Олеся Ситникова не раз входила в список топ-100 российских дизайнеров журнала AD и вместе с командой своей студии «Арх.Предмет» оформляла «воздушные» квартиры и образцовые загородные резиденции «без медвежьих шкур и оленьих голов». Весной 2022 года новые проекты стали замораживаться, клиенты — разъезжаться, а мерило прекрасного — рейтинг топ-100 AD — стал пережитком прошлого: самый главный журнал для архитекторов и дизайнеров ушел из России.
Олеся Ситникова
«С февраля по апрель царило ощущение полной остановки и неопределенности, а я такое состояние не люблю, — говорит Ситникова. — И любую тревогу обычно выливаю в работу. Так мы с командой решили, что хотим заняться продажами мебели — тех брендов, которые нам давно нравятся, но их пока совсем не знают в России».
Было очевидно, что в условиях санкций в наших интерьерах будет меняться привычное равновесие брендов. В этом движении и намерен поучаствовать новый шоурум мебели и декора ProPredmet. Собирая коллекцию для него, Ситникова сделала акцент на незаезженные марки: каждая из них, по ее словам, «как самоцвет в шкатулке». Флагман — BassamFellows, американский бренд с фабрикой в Италии, а у ProPredmet на него эксклюзив в России. Его основали в 2003 году архитектор Крейг Бассам и креативный директор Скот Феллоус, чтобы «перенести основы модернизма в новое столетие». Любимый предмет Ситниковой — их кушетка Daybed. В The New York Times про нее писали, что она создана, «чтобы наслаждаться роскошью одиночества». Взгляд профи найдет в кушетке немало ассоциаций — это и объект, созданный Мисом ван дер Роэ для нью-йоркской квартиры своего коллеги Филиппа Джонсона в 1930 году, и знаменитый шезлонг Шарлотты Перриан для фирмы Ле Корбюзье.
Олеся Ситникова признается, что всерьез размышляла о том, насколько корректно ей, архитектору и дизайнеру, продавать своим коллегам мебель и предметы декора. Но потом решила, что это скорее взаимопомощь, а не конкуренция.
Полтора года ушло на подготовку проекта ProPredmet, и поздней осенью 2023 года онлайн-шоурум открылся. Несмотря на то что этот бизнес в смежной области, Ситниковой пришлось осваивать абсолютно новые навыки: разбираться в логистике, устройстве интернет-магазина, организации складов. И значительно вложиться в покупку первых образцов для шоурума. Но она не сомневается, что игра стоит свеч.
«За эти два года из потребления резко ушла какая-то чрезмерность. Если раньше был запрос на то, чтобы кого-то удивить, чтобы все зашли и просто ахнули от шика и блеска, то сейчас этого нет. Некричащий люкс — тренд последнего времени. И мы отлично в него попадаем».
