Мода многим кажется занятием несерьезным. Подумаешь, красивые вещи. Подумаешь, вещи дорогие — «да на эти деньги можно столько всего...». Людей из мира моды за его пределами тоже, в общем-то, не очень любят. За излишества в целом и излишнюю яркость в частности. За то, что им можно ломать правила, придуманные для «простых смертных», и за то, что общепринятые правила хорошего вкуса на них не распространяются. За много шума из ничего. За полный отрыв от реалий, в которых живут остальные, — классового вопроса никто все же не отменял. За понты, в конце концов, — короткое и емкое слово, лучше и не придумаешь.
Но Аллу Вербер любили, кажется, все.
Фэшн-директора ЦУМа и ДЛТ, вице-президента Mercury, «королеву люксового ретейла» — женщину, которая должна бы по списку своих регалий быть максимально далека от народа. Женщину в шубах и шелковых пижамах, меховых шапках и огромных очках, платьях Dolce & Gabbana и роскошных белых костюмах. Женщину, выходящую из самолета где-то в Милане и пишущую нескольким сотням тысяч своих подписчиков: «Гес вэр ай эм?» Женщину, говорящую, словно по телефону, в клатч в виде мобильника, усыпанный кристаллами: «Алло, это ЦУМ? Мне нужен огромный бюджет!» Хотя все это легко могло бы и раздражать.
Эта любовь никогда не была тихой и скромной. Такой, какую осознаешь только в тот момент, когда человек уже умер — и все вдруг о нем вспоминают. Начинают наперебой говорить, каким он был хорошим и как его недооценили. Нет, Аллу Константиновну Вербер любили открыто, вслух — как и подобало любить эту яркую, невозможную, совершенно великолепную женщину. Ее посты и сторис в Instagram пересылали друг другу в тысячах общих чатов. В репостах писали исключительно «ОБОЖАЮ». Сотрудники ЦУМа обожали ее тоже, хотя любить начальство, в общем, не очень-то принято. Молодые дизайнеры мечтали показать ей свои лукбуки, потому что знали, что это шанс и что она, если коллекция таки попадется ей на глаза, обязательно ее посмотрит. И если коллекция понравится, не сомневаясь поможет, как помогала многим. О больших дизайнерах, деятелях международной моды, которые признавались Алле Вербер в любви, можно даже не говорить — все и так знают истории про борщ, который она готовила дома у Аззедина Алайи, как пообещала Тому Форду, что тот станет звездой, когда он ею совсем еще не был, и прочее, прочее.
За всеми этими шутками, смешными цепкими фразами, забавными видео, которые цитируют и будут цитировать еще долго, никогда не терялось ее настоящее величие. Не забывалась роль, которую Алла Вербер сыграла в российской и международной моде. Она была смешной и полной самоиронии, которая в ней и привлекала, но никогда не отходила от дел — и не собиралась. Благодаря ей и ее неуемной энергии в России в каком-то смысле и выстроилась индустрия моды. Благодаря ей российские покупатели поняли, что такое большая мода и зачем она им нужна. Благодаря ей пришли в страну крупные люксовые бренды, сегодня ассоциирующиеся со словом «роскошь». Если о жизни Аллы Вербер напишут книгу, собрав в ней все истории, щедро рассыпанные по Сети, выйдет бестселлер — захватывающий, приключенческий, лихой, каким и должна быть любая стоящая модная биография. Не зря сама Алла Константиновна говорила, что считает себя Остапом Бендером в женском обличье.
Чего стоит хотя бы история ее знакомства с дуэтом дизайнеров Dolce & Gabbana — бренда, с которым сегодня больше самой Вербер ассоциируется разве что его вечное лицо Моника Белуччи. На встречу с ними в 90-х годах будущая звезда ДЛТ и ЦУМа пришла с ног до головы в Chanel, вдобавок увешанная украшениями — конечно, от того же французского дома. А «девушка Dolce» в то время была совсем другой: в простом черном платье-футляре. «Глаза Доменико Дольче, — вспоминала сама Вербер в материале российского Elle, — когда он меня увидел, я не забуду, наверное, никогда! Он со мной даже не поздоровался, просто сказал менеджерам: "Эту тетку выгнать!" Я почувствовала, что что-то пошло не так, но повлиять на это уже никак не могла».
Судя по тому, что именно Вербер влюбила Россию в Dolce & Gabbana, а дизайнеры специально для нее делали эксклюзивные коллекции и с ней дружили, легко догадаться, что так просто та история не закончилась. Алла Вербер вернулась в офис модного дома на следующий же день, замаскировавшись под ту самую «девушку Dolce» и не подав виду, что уже была здесь накануне, — отправилась прямиком к коммерческому директору, и все сложилось.
«Она была совершенно невероятной. Я любила наблюдать за ней на фэшн-шоу. Со всеми ее бриллиантами и сумками из аллигатора», — написала, прощаясь с Вербер, Ферн Маллис. Но удивительней то, что писали ей еще при жизни подписчики, далекие от модного мира, люди, которые вряд ли бывали на неделе моды в Нью-Йорке или скупали все последние новинки в ЦУМе: «Каждый раз, когда я вижу вас в своей ленте — праздник», — например. И это тоже правда.
Алла Вербер была не просто «королевой люксового ретейла». Не просто главным и всенародно любимым лицом ЦУМа. Не просто человеком, изменившим российскую моду, познакомившим нас со всеми главными брендами, практически приучившим к ним всю страну. Не просто той, кто в некотором смысле вывел Россию на мировую модную арену. И уж, конечно, не просто героиней из соцсетей, комическим персонажем, постоянным поставщиком контента для создателей мемов. Она была женщиной-праздником и ничего не боялась. «Я просто люблю жить», — сказала она в одном из своих интервью, а может, и не в одном. Эта любовь к жизни, к людям вокруг, ко всему на свете — невозможная, бьющая через край — чувствовалась во всем, что она делала. И этой любовью трудно было не заражаться, следя за ее жизнью, — пусть даже через экран смартфона.
За несколько дней до смерти, отдыхая в Форте-дей-Марми, Алла Вербер выложила снимок, на котором запечатлена верхом на велосипеде. Написала: «Приобщилась к велосипедным прогулкам по Форте-дей-Марми. Какое же это невероятное удовольствие! Чувствую себя школьницей». Друзья говорили, что в последнее время она чувствовала себя очень хорошо. Посвежела, похудела — об этом говорила и она сама. Это лето Вербер, по собственным рассказом, собиралась наконец провести с семьей: с дочерью, с любимыми длинноволосыми внучками — постоянными героинями ее Instagram.
А потом вдруг — неожиданно для всех, так, что и поверить в это было ужасно трудно, почти невозможно — умерла от инфаркта в итальянской больнице. Потому что именно так — неожиданно, вдруг, ни с того ни с сего — и бывает в жизни. И это, конечно, нечеловечески грустно. Но мы все — самые разные люди, далекие от моды и к моде близкие, иногда приблизившиеся к ней благодаря самой Алле Константиновне, — будем ее помнить. И не будем забывать.
