Пьер Стерле, известный как ювелир-кутюрье, всю жизнь считался новатором. Сын банкира, после смерти отца он оказался в Париже в доме своего дяди-ювелира. В 1934 году Стерле открыл собственную мастерскую и получил заказы от Boucheron, Chaumet и Ostertag. В его первой мастерской на авеню Опера в Париже бывали знаменитости того времени, а сотрудничество с модным домом Жака Фата привлекло изысканных клиенток со всего света. Стиль ювелира актуален до сих пор — текучие линии, гармоничные цветовые переходы и потрясающее качество его работ никогда не устареют. Увы, Стерле оказался плохим бизнесменом. Открытый им магазин не приносил дохода, и ювелир обанкротился. Все его украшения купила компания Chaumet и, поставив клеймо фирмы, стала продавать их под своим именем. До конца жизни Стерле оставался консультантом Chaumet. Так что если среди лотов аукциона появится райская птица с гибким хвостом или струящийся водопад бриллиантов с клеймом Chaumet, — скорее всего, это вещи великого Стерле.
Братья Рубель (Rubel Frères) родом из Венгрии, где у них был довольно успешный ювелирный магазин в Будапеште. В 1915 году они переехали в Париж и основали небольшую фабрику, которая уже через несколько лет стала одной из самых значительных (не по размерам, а по авторитету и качеству исполнения) ювелирных компаний. При этом братья оставались «неизвестными солдатами»: их имена были знакомы только компаниям, размещавшим у них заказы, — например фирме Van Cleef & Arpels, сотрудничество с которой длилось 20 лет. Rubel Frères изготовила многие хрестоматийные украшения марки: часы в египетском стиле по заказу махараджи Индаура, знаменитый браслет с рубинами и бриллиантами «Розы», удостоенный Гран-при на Всемирной выставке в Париже в 1925 году.
В 1939-м братья переехали в Нью-Йорк, где открывался филиал Van Cleef & Arpels. Им предложили создать мастерскую, которая производила бы украшения для продажи в Америке. Они согласились и за четыре года создали броши в виде балерин и танцовщиц, ставшие легендарными. Говорят, что Джон Рубель был так потрясен движениями исполнительницы фламенко в одном из нью-йоркских клубов, что набросал эскиз броши на салфетке. На следующий день дизайнер их мастерской Морис Дювале прорисовал будущий шедевр в деталях. Эта вещь легла в основу знаковой коллекции Van Cleef & Arpels, а Морис Дювале стал работать одновременно на обе марки. Вскоре пути Rubel Frères и Van Cleef & Arpels разошлись. Братья продолжали делать украшения для американской элиты, балерин в том числе. Сегодня эти вещи по-прежнему восхищают тех, кому посчастливилось купить их на аукционах.
Альдо Чипулло можно смело назвать концептуальным художником. В 1970-е он делал цепи, шурупы и гвозди из золота. Браслет-гвоздь — простой, без бриллиантов, как будто выдернутый из косяка и грубо обмотанный вокруг запястья, стал визитной карточкой Чипулло.
Гвоздь, как и другое его творение — браслет Love, завинчивающийся на запястье маленькими шурупами, — стали самыми продаваемыми украшениями бренда Cartier. С годами они «повзрослели», покрылись бриллиантами и разошлись многотысячными тиражами по всему миру. Но вот парадокс: если вдруг на каком-нибудь ювелирном аукционе попадется скромный побитый гвоздь с клеймом Aldo Cipullo, то цена его будет неизмеримо выше нового.
Семья Кутчински эмигрировала из Польши, где занималась ювелирным бизнесом с XIX века, работая в том числе и для короля Людвига II Баварского. Осев в Лондоне, Хирш Кутчински и его сын Моррис открыли мастерскую. В 30-х годах к Моррису присоединились его сыновья Джозеф и Соломон. В частности, Джозеф прославил свою фирму брошами с изображением забавных зверюшек.
Именно с ними ассоциируется марка у знатоков ювелирного искусства. Деловой смекалки Джозефа хватило и на то, чтобы часть своих идей продать Van Cleef & Arpels (например, знаменитого подмигивающего кота), — забавный зверинец стал для французской марки символом «вольных 60–70-х» и началом линии prêt-à-porter. Сегодня животные с клеймом Кутчински встречаются крайне редко — на аукционах за ними идет настоящая охота.
