Кадр из фильма «Последний концерт»
Июнь в Москве неожиданно оказался месяцем Рюити Сакамото — в рамках юбилейного, пятнадцатого Beat Film Festival показывают его «Последний концерт», а фестиваль Sound Up посвящает ему отдельное мероприятие.
Рюити Сакамото — фигура многогранная. Сегодня мы воспринимаем его в первую очередь как «серьезного» академического композитора, однако его почти 50-летняя карьера этим не ограничивается. Он снимался в кино, дружил с Дэвидом Боуи, повлиял на становление хип-хопа и клубной электроники, сочинял песни, которые исполняли Эрик Клэптон и Майкл Джексон, а главное — сам успел побыть настоящей, крупномасштабной поп-звездой.
Принадлежность сразу к нескольким музыкальным мирам отличала Сакамото с ранних лет. В шесть лет он начал учиться игре на фортепиано, в десять — сочинять (вдохновившись музыкой Баха и Дебюсси), а в юности, как и полагается подростку в бурные 1960-е, Сакамото увлекается рок-н-роллом и фри-джазом. Казалось, новая, бунтарская музыка полностью овладевает его сознанием, но жизни рок-музыканта Рюити предпочел учебу в Токийском университете искусств на отделении композиции. Но и там до конца погрузиться в академический мир ему не удается — в университете Сакамото открывает для себя электронные инструменты, а его новыми героями становятся представители немецкой краут-рок сцены — Can, Faust, Клаус Шульце и, конечно же, Kraftwerk.
Группу Yellow Magic Orchestra, которую Рюити Сакамото создает в 1978-м вместе с Харуоми Хосоно и Юкихиро Такахаси, немедленно окрестили «японскими Kraftwerk», однако YMO не просто не были эпигонами немецкой четверки, но и во многом превзошли их. Тут стоит вспомнить, что именно на конец 1970-х пришелся взлет Японии как страны-лидера мирового хай-тека. Скоростные поезда, автоматические кассы, персональные компьютеры и кассетные плейеры, которые помещаются в карман, — казалось, будущее внезапно наступило в отдельно взятой стране. Ничто не выражало этот дух технологической утопии лучше, чем синтезаторная поп-музыка, которую исполняли Yellow Magic Orchestra.
YMO были не только живыми героями хай-тек вселенной (компания Toshiba, национальный промышленный гигант, делала синтезаторы специально по их заказу), но и поп-идолами. В отличие от Kraftwerk, YMO не использовали имидж «живых роботов», а были скорее компанией симпатичных молодых людей, что, конечно же, добавляло им поклонников и поклонниц.
Причем Сакамото в этой компании вовсе не был скромным клавишником-интровертом, коих было немало в нью-вейв коллективах того времени — вокальные партии, как и ведущие роли на фотосессиях, участники делили примерно поровну. Их музыка также была многоликой — футуристические инструментальные композиции вроде «Computer Game» на их пластинках соседствовали с хитовыми поп-номерами типа «Ongaku» или «Behind The Mask». Эта вещь позже вошла в репертуар Майкла Джексона, и автором ее, разумеется, тоже был Рюити Сакамото.
Кадр из фильма «Последний концерт»
Интересно, что свое главное открытие в области электронной музыки Сакамото совершил как бы между делом, почти случайно. Трек «Riot In Lagos» с его соло-альбома «B2 Unit» (1980) заложил канон электрофанкового танцевального ритма, который мы сейчас тесно ассоциируем с брейкдансом. Пластинку быстро взяли на вооружение жадные до любых новаций нью-йоркские хип-хоп-диджеи, после чего такой звук уже в США популяризировали буквально все, от героев хип-хоп-подполья Mantronix и Afrika Bambaataa до Принса и Уитни Хьюстон.
В кинематограф Сакамото привели вовсе не заслуги на музыкальном поприще, а статус «постер-боя». Режиссер Нагиса Ошима приглашает его сняться в военной драме «Счастливого рождества, мистер Лоренс» (фильм вышел на экраны в 1983 году), но Сакамото проявляет характер и ставит условие — он согласится только в том случае, если саундтрек тоже будет поручено писать ему. Режиссер настолько опешил, что решил уступить. Заметим, что Рюити Сакамото вовсе не был самым известным на тот момент музыкантом в актерском составе этой ленты — одну из ролей сыграл Дэвид Боуи, с которым у Сакамото с тех пор сложилась долгая и тесная дружба.
Результат превзошел все ожидания — целая россыпь премий за лучшую музыку, включая «британский Оскар» BAFTA, а главное — тема из «Счастливого рождества» навсегда стала визитной карточкой Сакамото-композитора. Здесь идеально раскрываются его художественные приемы — он превосходный мелодист, но при этом его почерк предельно лаконичен, он не играет ни единой лишней ноты. Паузы в его музыке так же выразительны, как и сами звуки.
Кадр из фильма «Последний концерт»
«Merry Christmas Mr Lawrence» моментально выводит Сакамото на орбиту большого кино. Дальше были работа с Бернародо Бертолуччи (первый в истории Японии «Оскар» за лучшую музыку к фильму «Последний император»), Брайаном Де Пальма и Алехандро Гонсалес Иньярриту. И именно работа в кино возвращает Рюити к истокам, к академической музыке, к французском композиторам-импрессионистам. Из его сочинений как будто исчезает поп-составляющая. Он остается с одной стороны пианистом, с другой — электронщиком-экспериментатором. Из электронного прошлого он берет с собой в первую очередь навыки саунд-дизайнера и внимание к структуре звука как такового — каждую ноту, сыгранную на рояле, мы теперь словно рассматриваем под лупой, слыша каждый шорох, каждый призвук и каждый скрип молоточка.
В фильме «Рюити Сакамото: Последний концерт» Сакамото незадолго до своей смерти в последний раз исполняет самое важное и личное — несколько вещей из репертуара Yellow Magic Orchestra, ту самую мелодию из «Счастливого Рождества» и пьесы из последнего альбома «12». Он играет в студии, без зрителей. За камерой — его сын Нео Сора. В черно-белом фильме буквально несколько реплик, все остальное экранное время отдано главному — музыке.
Кадр из фильма «Последний концерт»
В рамках фестиваля Sound Up помимо непосредственно сочинений Сакамото (в программе очень разнообразная подборка — от совсем ранних экспериментов и треков Yellow Magic Orchestra до музыки к кинофильмам и, разумеется, композиций с двух последних альбомов), композиторы-пианисты Игорь Яковенко и Риад Маммадов сыграют и премьеры собственных сочинений, посвященных японскому композитору.
«Музыка Сакамото контрастна, но это контрастность особого толка: она не между forte и piano, а в основном внутри одного динамического обозначения, — объясняет пианист и музыковед Риад Маммадов. — Так появляются десятки оттенков и не только изобразительность, но и повествовательность тоже. В этих сочинениях нет ничего парадного, скорее такое чувство, что кто-то спокойно и без лишней помпезности завел с вами искренний разговор. Эти разные градации тишины, «тихость» в разных ее проявлениях, близка русскому уху благодаря поискам Олега Каравайчука. В случае Сакамото это исследования совсем другого рода, что делает их еще интереснее и увлекательнее для пианистов и слушателей. И, конечно, как и бывает часто, у всего — один исток: Бетховен и идущая от него традиция контрастного воздействия».
«В творчестве Сакамото поражают две вещи, — добавляет пианист и композитор Игорь Яковенко. — Первая — это его мультижанровость, способность балансировать между поп-музыкой и авангардом, японской национальной музыкой и сентиментальным минимализмом. Вторая — это обнаженная наивность его музыки, инфантильная чистота, прозрачность. Это создает определенные сложности при ее интерпретации. Один неверный исполнительский жест, микроускорение или работа с динамикой там, где это не предусмотрено композитором, и музыка Сакамото начинает звучать поверхностно и пошло. Критики называют Сакамото наследником Клода Дебюсси, но при ближайшем рассмотрении, кроме увлечения гамеланом (национальный индонезийский оркестр, состоящий в основном из ударных инструментов) и красочными гармониями, у них мало общего. Концептуально Сакамото гораздо ближе к другим французам: Эрику Сати и позднему Форе. Увлечение японского композитора эмбиентом инспирировано Musique d'ameublement Сати, а такие его пьесы, как Before Long или Minamata вообще могли бы быть продолжением цикла гимнопедий французского эксцентрика».
Один неверный исполнительский жест, и музыка Сакамото начинает звучать поверхностно и пошло.
«Сакамото очень много работает с различными культурами, будь то африканская, южноамериканская (у него есть записи бразильской музыки на рояле Джобима), североамериканская (фри-джазовые эксперименты), и это всегда звучит у него очень органично, — продолжает Игорь Яковенко. — Композитор также испытал на себе влияние русской культуры. Одним из любимых его режиссеров был Андрей Тарковский, а в пьесе Life, Life звучат строки Арсения Тарковского».
В XXI веке Сакамото как бы изобретает себя заново — теперь это седовласый мэтр в круглых очках, чьи произведения звучат в арт-галереях и академических залах. О его заслугах на поп-фронте не напоминает практически ничего (кроме разве что кратковременного реюниона YMO), и кажется, что в будущем при упоминании его имени мы будем думать скорее о его поздних записях, где звучит в первую очередь рояль, который Сакамото воспринимает буквально как «часть своего тела». И альбом «async», который сам автор описывает как «саундтрек к неснятому фильму Тарковского», и отстраненно-медитативный диск «12», вышедший за два месяца до смерти композитора (Сакамото более десяти лет боролся с онкологическим заболеванием) — это едва ли не лучшие работы во всей его дискографии.
Пожалуй, Рюити Сакамото — единственный, кому удалось такое преображение. Попытки поп и рок-звезд сменить клубы и стадионы на классические залы мы видели не раз, но оратория Пола Маккартни, саундтрек к балету Тома Бангальтера из Daft Punk, академические сочинения Эдгара Фрёзе из Tangerine Dream или даже эмбиент с маримбами Трента Резнора воспринимаются скорее как причуды, экзотические сайд-проекты. В мире академической музыки их не то чтобы воспринимали всерьез, тогда как Сакамото во всех своих трех ипостасях — поп-звезды, электронщика-визионера и академического композитора, абсолютно равновелик.
