Все креативные директора и владельцы брендов, имена которых то и дело мелькают на страницах модных журналов и передовицах европейских газет, считают его своим лучшим другом и профессионалом с большой буквы. Поэтому большую часть времени он проводит в самолете и, путешествуя из одной столицы в другую, не выпускает из рук один из своих семи айподов, а также ноутбук. В родном Париже его можно застать только, пожалуй, во время тех же Недель моды, которые проводятся там шесть раз в год. Так и случилось: специальный корреспондент «РБК Стиль» Анна Дюльгерова встретилась со своим хорошим другом Мишелем Гобером, чтобы узнать больше о его жизни в музыке и моде, а также о самых ярких событиях модного бизнеса за последнюю четверть века у него дома, в респектабельном XVI округе Парижа, 10 марта. Сразу после окончания очередного модного марафона.
Для меня Мишель Гобер — одно из самых ценных и приятных знакомств в модной индустрии. За восемь лет, что я слежу за его творчеством, он ни разу не растерял своего драйва и любопытства, а, напротив, постоянно удивляет нетривиальными ходами. Его гениальный саундтрек к показу Balenciaga сезона осень—зима 2010/11, основой которого была композиция See you all малоизвестного тогда музыканта Koudlam, стал очередным переломным моментом и в мире моды, и в карьере группы. О нем заговорили, стали приглашать на главные фестивали, арт-биеннале, для работы над саундтреками для фильмов. На показах, за которые отвечал Гобер, случалось и фееричное живое выступление Себастьена Телье с оркестром, можно было услышать музыку независимого техномузыканта Себастьена Буше (и в это время телефон Мишеля разрывался от СМС модных друзей с просьбой поделиться треком), и фортепианный концерт Ванессы Вагнер. Так с музыкой и модой не работал до него никто.
— Я знаю, что свой путь в мире музыки ты начал в 1978 году. Но когда впервые столкнулся с модным миром?
Моя мать была ярким и модным эксцентриком, я просто смотрел на то, чем она интересуется. У нее были все эти модные журналы, книги, и мне всегда нравился факт, что в мире музыки люди классно одевались, так что я с детства заметил связь между модой и музыкой.
— То есть в Париже эта связь была всегда?
Была, да, но я ее усилил (смеется). Мне всегда нравилось, что то, как люди одевались в музыкальном мире, выражало их чувства и позицию. Я работал в главном магазине пластинок тогда, а еще — в Palace (легендарный парижский ночной клуб в 1970–80-х) и, конечно, встречал там очень много людей из мира моды.
— Но работа, которую ты делаешь сейчас, тогда не существовала?
Я думаю, что некое подобие все же было, ведь на показах уже тогда играла какая-то музыка. Мне кажется, впервые музыка появилась на шоу в 1960-х, так что, когда я начал работать в 1980-х, ее наличие уже стало обычным делом, но конечно, не в том виде, в каком музыка играет роль в модной индустрии сегодня. К тому же, тогда коллекции могли показывать по часу, и они были логически разбиты, к примеру, на «синюю тему», «красную», «китайскую» и т.д. Для каждой из этих тем была отдельная музыка, они были похожи на сцены внутри кинофильма. Но моя особая вовлеченность в модные показы относится, скорее, к началу 1990-х.
— А первый свой показ помнишь?
Да, это был мужской показ Vestiare в 1980-х, бренда, который принадлежал моим друзьям, и который больше не существует. Тогда я не мог посвящать показам все свое время, ведь у меня уже было два основных места работы. А потом, где-то на рубеже 1980–90-х, Карл Лагерфельд (сейчас креативный директор Chanel и Fendi. — РБК), который знал меня, предложил сделать что-то вместе, и я согласился. Мне так понравилось с ним работать, что я стал делать музыку к показам все чаще. Я никогда не говорил себе: «О, мне так нравится делать музыку к показам», — все это случилось само.
— Интересно, что несмотря на время, прошедшее с начала карьеры в мире моды, ты так до сих пор и остался единственным «дизайнером звука». Понятно, что есть и другие, кто делает музыку к показам, но ни о ком не слышно так много, как о тебе.
В модной и музыкальной индустрии есть отличные люди, которые делают саундтреки, взять, к примеру, Фредерика Санчеса или диджея Clara 3000, которая работает сейчас с Vetements и Balenciaga (новый креативный директор этих марок, Демна Гвасалия, родом из Грузии. — РБК), но, если честно, я не чувствую особой конкуренции.
— Модная индустрия изменилась с тех пор, как ты начинал. Какая эпоха была самой веселой и интересной? Может быть, это нынешнее время?
О, точно нет! Я думаю, что самое интересное происходило в начале 1980-х, тогда было гораздо меньше показов, и я не работал в моде в полную силу. Достаточно вспомнить Клода Монтана, Карла Лагерфельда в Chanel, он там сделал много нового. Потом появились японцы Comme des Garcons и Yohji Yamamoto, работающие в совершенно другой эстетике, и было невероятно интересно — следить за тем, как они устанавливали новые каноны красоты. Все это была мода с большой буквы «М». И чуть позже появился Готье, повсюду царило ощущение, что открываются новые двери, потому что до этого были, пожалуй, только Yves Saint Laurent, Christian Dior и Andre Courreges, но в 1980-е мода начала расширять свои границы, стали появляться молодые и чрезвычайно талантливые дизайнеры. В моде появились ирония и юмор. Мне кажется, это была прекрасная эпоха. Мне также нравилась эра супермоделей в 1990-х. Это было невероятное время божественных созданий, до которых практически невозможно было дотянуться: Линда Евангелиста, Кристи Тарлингтон, Надя Ауэрман — они были невероятно крутыми. Затем наступили времена гранжа, и появилась Кейт Мосс. Она была немного похожа на Твигги, икону 1960-х, и была такой девушкой, с которой могла себя ассоциировать любая другая, обычная девушка.
Но я помню и начало 2000-х, это тоже было прекрасное время, мода опять стала яркой и характерной после минималистичных 1990-х, ведь все, Jil Sander, Prada, Miu Miu и даже Gucci, были минималистами в 1990-х! А тут появились Balenciaga с Николя Гескьером, Оливье Тискенс в Rochas. Сейчас все чуть иначе. Мода — ее стало так много! Это просто безумие. Я даже не представляю, как люди успевают следить за ней, ведь столько всего происходит. Мода сейчас — как музыка, как кино. Всего сейчас слишком много! Стало очень сложно узнавать что-то, любить нечто определенное, иметь собственное мнение. Мода двигается в какую-то странную сторону: все эти показы, предпоказы, постпоказы, пре-пати, афтепати, а еще социальные сети… Нет, всего этого действительно слишком много.
— То есть мы ждем какого-то взрыва?
Не думаю, что будет какой-то взрыв, возможно, случится сильное разделение, которое уже есть в музыке и киноиндустрии, — крупные и независимые лейблы. Наверное, я не должен этого говорить, но как много сумок нужно человеку? А пар обуви? При этом предложение на рынке по-настоящему огромное. В 1990-х ты мог увидеть сумку за пару тысяч евро в витрине Prada, и она была невероятно красива, а сейчас даже сумка за €20 тыс. уже не вызывает никакого удивления, это обычное дело. В 1990-х были листы ожидания на Gucci или Burberry, а сейчас, если тебе не досталась определенная вещь, ты можешь найти другую — еще моднее и желаннее в другом месте. И мне кажется, эта гонка привела к тому, что и желать новых вещей люди стали меньше. Многие бренды пострадали из-за своей жадности, они росли практически бесконтрольно, и хотели производить и продавать все больше и больше, а теперь вынуждены поддерживать это «перепроизводство» только потому, что у них огромное количество точек продаж. Это как в музыке: когда ты производишь все больше и больше, то скоро продукт становится скучным, ведь есть же естественные ограничения.
— Если вернуться к музыке: твой фирменный стиль — поиск малоизвестных музыкантов. Так случилось и с Koudlam, закольцованный трек которого See you all был использован в качестве саундтрека на показе Balenciaga шесть лет назад. При этом Balenciaga уже был большим брендом, поэтому использование трека музыканта, ранее работавшего только с современными художниками, мне показалось большим прорывом (Koudlam — автор музыки к видео французского художника Сиприена Гайяра, самого молодого лауреата премии Марселя Дюшана в 2011 году).
Когда меня спрашивают, как я нахожу ту или иную музыку, то не знаю, что ответить: это просто моя жизнь и моя работа, я просто делаю это. А все самые интересные треки и группы находятся обычно в интернете. Я каждый день часами слушаю новую музыку.
— Кроме работы с музыкой и модой, что еще доставляет тебе радость?
Сейчас бы пара суток сна принесли мне наибольшую радость! А так, я, как и все, люблю путешествовать, смотреть фильмы.
— Насколько я помню, ты не очень любишь играть как диджей на вечеринках. Тебе там скучно?
Нет, не то что бы скучно. Прошлой ночью играть на вечеринке мне было в удовольствие, потому что я точно знал, для кого буду ставить музыку, в каком пространстве буду играть. Я понимал, что мне будет очень комфортно. (Мишель выступал как диджей для полусотни человек на вечеринке Louis Vuitton, которая продлилась до трех часов утра. — РБК). Но ожидания публики от музыки известны не всегда, да и я, если можно так сказать, недостаточно «оснащен» для вечеринок, я не тот диджей, который отлично сводит пластинки или использует «вертушки» по полной. Но вчера мне было весело, и вместо часа я играл три.
— Но на открытие нового здания музея «Гараж» в прошлом году ты приехал выступать с удовольствием?
Мне нравится Даша Жукова, такие же эмоции я испытываю к «Гаражу». Я подумал, что будет прекрасно ставить музыку для гостей на крыше во время открытия. Еще я же люблю Москву, ты знаешь. Мне надо чаще приезжать.
— Да, пожалуйста. Но тебе же некогда: теперь все твои клиенты еще и круизные, и межсезонные коллекции показывают в разных частях света, вот в мае ты будешь на Кубе c Chanel. Хотя, конечно, пора уже вспомнить о наших планах поездки в Тбилиси!
Может быть, на круизное шоу Vetements?
