Стиль
Герои Архитектор Гарри Нуриев — о разнице между Москвой и Нью-Йорком
Стиль
Герои Архитектор Гарри Нуриев — о разнице между Москвой и Нью-Йорком
Герои

Архитектор Гарри Нуриев — о разнице между Москвой и Нью-Йорком

Фото: георгий кардава
Основатель архитектурного бюро Crosby Studios Гарри Нуриев рассказал «РБК Стиль» о том, чего не хватает Москве, почему Нью-Йорк не приемлет копий и как свет и цвет влияют на эмоции и настроение людей.

Гарри Нуриев — едва ли не самый известный и востребованный в мире архитектор и дизайнер из России. Уже несколько лет он живет и работает в Нью-Йорке, но постоянно прилетает в Москву, где его бюро Crosby Studios создает интерьеры для модных ресторанов. Нуриев считает, что главная проблема Москвы и ее заведений — боязнь риска и экспериментов, а также однотипность существующих на рынке мест. «Когда бизнес в Москве становится успешным и популярным, он теряет свою индивидуальность. Но мы же живые люди, не всегда хотим быть бабочкой, иногда нам хочется побыть и гусеницей», — объясняет архитектор. Мы встретились с Нуриевым перед вручением премии Lexus Design Award Russia Тор Choice 2019, где он вместе с другими членами жюри объявлял победителей конкурса.

Вы часто приезжаете в Москву?

Да, в Москве я провожу примерно неделю каждый месяц.

В городе появляется все больше приятных, хорошо оформленных мест. Значит ли это, что дизайн и архитектура здесь сейчас на взлете?

Мне кажется, наоборот, в Москве в этом плане сегодня кризис. Лет 10–15 назад был сильный информационный вакуум, поэтому люди экспериментировали и получались интересные интерьеры. Может быть, иногда дурацкие, но очень самобытные и честные, этим они мне нравились. Сейчас, когда люди стали больше путешествовать и пользоваться разными ресурсами, например, Instagram и Pinterest, они все больше и больше вдохновляются зарубежным опытом. Своей команде Crosby Studios я запрещаю при работе над проектом смотреть референсы (примеры, на которые ориентируется заказчик. — «РБК Стиль») и предлагаю искать вдохновение в совершенно других плоскостях, которые никак не связаны с интерьером. Это может быть кино, мода, литература, какие-то ностальгические воспоминания. Наверное, именно поэтому наши интерьеры отличаются уникальным почерком, который невозможно напрямую связать с определенным стилем.

Фото: георгий кардава

Если сравнивать Москву и Нью-Йорк, есть ли у двух городов что-то похожее и что-то кардинально противоположное? Какие у них характеры и какой ближе именно вам?

Вообще Нью-Йорк очень сложно сравнивать с любым другим городом мира. Его самая главная ценность — это люди, и благодаря им он превратился в необычный и очень интересный гибрид разных культур, в котором каждый день появляется что-то, чего раньше не существовало. Москва же больше верит именам, западным традициям и не всегда готова на эксперименты. Поэтому в Москве больше «понятных» мест, с которыми сложно спорить, потому что они уже переданы чьим-то опытом и проверены. В Москве нет места для риска. В этом есть свои плюсы и минусы.

Если бы вы переехали в Москву, что бы вы изменили?

В Москве не хватает вещей, которые сложно объяснить. Каких-то самобытных пространств, оригинального дизайна в малом бизнесе. Когда бизнес в Москве становится успешным и популярным, он теряет свою индивидуальность и становится роботизированным. Но мы же живые люди, мы не всегда хотим быть бабочкой, нам иногда хочется побыть и гусеницей. Именно поэтому мы и ищем такие неповторимые места, и их здесь практически нет, потому что они просто не выживают.

Это черта азиатского города?

Нет, в Пекине, Шанхае и Гонконге как раз превалируют аутентичные заведения. Ты приходишь в небольшое кафе и задаешься вопросом: почему здесь это так, а вот это по-другому? Поэтому и ощущение от этих городов остается таким многослойным и интересным. А в Москве все подчинено определенным правилам, которыми легко пользоваться, но при этом отсутствует загадка. И, наверное, это я бы и поменял в первую очередь. И мне кажется, в моих проектах у меня получается это делать.

Когда вы работаете над проектом жилого или коммерческого помещения, вы сразу представляете в нем людей и будущую жизнь пространства?

Конечно, я представляю, как он будет переносить свою жизнь в это пространство и пользоваться им. Мое вдохновение в большой степени связано с людьми: с друзьями, заказчиками или партнерами, с которыми я делаю проект. В любом случае это какой-то живой человек, который за этим стоит.

Фото: георгий кардава

Почему вы переехали в Нью-Йорк?

Я проповедую продвинутый дизайн, и у любой профессии есть своя столица. Думаю, что Нью-Йорк — это столица для экспериментов, место, где можно придумывать новые языки, потому что город их очень любит, он даже требует их. Вместе с этим он не приемлет никаких копий и пародий и очень жестко их отсекает, потому что хорошо чувствует. В Москве, наоборот, хотят проверенных историй, которые связаны с личной библиотекой своих опытов и воспоминаний.

Если говорить о среде, насколько, на ваш взгляд, она влияет на творчество и в целом на восприятие мира?

Среда — это очень важно, и особенно для творческих людей, у которых сильно развита эмпатия. Это принципиальный источник творческой энергии. Когда ты находишься в своей среде, тебе комфортно адаптироваться, твоя рука сама рисует правильные вещи, нежели когда ты белая ворона и тебе сначала приходиться создавать свой мир, и уже потом, если у тебя остается время, в этом своем мире ты начинаешь функционировать. В Нью-Йорке мне комфортно, потому что этот мир уже создан и я просто в нем творю. И там я работаю над проектами, которые строю здесь, поэтому, наверное, они такие необычные. Сегодня мы открываем новый ресторан напротив гостиницы «Украина», он называется Pink Mama. Мне кажется, это будет новое слово в дизайне интерьеров. Похоже, это первый проект премиального уровня, в котором мне позволили реализовать все мои последние задумки насчет материалов и цветов.

Насколько сложно в России общаться с заказчиками в ресторанном бизнесе? Такое ощущение, что у них всегда есть очень четкие рамки: «это мы хотим, а этого точно не хотим».

Я работаю с молодыми продвинутыми рестораторами, которые хорошо понимают мой язык. Но проблема, которую вы озвучили, связана не с тем, что у них есть какие-то шаблоны или ограниченный кругозор и мировоззрение. Нет, это хорошо образованные и искушенные в дизайне люди. Однако они очень боятся рисков и всегда хотят максимально их снизить. И зачастую им кажется, что от интерьера зависит успех ресторана, что, если интерьер будет не очень понятным, успеха у заведения не будет. Но мы с вами знаем, что мы ходим в ресторан за едой и за атмосферой. И атмосфера складывается не из материалов или планировочных решений, а получается как волшебство, формулу которого может даже не знать ни дизайнер, ни ресторатор. Здесь нет мистики, но должна быть честность. Когда за уши притягиваются какие-то истории, совершенно не адаптированные для русской кухни и русского человека, они работают на эмоцию в течение очень короткого времени, и потом на них уже никто не обращает внимания. Атмосферы в них больше нет. А если история очень честная, если она органично вытекает из концепции, то она абсолютно бесконечна и не имеет срока годности. В России я иногда вижу проекты в стиле, например, Копенгагена. И порой даже ни дизайнеры, ни их клиенты там ни разу не были, но они по какому-то «образу и подобию» восстанавливают копенгагенскую историю в Москве. В девяти из десяти случаев это выглядит глупо и неправильно.

Фото: георгий кардава

Как бы вы описали русский стиль в дизайне?

 Я как раз пытаюсь воссоздать его в своих проектах и адаптировать его к сегодняшнему дню так, как будто он прожил все эпохи и не потерялся 100 с лишним лет назад. Мне интересно понять, как бы он адаптировался к современной жизни молодежи, к минимализму или, наоборот, мог бы выглядеть в нашей жизни как китч. Во многих проектах я часто использую и резьбу, и традиционные крафтовые рисунки. Например, в одном из последних проектов я сделал минималистичный интерьер, который на первый взгляд чем-то напоминает чистые линии скандинавского стиля, но на самом деле он наполнен русской мебелью, переосмысленной мной. Где-то это резьба вперемешку с современными яркими светильниками, где-то ткань, которой обиты современные диваны или сиденья. И у меня нет никаких негативных ассоциаций с этим, я как раз смотрю на русский стиль как на неисследованную область, с которой очень интересно работать. Хотя у многих людей он вызывает  отрицательные ассоциации и они предпочитают жить во французской квартире в Москве. Навязывать — не моя работа, но иногда, наоборот, получается находить людей, которым близко мое мнение, и им хочется посмотреть на ту же гжель под другим углом.

Почему же мы так любим все иностранное?

 Не знаю, но, скорее, это от того, что наша история настолько богата, что мы ее не ценим. В Америке, наоборот, истории нет и они ценят каждую дату, каждое событие. Хотя во Франции люди очень ценят свои традиции, и даже в Африке их ценят. Думаю, такую моду у нас ввел Петр I, и все до сих пор ей следуют.

Я обратила внимание, что в Копенгагене, например, кафе и магазины очень уютные, наверное, потому, что, когда на улице очень холодно и промозгло, хочется зайти внутрь и оказаться в теплом и приятном месте. Какие цвета и настроения должны присутствовать в интерьерах помещений в серой, пасмурной Москве, чтобы люди возвращались в гармонию с собой и окружающим городом?

 Думаю, здесь дело не в цвете, а в свете. И, между прочим, серый цвет очень даже уютный. Моя квартира в Нью-Йорке от пола до потолка серая, и в городе тоже бывают серые дни, и чувствую я себя там прекрасно. Когда говорят, что бетон или металл создают ощущение холода или неуюта, — это стереотипное мышление. Нет, ощущение холода создает плохая теплоизоляция или одежда не по сезону. А бетон и металл — это очень гармоничные для человека фактуры, мягкие и сияющие. Порой наше представление о цвете и фактуре кардинально не соответствует его характеристикам.

Сегодня считается важным, чтобы интерьер был «инстаграмогеничным», чтобы его хотелось выложить в соцсети. Вы согласны?

 В нашей жизни на сверхвысоких скоростях сегодня самым важным качеством любого пространства является эмоция. А Instagram — это просто подтверждение, что эта эмоция есть. Если человек хочет сфотографировать что-то и запечатлеть в своем дневнике, значит, он испытал эту эмоцию и хочет оставить ее в своей памяти. Поэтому я согласен, что это важно. Особенно когда эмоции мы испытываем все реже. Интерьеры могут помогать.

Некоторые режиссеры уходят в дизайн. Например, Уэс Андерсон успешно занимается оформлением интерьеров. Почему так? Кино переходит в дизайн?

Я думаю, что Уэс Андерсон — просто хороший дизайнер, и его совершенно справедливо приглашает Миучча Прада, чтобы оформить бар Luce в Милане. Ровно так же, как и талантливый дизайнер сделал бы хорошие декорации к фильму. Кстати говоря, я бы сделал декорации к какому-нибудь фильму с большим удовольствием. Может быть, это даже будет крутое путешествие в кино через дизайн.

В каком жанре был бы этот фильм?

Фантастика. Мне повезло, я был в Лос-Анджелесе в галерее, в которой целиком воссоздали комнату со светящимся полом из фильма Кубрика («2001 год: Космическая одиссея»), и мне очень понравился этот проект.

Фото: георгий кардава

Где бы вы еще хотели пожить?

Во многих местах, на самом деле. Я бы пожил в Гонконге, в Лос-Анджелесе. Мне кажется, в Гонконге сейчас правильная сосредоточенная энергия, а в Лос-Анджелесе просто классно.

С кем вам хотелось бы сделать коллаборацию?

Я бы сделал коллаборацию с Рафом Симонсом.

Если бы вам предложили сейчас какой-нибудь сумасшедший проект в Москве, но ради него надо было бы сюда переехать, вы были переехали?

Мне было бы любопытно увидеть проект, ради которого я бы переехал в Москву. Но почему бы и нет, я не исключаю такой вариант.

Вы перфекционист?

Я достаточно жесткий перфекционист, но мне порой нравится играть с гранями перфекционизма и специально закрывать глаза на что-то. Вообще, перфекционизм, на мой взгляд, это не совсем природное и естественное ощущение, он может убивать душу, поэтому всегда нужно оставлять место для каких-то необъяснимых, сложных и порой даже дурацких решений.