О модных ценностях и тенденциях одного из богатейших государств мира известно не так уж много. Отправившись в поисковик, вы, скорее всего, обнаружите информацию о безукоризненном стиле шейхи Мозы и узнаете, что компания Mayhoola, принадлежащая королевской семье, владеет домами Valentino, Missoni, Anya Hindmarch, Pal Zileri и Balmain, а не так давно сражалась за Lanvin. Что касается повседневной моды, привычек катарцев и их предпочтений (кроме любви к тяжелому люксу) — тут больше вопросов, чем ответов.
В минувший понедельник в Мультимедиа Арт Музее в Москве прошел модный показ с презентацией ювелирного искусства современного Катара. Оба мероприятия разрушили множество стереотипов. Представляете себе золото, шитье, кричащую роскошь или бесформенные балахоны, скрывающие очертания тела? Все это осталось в прошлом. Современная катарская женщина разбирается в моде не хуже (а то и лучше) жительницы любой европейской страны, предпочитает минимализм, а в качестве ролевой модели выбирает шейху Мозу.
О современной моде в Катаре
За последние годы в Катаре многое изменилось, и молодое поколение выглядит иначе, выбирает свой путь, в том числе и в моде. Некоторые девушки и женщины покрывают голову, некоторые нет, кто-то умеет ловко сочетать современные западные тренды с нашим культурным наследием, объединяя подиумные образы с национальной одеждой — абайей. Этот подход не мог не сказаться на местных дизайнерах. Мои клиенты хотят выглядеть современно и модно, соответствовать духу времени. У абайи может быть свободный силуэт, она будет скрывать тело, но крой при этом будет интересным, рукава будут украшены оборками, на ткань будет нанесен рисунок, принт или вышивка. Я бы сказала, что перемены в дизайне начались 2-3 года назад, когда минимализм снова стал популярен, в том числе в Катаре. Абайи стали такими, какими вы видите их сейчас.
О том, как западные дизайнеры работают в направлении «modest fashion»
Хочу отметить, что женщинам очень комфортно в абайе, и мы сами не хотим лишний раз обнажаться. Обратите внимание на то, что закрытая одежда, свободные силуэты и все то, что называют новой женственностью, становится все популярнее в мире. Люди предпочитают Celine авторства Фиби Файло, а не Эди Слимана. «Modest fashion» занимает важное место в современной моде, и мне очень по душе то, что западные дизайнеры уделяют внимание этому феномену.
Если я хочу надеть юбку, я надену ее, потому что она мне понравилась, понравился ее крой, внешний вид, материал, а не потому что мне надо прикрыть ноги. Мы не хотим жить в замкнутом пространстве, где все подчиняется строгим правилам. До тех пор, пока вещь выглядит сдержанно и закрывает тело, можно носить все что угодно.
Катарцы не хотят быть жертвами стереотипов. Мы охотно носим и дизайнерские западные бренды, и масс-маркет, который, кстати, очень популярен у нас. Например, на какие-то особенные мероприятия, вечера и праздники мы вполне можем надеть платье, расшитое и перьями, и пайетками. Катарские женщины вообще обожают пайетки. Конечно, такой декор невозможно представить в контексте нашего национального костюма — расшитая перьями абайя вызовет недоумение, это противоречит самой ее идее. Но скажите, часто ли вы в принципе видите разряженных девушек в дневное время в других городах мира?
Абайя должна быть простой, изящной и свободной. Многие из них достаточно открыты и демонстрируют одежду, надетую вниз. Поэтому катарских женщин очень заботят детали, которые могут открыться постороннему взгляду: край рукава, воротник, отделка кружевом, цвет, материал — все это имеет значение.
Об успехе местных брендов
Катарские дизайнеры очень популярны на родине. Дело в том, что абайя — это фактически вещь первой необходимости, мы носим ее каждый день. Я убеждена, что нужно подходить к моде осознанно, нельзя завышать цену, нельзя делать некачественный продукт. Я хочу привлечь как можно больше клиентов, причем не только у себя на родине, а далеко не все могут позволить заплатить 1500 риалов за одну вещь (около ₽27 500 — Прим. ред.). Поэтому у нас есть абайи за 400 риалов (около ₽8000 — Прим. ред.), и знаете, это наши бестселлеры. Я делаю их с 2016 года и получаю около 30-40 заказов каждый день. По сути, именно эти базовые вещи и приносят мне основной доход. Дорогие абайи, сшитые по меркам клиентки, могут купить 2-3 человека в день.
По такой модели работаю не только я, но практически все дизайнеры. Отчасти поэтому местные бренды так популярны — их могут позволить очень многие, мы в силах конкурировать с западными коллегами. Весной 2019 года шейха Моза запускает проект Arabian Fashion Trust, нацеленный на помощь молодым дизайнерам, и я очень верю в него.
А вот сегмент местного fashion-люкса только развивается. Сегодня в Катаре огромное количество дизайнеров, специализирующихся на абайях, которые могут попасть под определение высокой моды, но немногие бренды остаются на рынке долго. Дизайнеры устанавливают огромные цены, часто в долларах, получают прибыль за первые коллекции, а потом сворачивают производство. Это одна из ключевых проблем модной индустрии в Катаре: инвесторы не доверяют начинающим проектам. Нужно не только сделать красивый лукбук, но понимать законы рынка, уметь подстраиваться под правила игры. Я очень рассчитываю, что рано или поздно инвесторы обратят внимание на мой бренд. В стране точно есть потенциал для развития собственного сегмента люкса, но время еще не пришло.
О западных клиентах
Я никогда не хотела, чтобы мои абайи ограничивались рамками религии и принадлежностью к определенной нации. Если вы откроете сайт, то увидите, что коллекции Waad демонстрируют очень разные модели: девушки арабского происхождения, рыжеволосые модели с белой кожей, азиатки. Не хочу стереотипировать свои вещи. Смысл в том, что абайи идут всем, все выглядят в них красиво, и религия тут не при чем. Так поступают и другие международные бренды. Не существует одного типажа и национальности, чтобы носить Gucci. Тут то же самое. У меня много клиентов на Западе. Чаще всего я отправляю вещи в Лондон. Девушки в России, кстати, выбирают самые классические и самые базовые варианты. Они не хотят модернизированные абайи. Им интереснее что-то традиционное.
О культурной апроприации
На мой взгляд, заимствования из других культур в моде — скорее позитивное явление. Думаю, что люди вольны носить то, что они хотят и никто не должен диктовать им правила. Если индийская женщина хочет носить сари в Москве, пусть носит, если русская или европейская женщина хочет надеть сари у себя на родине — в этом тоже нет ничего плохого. Людей нельзя осуждать за их выбор одежды.
О клиентах мечты
Я мечтаю, что однажды мои вещи будет носить шейха Моза. Это самая желанная клиентка для любого катарского дизайнера. Даже не знаю, кто еще мог бы быть в одном с ней списке. Она лучшая, она мечта и номер один, который отделен очень жирной чертой от других. Думаю, что Рианне очень пошли бы мои вещи, она хорошо пересекается с арабской культурой. Черная абайя прекрасно смотрелась бы на ней. Впрочем, Рианну я ставлю на третье место. На втором — шейха Мейса. Совсем недавно она даже опубликовала фото моей абайи у себя в соцсетях, и я раза три проверяла — не показалось ли мне.
О Мозе бинт Насер аль Миснед
С приходом к власти нынешней королевской семьи в начале 1990-х начала быстро расти экономика, стали развиваться искусство, культура, медицина, образование, стали появляться музеи. Королевская семья любит Катар и жителей государства, вкладывает деньги в страну, а граждане отвечают взаимной любовью. Сначала никто не верил в успех этих начинаний, но когда все правда свершилось, мы глазам не поверили: Катар расцвел, стал современным, культурным и модным.
Что касается шейхи Мозы, то она задала настолько высокую планку для всех, что ее невозможно не то что перепрыгнуть, но даже приблизиться к ней. Лучшие культурные события Катара происходят исключительно благодаря ей. Она очень вдохновляет население страны и делает все возможное для граждан. Абсолютно все смотрят на нее с восхищением, это фигура номер один, она практически растит новое поколение катарцев, вдохновляя их своим примером. Во многом именно благодаря шейхе у нас есть ощущение, что в нашей стране все едины и сплочены. Нет никаких политических партий и это прекрасно! Где бы вы ни произнесли имя шейхи, вы услышите «боже, храни ее».
