Фотограф The Rolling Stones о своей книге и камерах телефонов
— Помните свой первый фотоаппарат и первые кадры, сделанные на него?
— Да, конечно, помню. Более того, у меня есть подписанный отцом негатив, который лежит в конверте: «Маша и Я. Снимал Игорь, 12 июня 1957 года». Ему скоро исполнится 60 лет… А фотоаппарат назывался «Зоркий». На следующем кадре отец снял меня, так что все задокументировано!
— Как вы увлеклись жанром музыкальной и рок-фотографии? Это было предопределено музыкой, которую вы слушали?
— Да, в 60-е годы, когда я учился в школе, до России докатилась волна рок-музыки из далеких стран — Англии и США. Но музыку мы слушали или по радио, или переписывая с ленты на ленту на магнитофонах, поэтому визуальных образов наших кумиров практически не было. Видимо, это и послужило толчком к тому, чтобы стать фотографом «музыки» в том числе.
— Кто были первые музыканты, которых вы запечатлели? И как вы начали снимать зарубежных звезд?
— Первыми музыкантами, которых я начал снимать, стала группа «Квартал» и Гарик Сукачев. Я с ними раньше всех познакомился, когда приехал в Москву. А потом с помощью Артура Пилявина быстро узнал и других московских музыкантов. А первых зарубежных звезд я снял на стадионе «Динамо», на большом рок-концерте, в котором участвовали Deep Purple и Status Quo.
— В интервью вы часто говорите, что фотограф Джим Маршалл вообще бросил снимать концерты, потому что ему надоело пререкаться с охраной. А у вас случались трудности во время работы — с охраной или с самими музыкантами?
— Трудностей с музыкантами не было, а с охраной — достаточно. Помню, как я договорился с местной охраной поснимать из зала Nine Inch Nails. Я был в конце зала с большим телеобъективом, успел сделать пару десятков кадров, как вдруг меня подхватили огромные дядьки и прямо по воздуху вынесли вместе с аппаратурой. Оказалось, это была собственная служба безопасности NIN.
— На вашей персональной выставке, которая прошла весной в ММОМА, показывали черно-белые фотографии. Монохромные кадры — это ваш авторский стиль?
— Черно-белая фотография обладает особой магией, это важно для меня, так как в молодые годы даже журналы были в значительной степени черно-белыми. К тому же монохром позволяет сосредоточиться на главном в фотографии. Встречаются сюжеты и снимки, где без цвета просто нельзя, но это происходит не так часто.
— Есть ли те, кто еще не попал в ваш объектив, хотя вы мечтаете этих людей сфотографировать?
— Конечно, я мечтаю снять музыкальных кумиров моей молодости, их остается все меньше и меньше. Мечтаю запечатлеть Кёртиса Фуллера — единственного живущего сейчас из музыкантов с альбома Blue Train Джона Колтрейна, который был записан в далеком 1957 году... Мечтаю снять Стива Уинвуда и Джинджера Бейкера.
— А кого вы хотели сфотографировать, но заветного кадра пришлось ждать не один год?
— The Rolling Stones, Пола Маккартни, Ринго Старра. Список довольно внушителен.
— С кем-то из тех западных звезд, кого вы снимали, у вас потом завязалось общение?
— Длительного общения с западными звездами не получается: гастроли, записи, у них плотный график. Но время от времени я общаюсь с Яном Андерсоном, Брайаном Ино, Эдди Крамером — человеком, который с первой до последней ноты записал Джими Хендрикса.
— Как вы отбирали кадры, которые вошли в книгу Given & Stolen?
— Фотографии для книги я не отбирал. Это делали профессионалы своего дела — куратор Мультимедиа Арт Музея Анна Зайцева и идеолог, директор музея Ольга Свиблова.
— Сегодня для многих основным средством съемки стал мобильный телефон. А вы снимаете на него? И что думаете о таких приложениях, как Instagram?
— Камеры в телефоне — сильная вещь! Сейчас, скажем, в iPhone 7 Plus две камеры и разрешение больше 12 мегапикселей. А первые зеркальные фотоаппараты были всего 3–4 мегапикселя, но я умудрялся делать и постеры, и обложки для пластинок с их помощью. Вы же знаете, лучшая камера в мире та, что сейчас у вас под рукой. Телефон у современного человека всегда с собой. А Instagram пока не стал моим фотографическим помощником, но я пытаюсь.