"Стиль": Захар, уверен, что у вас давно есть возможность перебраться в Москву или Питер, однако вы живете в деревне, на берегу реки Керженец. Чем обусловлен выбор?
Захар Прилепин: Вы все-таки не переоценивайте мои возможности! Как Вы себе представляете, чтоб я с тремя котами, сенбернаром, в котором около 100 кг, женой и четырьмя детьми переехал в Москву? И всех устроил в садики и школы? А сенбернара куда?! Сам я могу куда угодно перебраться, хоть в Нью-Йорк, но мне лучше всего в деревне. Там нет телевидения, Интернета и мобильной связи. Меньше времени приходится тратить на получение ненужной тебе информации или дезинформации.
"Стиль": Куда бы вы отправились, если было бы свободное время и достаточно денег? И почему именно туда?
З.П.: Я куда угодно готов отправится с женой, но нас обступают дела и заботы, поэтому за последние десять лет мы выезжали с ней только три раза, и самая дальняя поездка была в Киев. Денег у меня достаточно, чтоб ехать куда угодно, времени бы еще... Сам же я езжу непрестанно - исключительно по приглашениям. У меня ежегодно выходит 6-8 переводов моих книг на европейские языки, как правило, зовут на какие-то презентации и тому подобное. Так что я объездил уже столько стран, что отдыхать куда-то одного меня уже не загонишь. Я лучше в деревне с детьми спрячусь.
Тешу себя надеждой, что младшая, Лилька (ей полтора года) чуть подрастет, и начнем ездить всем табором. Правда, без собаки. А то ее все боятся. Мы, помню, поехали со своим сенбернаром - его Шмель зовут - в Болдино. По дороге остановились переночевать в гостинице. Говорим: "Можно собаку в номер возьмем?". Они говорят: "Запрещено, на улице привяжите, в машине оставьте". Мы говорим: "Он породистый, сын чемпиона мира. Он стоит дороже, чем машина, в которой предлагаете его оставить. Ну можно мы его возьмем все-таки, он щенок совсем...". "Ну ладно", - говорят. И мы возвращаемся к машине, выпускаем его и ведем. Дело в том, что Шмель - не просто сенбернар, он сенбернар-гигант. Он гораздо выше всех своих собратьев. Так что он уже щенком выглядел как небольшой и радостный курчавый бычок. Надо было видеть лица этих дам на ресепшене.
"Стиль": Не сочтите за комплимент, но у вас есть редкое для писателя качество: на вопрос "Что почитать?" вы называете не собственные произведения, а книги других авторов. Коллеги отвечают взаимностью?
З.П.: Не грешите на моих коллег - мало какой дурак начнет перечислять свои книги в ответ на просьбу назвать интересные новинки. Но в одном Вы правы: некоторые писатели на подобный вопрос действительно склонны устало отвечать: "Я сейчас ничего не читаю, нет смысла". Многие себя чувствуют не столько поздним Толстым, сколько поздним Пастернаком: зачем другие книги, когда есть мои?! А мне моих точно не хватает, я люблю чужие книги, порой просто до страсти.
"Стиль": И все-таки примеры кросс-промоушена были?
З.П.: Если мои коллеги в ответ на то, что я рекомендую их книги, начнут немедленно рекомендовать мои, все это будет странно смотреться. Слава Богу, у них хватает ума ругать меня, когда им что-то во мне не нравится и не упоминать меня, когда их об этом не спрашивают. У нас много обиженных ребят, готовых всех и вся обвинять в компанействе и "перекрестном опылении", поэтому иной раз доброе слово можно и тихо сказать.
Вот мне недавно позвонил Никита Сергеевич Михалков, сказал своим фирменным голосом: "Звоню, чтоб два слова сказать, слышишь? Мо-ло-дец! Ты - молодец!". Пока я озадаченно разглядывал телефон, он снова перезвонил и говорит: "Это не связь отключилась, это я все сказал. Молодец, понял?". Вот Михалков - это коллега? Но если Вы все-таки про писателей, тогда у них самих спросите, отвечают ли они мне взаимностью.
"Стиль": А что стоит почитать из того, что удивило, порадовало или озадачило вас в последнее время?
З.П.: Евгений Водолазкин, роман "Лавр". Прекрасная, душеспасительная, волшебная книга, одна из лучших, что я прочел за всю жизнь. Джонатан Литтел, роман "Благоволительницы". Ужасная, душегубительная, невыносимая книга - повествование от имени офицера СС, который занимается окончательным решением еврейского вопроса во время Второй мировой. Написано с явными признаками гениальности.
"Стиль": Шекспир говорил, что писатель - "и с угольщиками, и королями". Как вам удается находить общий язык с Кириллом Серебренниковым и Дмитрием Быковым и, скажем, нацболами и деревенскими жителями, если, конечно, удается? Вам всегда было легко общаться или это приобретенное качество?
З.П.: Искать общий язык - значит его не иметь непосредственно в наличии. Мне в голову никогда не приходило искать общий язык с кем бы то ни было. Я родился и вырос в деревне, вся мои родня - липецкие и рязанские крестьяне. Чего мне с ними искать общий язык, я на нем говорю.
Я прочитал несколько тысяч хороших книг и кое-что из них запомнил, поэтому, надеюсь, нам есть что обсудить и с Быковым, и с Серебренниковым. Хотя, признаться, книги мы с ним обсуждаем меньше всего. Как-то полюбопытнее темы находятся. А нацболы - вообще идеальная для меня языковая среда. Это как Запорожская Сечь - в речи нацболов переплетается поэзия, язык городских окраин, тюремный словарь, военный словарь - все что угодно.
"Стиль": По Вашему роману "Санькя" о молодом нацболе поставлен спектакль "Отморозки", мне его очень хвалила Алла Демидова. А ваше впечатление от этого зрелища? Что чувствует писатель, видя своих героев на сцене?
З.П.: Да что вы?! Алле Демидовой поклон от меня. Я очень почитаю эту женщину… Когда я смотрел "Отморозков", чувствовал очень явственно, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Это все - живое. Мне было ужасно больно - как постороннему. Я даже расплакался, хотя не делал этого лет 25 уже. Серебренников - молодец, он огромный мастер. Зрительское восхищение, что сопровождает этот спектакль - его заслуга.
"Стиль": Захар, а вам важны комплименты и похвалы? Может, помните самый неожиданный или самый приятный?
З.П.: С удовольствием читаю комплименты в своей адрес! Слушаю, правда, с чуть меньшим удовольствием, и всегда стараюсь это немедленно прекратить - я не очень люблю стилистику кавказских застолий, по крайней мере, в трезвом виде. Неожиданным был звонок Михалкова, это я говорил. До этого был неожиданным звонок Олега Павловича Табакова, там уже были свои слова и свои непередаваемые интонации. До этого были неожиданными слова Сергея Юрьевича Юрского. А как была удивительна встреча с Владимиром Валентиновичем Меньшовым! На прошлой неделе мы повстречались с Николаем Николаевичем Губенко - он сам подошел, я б не решился... Подошел и сказал все, что считал нужным сказать. Я был очень растроган. Все эти очень разные люди, как бы и кто их не оценивал - состоявшиеся классики, легендарные мастера своего дела. Их внимание до сих пор кажется мне чем-то невозможным и нереальным.
"Стиль": Но вы обласканы не только словами - у вас много литературных премий. А, скажем, у Эдуарда Лимонова, которому на днях исполнится 70, их нет. Важно для писателя быть увенчанным лаврами? Сильно ли это влияет на тиражи, переводы и прочую монетизацию?
З.П.: Премии, безусловно, влияют на тиражи, это очевидно. Однако, как выясняется, литература - это пространство, где свою состоятельность нужно доказывать постоянно, каждой книгой. Одна премия обратит на тебя внимание публики на две недели. И все - свободен. Если я перечислю сейчас 60 лауреатов трех самых крупных российских премий за последние 20 лет, Вы скажете, что 40 имен из этого списка Вам неизвестны. Их забыли. Так что и переоценивать премии не стоит.
Лимонов получал премию Андрея Белого, премию французских книгоиздателей, но в целом оценка его нашим "экспертным сообществом" совершенно неадекватна его дару и его влиянию. Просто он слишком огромная и опасная фигура - он пугает. К тому же не секрет, что в 90-е годы либеральная публика определяла повестку дня, и Лимонова они тогда за человека не считали. В нулевые ситуация изменилась, "красно-коричневая сволочь" отвоевала себе право издаваться и появляться на голубых экранах - все началось с победы Александра Проханова в "Нацбесте" в 2001-м. Но Лимонов в нулевые уже не писал прозу.
"Стиль": А когда вас обходят какой-то наградой, сильно переживаете?
З. П.: Я переживал, только когда мне не дали первую премию, на которую я был номинирован. В 2005 году "Нацбест" достался другому писателю, а я стоял на берегу Невы и повторял: "Ужо я вам, ужо!". Сейчас я вообще ничего по этому поводу не испытываю - я за семь лет в литературе получил премий больше, чем 99, 9% писателей получают за всю жизнь.
"Стиль": Захар Прилепин - музыкант. Многие из читателей не знают вас в этой ипостаси. Что им следует знать?
З.П.: Ну, как минимум, то, что в ближайшее время у моей группы "Элефанк" выходит пластинка "Переворот". Я там выступаю как автор текстов, ряда мелодий и второй вокалист. Со мной работают музыканты высшего класса, и мы делаем музыку, которую в России мало кто делает. Не потому, что мы такие замечательные (хотя мы замечательные, конечно), а потому, что в России мало кто играет умный и мелодичный фанк.
Первый наш альбом - "Времена года" - вышел не так давно на диске. Мы выложили его в Сети, он доступен, милости прошу. До этого у меня была совместка с культовыми реперами из группы "25/17" в рамках их проекта "Лед 9" - мы сделали песню "Котята", сняли на нее клип, я в нем играю главную роль.
Я не выдаю себя за музыканта, но мне нравится всем этим заниматься, потому что написание текстов - дело частное, одиночное, а тут всегда какая-то движуха, веселье, сотворчество. Мне это ужасно нравится. Меня всегда тянуло к казачеству, эта эстетика меня восхищает по сей день. Бабушка моя говорила, что она казачка, так что я пытаюсь это все восполнить в новых реалиях. Нацболы - один вид Запорожской Сечи, моя работа в ОМОНе - другой, рок-н-ролл, рэп и фанк - третий.
"Стиль": Вам хочется сделать в искусстве что-то из того, что ни разу еще не делали? Сочинить либретто для оперы, снять документальный фильм или составить конкуренцию ваятелю Церетели...
З.П.: Нет, я всего этого не умею, к счастью. Пусть делает, кто умеет. Я снялся в паре фильмов, в том числе сыграл небольшую роль в "Восьмерке", которую поставил Алексей Учитель по моей книжке. Фильм скоро выйдет. Думаю, этих вещей достаточно: четверо детей, десять книг, два альбома и эпизод в фильме замечательного режиссера. Впрочем, я хотел бы, конечно, устроить небольшую революцию, не скрою. Сарынь на кичку, временные, слазь! Это все тоже увлекательно, более того, крайне необходимо.
Беседовал Влад Васюхин
Специально для "РБК-Стиль"
