Народные промыслы достаточно «воспеты», к этой теме обращались многие деятели дизайна и искусства. Но почему они не пользуются интересом у широкой аудитории и не стали модными, другой вопрос. Ремесленничество подразумевает под собой человека, который делает для человека. Его труды должны продаваться, и на них должен быть спрос. А в Союзе коммерция была запрещена. Народные промыслы просто не развились самостоятельно. Только сейчас у нас появилась возможность жить на заработок от ручной работы. Но мы еще очень далеки от понимания ее цены и ценности.
В «Берегах» я рассказываю про культуру Русского Севера, потому что я ее понимаю. Моя семья из деревни в Архангельской области. У меня два дома — Москва и Заостровье. Работа над брендом — это постоянное исследование нашей территории и истории. Вот сейчас мы занялись строительством мастерской — купили старинный северный дом, недалеко от нашего, после его реконструкции там будут делаться украшения.
Основной источник вдохновения — народный северный костюм. Его изучениям я занимаюсь с помощью реконструкции. Ручные техники шитья и вышивки, сочетания материалов, цветов, силуэты, конструкции, образы — бесконечный предмет исследования. В «берегах» есть несколько видов украшений. Пёрлышко — украшение на шею, родом с Пинеги. Браслет — три ряда нитей с «насаженным» перламутром. Можно носить и на руке, и на шее. Лента на голову — в каждой коллекции появляются новые варианты этого украшения в виде ободка с лентой или бисерной поднизью. Ожерелок — ожерелье по мотивам того, что любили носить в Олонецкой губернии. Нежный перелив перламутра, необычная фактура, простая форма — это вещь, которую можно деликатно носить каждый день, а можно сделать и главным акцентом в образе.
Основная вышивка в украшениях — «сажение по бели». Это уникальная техника, бытовавшая на территории нашей страны. Она сохранилась преимущественно в вещах, сделанных в XVIII и XIX веках — предметах костюма, головных уборах и украшениях. Самые ранние предметы с сажением, которые мы можем увидеть — это церковные вещи XIV века. Особенность техники: на основу (ткань, холст, холст с картоном) нашивается льняной или хлопковый бель-шнур по рисунку в две (или более) проходки рядом, и на эту основу из шнура нашивается (сажается) нить с жемчугом, перламутром, бисером. Плотный настил шнура дает дополнительную жесткость, стабильность и объем вышивке. Благодаря научным сотрудникам и мастерам сейчас об этой технике можно узнать из надежных источников и обучиться ей. Пёрлышко berega сделано в этой технике вышивки и вдохновлено ожерельем из традиционного Пинежского костюма, который сейчас хранится в музее «Марьин дом» в селе Чакола Архангельской области. Такая маленькая частичка народного костюма смогла воплотиться в украшениях berega. Простая форма дает нам возможность наслаивать смыслы и образы в эту маленькую вещь, эта работа, как и сама вышивка, — долгая, кропотливая, многослойная и наполненная.
Главная трудность в изготовлении украшений — их трудоемкость и времязатратность. Кроме меня, над «бережными» украшениями трудятся еще две вышивальщицы, Ольга Скорнякова и Варвара Русакова. Моя задача — достойно оплачивать эту тяжелую работу.
Сейчас стало сложнее покупать материалы: стразы, бисер, перламутр и жемчуг. Ассортимент стал меньше, а цены выше.
Народные промыслы могут быть модными и актуальными. Мы насытились качественными вещами из массмаркета и готовы обратить внимание на что-то вдумчивое, уникальное, с историей. Люди готовы покупать у людей. Что надо сделать для того, чтобы спрос на ремесленные предметы стал более массовым? Увеличивать доходы людей, их платежеспособность.
Сложно отделить промыслы от стереотипов и представить их в новом, свежем ключе. Думаю, дело в сильном советском наследии и стереотипах, связанных с этими техниками. Материальная культура того времени была сильно ограничена, и гжель, хохлома, финифть из объектов искусства превратились в обыденную часть ежедневного быта.
Я давно хотела поработать с техникой росписи по горячей эмали. Прошлым летом я оказалась в Ростове, сходила на экскурсию на фабрику и поняла, что это судьба. «Ростовская финифть» — одно из старейших российских производств, сохранивших эту традиционную ювелирную технику. Ценно, что они открыты к сотрудничеству и новым проектам. Основным вдохновением для коллекции стали викторианские драгоценности lover’s eye с портретными миниатюрами глаз, которыми тайно обменивались влюбленные. Мы представили, как могло бы выглядеть такое драгоценное послание от влюбленной девушки, если бы она жила в Смоленске или другом небольшом русском городе. Так, в коллекции появились цветочные мотивы: васильки, синеющие в пшеничных полях, и фиалки-анютины глазки с дачной грядки. А вместо традиционных дорожек из круглых камней драгоценности дополнили «слезами» из горного хрусталя огранки «капля».
При работе над коллекцией я не думала о коммерческом успехе. Мы делали ее во имя красоты. Я понимала сложность выбранной темы и стилистики и предполагала, что коллекция может «не зайти». Удивительно, но она побила все наши рекорды по скорости продаж. Коллекция получила очень теплую поддержку, благодаря которой о Secrets узнала новая аудитория. Для меня важно, что такое сложное направление нашло отклик: мы планируем развивать его и дальше.
Эта коллекция стала настоящим вызовом для нашего производства и вывела нас на новый уровень качества. Для меня было важно сделать идеальной каждую деталь, поэтому разработка заняла почти год. Процесс создания происходил в двух городах и в два этапа: в Ростове расписывались пластины финифти, а в Костроме собирались драгоценности. На ростовской фабрике работает большая команда художников, и у каждого своя рука, свой стиль. Я попросила сделать несколько образцов пластин разного авторства, чтобы выбрать, кто будет расписывать весь тираж. Из Ростова готовые пластины финифти отправились в Кострому к нашим ювелирам. Там их вручную оправили в серебро без применения клея и закрыли ажурными решетками с замочной скважиной.
У этих драгоценностей нет изнанки, они прекрасны со всех сторон. Непредвиденная проблема возникла на этапе закрепления пластин в металл: оказалось, что каждая из них чуть отличается по форме и размеру. Из-за этого срок запуска коллекции пришлось сдвинуть почти на месяц.
По-настоящему массовыми народные промыслы вряд ли могут стать. Во-первых, это всегда ручная работа мастера, которая не может стоить дешево. Во-вторых, такая эстетика требует сложной стилизации. Но, конечно, к промыслам можно и нужно привлекать больше внимания, рассказывать о них, задействовать в коллаборациях с актуальными брендами. На мой взгляд, прежде всего не хватает информационной поддержки: часто найти адекватную информацию и контакты производств и мастеров бывает сложно, приходится собирать данные по крупицам. Трудности возникают и в коммуникации, многие частные мастера не ориентированы на коммерческое сотрудничество. Думаю, это лечится временем и практикой: чем больше будет успешных примеров коллабораций, тем легче и понятнее этот процесс станет для всех.
В последнее время есть запрос на локальное и уникальное, и промыслы отвечают этому запросу. На фоне расширения работы высокотехнологичных компаний с искусственным интеллектом идет усиление и упрочнение позиций маленьких компаний с ручным производством. Вместе с тем, непопулярность в широком смысле слова "промыслы" связана с отсутствием инфраструктуры: предприятия НХП (народных художественных промыслов) не интегрированы в индустрию, у них часто нет даже базового технического оснащения, на некоторых фабриках нет компьютеров. Они не участвуют в коммерческих процессах, происходящих в моде.
Масштабный проект по созданию модных линий одежды для предприятий НХП Нижегородской области запущен при поддержке правительства Нижегородской области и министерства промышленности и торговли России. Дизайнерами модного дома было разработано 300 эскизов одежды по трем тематическим направлениям с элементами городецкой золотной вышивки, чкаловского гипюра, ремизно-узорного ткачества и создано 30 промышленных образцов. В настоящее время проводится работа по доведению сэмплов до промышленного тиража. Но пока тираж не выпущен, предприятия НХП могут принимать заказы на эти изделия.
В целом это новый формат взаимодействия. Много было необычного, возникали сложности с коммуникацией: места отдаленные, процессы отличаются от тех, которые выстроены у нас. Тем не менее, удачными получились льняные платья в стилистике нижегородского гипюра, бомберы с золотной вышивкой на спине, изображающей Жар-Птицу. Нам понравились разработки сегмента home с использованием техники нижегородской мережки — домашняя одежда и текстиль.
Зачастую все русское традиционное преподносилось лубочно и скоморошно, и это вызывало раздражение и стыд. Но в наших силах обратить внимание нового поколения на промыслы, показать их многогранность и большой исторический путь, который они прошли. К счастью, есть мастера, которые несут традицию, бережно хранят ее и развивают. Чем больше об этом будет говориться в современном контексте, через взаимодействие с художниками, дизайнерами, иллюстраторами, тем быстрее промыслы станут популярными и не стыдными.
Должно быть больше взаимодействия, коллабораций с промыслами. А они, в свою очередь, должны становиться более открытыми. Я участвовала в нескольких проектах по взаимодействию с промыслами, и производства ведут себя очень по-разному: кто-то заинтересован, готов отдавать материалы и тратить свое время, у кого-то нет мотивации. Если говорить обо мне, я бы с удовольствием пошла на практику. Это честь — поработать с чем-то традиционным, устойчивым и внедрить свои идеи.
Ягель
Каменный цветок
Борщевик
Болотные пушицы
Иван-чай
Одуванчик
Колокольчики
Ягель
Одуванчик
Переосмысление бренда и обращение в сторону себя произошло в 2019 году. В тот период я перебиралась в Москву из Мурманска, и у меня началась глобальная тоска по краю. Я захотела запечатлеть его для себя в творчестве, выразить любовь к нему через свои работы. К тому же, я стала мамой — это тоже подтолкнуло к пониманию того, что для меня ценно и важно. Я вспомнила о своем советском детстве, о вещах, на которых я выросла, — все это всплыло при работе над ДНК бренда.
«Секретики» — известная детская забава советского времени. Показ избранным друзьям ценных мелочей, скрытых в земле под куском стекла, становился ранним опытом формирования круга «своих», а разорение этих тайников — опытом вторжения в личное пространство. Через сравнение с «секретиками» были созданы образы новой коллекции, где секретами стали модели, «спрятанные» в северные земли Кольского полуострова с цветами и травами, растущими на Крайнем Севере с весны и лета до глубокой осени.
