Брук Шилдс (57 лет) в рекламной кампании Skims в нижнем белье, Энди Макдауэлл (64) на «Оскаре» в черном обтягивающем платье с открытыми руками, Энтони Хопкинс (85) в съемке Loewe в кроссовках и свитшоте с логотипом и, наконец, Кармен Делль'Орефиче (91) на обложке Vogue Czechoslovakia с голой шеей. Здорово? Да. Удивляет? Уже вряд ли.
Золотой век зрелых моделей начался не вчера — прорыв можно отнести к 2017 году, когда на показе Versace, посвященном 20-летию со дня смерти Джанни Версаче, появились любимицы дизайнера: Синди Кроуфорд (на тот момент 51 год), Наоми Кэмпбелл (47), Клаудиа Шиффер (47), Хелена Кристенсен (48) и Карла Бруни (49), после чего супермодели 1990-х стали регулярно открывать и закрывать шоу различных брендов. Тогда же российское медиапространство сотрясла откровенная съемка 61-летней модели агентства Oldushka, которое специализируется на поиске и продвижении людей 50+.
Спустя шесть лет можно с уверенностью сказать: все эти кейсы обеспечили репрезентацию старшего поколения в модной индустрии, да и вообще сделали это поколение видимым. Но если говорить о моде в более прозаичном, практическом смысле, изменилось ли то, что люди стали позволять себе в плане одежды или установки о недопустимости открытых рук, короткой длины, блесток и принтов, как только ты теряешь былую стройность тела и упругость кожи, все еще сильны?
«Овца, одетая как ягненок»
Чтобы ответить на эти вопросы, стоит вспомнить, как долго в общество вбивалась необходимость (а иногда даже требование) одеваться в соответствии с возрастом. Одним из первых свидетельств служит саркастичное устойчивое выражение «mutton dressed like lamb» («овца, одетая как ягненок»), закрепленное в англоязычных словарях и предписываемое Георгу IV. Предположительно, так будущий король Великобритании охарактеризовал на светском балу 1811 года даму, которая пыталась сойти за юную барышню. Историк моды, культуролог Мэган Виртанен объясняет, что европейская культура, начиная с раннего Нового времени, ожидала, что женщина будет соответствовать своему возрасту как в речи и поступках, так и в одежде, меняя гардероб каждые семь лет, выглядеть «прилично для своего возраста» и избегать «нелепостей омоложения».
«Аристократки XVII и XVIII веков, впрочем, редко следовали этим рекомендациям, продолжая и в 70 лет наряжаться согласно новейшей моде, но в XIX веке правила этикета ужесточились и начали распространяться на горожанок недворянского происхождения», — добавляет она. Так, учебник по этикету, изданный в 1881 году, предписывал незамужним девушкам носить голубые и розовые платья, а замужним — цвета мальвы, желтые и лиловые. Тем временем в русской деревенской культуре старшему поколению яркие оттенки не полагались, а с серьгами могли выходить лишь те, кто уже достиг фертильного возраста. Иными словами, продолжает Мэган Виртанен, в традиционном обществе существовало четкое деление на возрастные группы и переход из одной в другую сопровождался сменой одежды и украшений. «Возраст — категория не только биологическая, но и культурная. И именно культура определяет, что значит «слишком молодой» или «уже старый», равно как то, как следует одеваться в тот или иной период жизни».
Другое дело, что сегодня возрастные рамки, а соответственно, и связанные с ними обязательства размыты: к 30 годам ты можешь быть дважды в разводе и с двумя детьми, а можешь строить карьеру и путешествовать по миру, вообще не заботясь о замужестве и материнстве. Общество в целом становится старше: если в 1950 году в России медианный возраст составлял 25 лет, то в 2020-м — 39,6 года, а к 2035 году, по прогнозам ООН, показатель и вовсе повысится до 44 лет. Эти изменения фиксируются и на государственном уровне: так, в 2020 году Госдума повысила возраст молодежи до 35 лет (по закону от 1993 года молодежью считались люди в возрасте от 14 до 30 лет). Однако ситуация с внешним видом от этого стала только сложнее. Если общество официально признает во мне, условно 35-летнем мужчине, молодежь, то не будет ли оно косо смотреть, если я выйду из дома в футболке с мультяшкой? Рассуждать здесь приходится уже не с культурологической, а с психологической точки зрения.
«Нелюбовь к морщинке — это не про внешнее, а про внутреннее»
«Есть такое понятие, как психологический возраст, и он может не совпадать с биологическим, — говорит телесно ориентированный психотерапевт Валерия Загальская. — Если женщине 60, а чувствует она себя на 30, то это точно будет отражаться в одежде. Ничего плохого здесь нет, если внешний вид совпадает с внутренним ощущением. Проблема начинается там, где женщине 60, чувствует она себя на 60, а одевается на 30. Вот эта несостыковка внутреннего с внешним, скорее всего, будет вызывать негативный отклик, фонить энергетически и визуально».
Психотерапевт подчеркивает, что, взрослея, важно проводить самоисследование, задавать себе вопросы: «Как я себя чувствую? Как меня видит мир? Как я хочу, чтобы меня видел мир?» Однако в основе этого «разговора с собой» лежит то, как с нами разговаривали родители, спрашивали ли они нас, что нам нравится, чего мы хотим, чем мы мечтаем заниматься, когда вырастем. «Это происходит так редко, что ребенок в итоге растет с мыслью «лишь бы просто отучиться и куда-нибудь поступить, а потом устроиться на работу». Нет точки, в которой он останавливается и нащупывает то, как сам хотел бы выстроить свою жизнь. В результате ребенок выполняет родительскую программу, но чувствует себя несчастливым. Отсюда вытекают возрастные кризисы», — говорит Валерия Загальская. Проводить самоисследование мешает и то, как в принципе выстроена общепринятая траектория жизни и сопутствующие ей дресс-коды. Если в школе униформа с первого по 11-й класс, то как мне понять, в чем мне удобно и нравится ходить? В каком возрасте у меня получится задаться этими вопросами?» — добавляет эксперт.
Как результат — уже взрослый человек, пытаясь наверстать упущенное, начинает «молодиться» или в стремлении наконец понять, чего он хочет, хватается за все и сразу. Не говоря уже о том, как на отношении к внешнему виду сказывается недовольство своей жизнью и нереализованность желаний. Нелюбовь к морщинке, заключает Загальская, это в первую очередь про то, что происходит у нас внутри, и решить этот конфликт поможет психотерапия.
Основатель агентства Oldushka Игорь Гавар, который в то же время ведет одноименный стритстайл-блог с фотографиями модных пенсионеров из разных уголков страны, приводит пример: «Многие стесняются не то что даже носить мини — открывать руки. «Говорят: «Ну что же я буду их показывать, они уже не те, что были в 30». К сожалению, очень характерно сравнение себя 60-летней с собой 40-летней. Когда я разговариваю с героинями блога, часто слышу: «Да с чего вы взяли, что я красивая, вот видели бы вы меня тогда!»
Страх демонстрировать руки, шею, колени обусловлен не только непринятием своего возраста, но и извечным вопросом «Что обо мне подумают другие?», связанным с закрепившимися в обществе стереотипами. Гавар подчеркивает, что самая большая любовь, как и самое большое негодование относительно съемок моделей Oldushka и существования агентства, в принципе, исходят как раз от ровесниц.
Впрочем, негативные отзывы могут задеть человека только в том случае, если они попадают в его установки, говорит Валерия Загальская. Условно, фраза «в твоем возрасте не следовало бы открывать шею» резонирует только тем, кто и сам так считает. И с другой стороны, произносят подобные фразы люди, которые бы, возможно, и сами хотели ходить с обнаженной шеей, но из-за своих установок позволить себе этого не могут. «Если я чувствую себя на 20 лет, хотя мне 30, и хочу визуально омолодиться, то мне все равно на чужое мнение, потому что я понимаю, про что я и про что мой образ. Такие проблемы возникают у тех, кто не понял себя и не научился защищать личные границы», — утверждает психотерапевт.
Отвечая на вопрос о том, есть ли вещи, которые категорически нельзя носить мужчинам и женщинам в возрасте 45+, стилист и основатель проекта Personal Styling Татьяна Никейцева тоже обращается к психологии: «Можно что-то посоветовать или от чего-то отговорить, только если человек сам себя совершенно не чувствует. Ведь одежда — это отражение наших отношений с собой, с другими людьми, степени нашей реализации. Это огромный пласт посланий и смыслов, которые мы несем в этот мир».
«Хорошо одеваться было попросту опасно»
На том, как мы одеваемся во взрослом возрасте и какие сигналы обществу хотим послать, сказывается не только самоисследование, проведенное самостоятельно в течение жизни или при помощи психотерапии, но и привычки, бэкграунд и время, в которое мы родились. «Например, на отдыхе очень легко определить мужчин, чье детство пришлось на 1950-е. В те годы футболки заправляли в шорты. Это видно в старых фильмах. Мужчины помоложе так уже не носят — у них футболки и шорты свободные», — утверждает Никейцева. И подытоживает: «На нас влияют визуальные первоисточники, то есть тот визуальный опыт, который мы получили в первые 5–15 лет».
Анализируя внешний вид героинь своего блога, Игорь Гавар говорит, что они не только стесняются открывать определенные части тела, но и, например, избегают обилия украшений. «Персонажа, похожего на Айрис Апфель, я за все эти годы не видел. Мне кажется, в российском сознании такой стиль ассоциируется с показухой — что называется, «нацепила на себя все, как сорока». В целом преобладает культ элегантности, хотя, мне кажется, не все даже понимают, что это значит».
Такое отношение можно объяснить как раз тем визуальным опытом, который складывался у наших соотечественников в советские годы. «С одной стороны, население было преимущественно с крестьянскими корнями и соответствующей этикой, где не приняты излишние новации и отличность от других, — комментирует историк моды Мэган Виртанен. — С другой — масла в огонь подливала официальная идеология, пусть и не постоянно. Сразу после революции и в первой половине 1920-х хорошо одеваться было попросту опасно. При Сталине хорошая одежда поощрялась как признак культурности, а при Хрущеве гонения на модников возобновились».
Впрочем, отмечает основатель Oldushka, сегодня старшее поколение не прочь носить кроссовки и даже делать татуировки, да и в целом в плане одежды он видел «кажется, примерно все». «Есть женщины, которые следят за модой и у которых есть понимание, как они должны выглядеть в соответствии со своим возрастом и временем, — объясняет Игорь Гавар. — Но это зависит от географии. В Москве встречаешь одно, в Ижевске — другое».
Стилист Татьяна Никейцева подтверждает, что жители крупных и небольших городов выглядят по-разному, и объясняет это на примере самого большого мегаполиса — Нью-Йорка. «Одно из определений насмотренности — это диапазон нормы. В Нью-Йорке эта норма очень широкая: за день ты видишь тысячи разных людей и разных стилевых интерпретаций. Для тебя попросту перестает быть что-то ненормой — разве что мимо пройдет абсолютно голый человек. Диапазон нормы в маленьком городе другой. Речь о количестве людей, вариантов стилизаций, комплектов, которые ты видишь за всю жизнь, а также об уровне смелости и отрешенности от мнения окружающих». Интересно, что интернет, доступный сегодня даже в селах, изменить ситуацию, по мнению Никейцевой, не способен. «Люди могут смотреть и узнавать, но для того, чтобы интегрировать изменения в свою жизнь, нужны большие усилия. Когда человек точно знает, что он будет отвержен или высмеян, он на это не пойдет. Насмотренность — это не только визуал, который ты поглощаешь с экрана телефона, но и реальность, в которой ты пребываешь каждый день».
При этом то, что сейчас происходит в медийном пространстве в плане репрезентации старшего поколения, важно, однако инфлюенсеры, подчеркивает стилист, играют здесь большую роль, нежели подиум и глянец. Вероятно, это связано с тем, что ту же Брук Шилдс в съемке Skims отретушировали так, будто у нее нет ни морщин, ни «колец Венеры», ни даже подмышек, а 73-летнюю Грейс Джонс, появившуюся в рекламной кампании Wolford, и вовсе не отличить от юной модели. Блогеры, готовые выйти на связь к подписчикам без фильтров и в любой момент, в этом плане вызывают гораздо больше доверия.
В пример Никейцева приводит Роуз Лангенбейн, которая рапортует подписчикам в топе Jacquemus, еда ли прикрывающем грудь, или Грис Ганэм, которая позирует в блестящем платье с просвечивающим нижнем бельем. Одеты ли эти женщины «по возрасту»? Какая разница, когда видишь то, с какой уверенностью, чувством достоинства и «пониманием себя» они демонстрируют свои образы. Одно лишь это подтверждает: стареть вовсе не страшно.
«Ребенок через одежду пытается показать, что он уже не маленький»
Стилист упоминает влияние соцсетей и в разговоре о молодежи, ведь бытует мнение, что, пока взрослые пытаются молодиться, молодые спешат повзрослеть. Никейцева это мнение, однако, опровергает: «Мальчики и девочки не хотят выглядеть младше или старше, чем они есть. Они хотят выглядеть актуально, в соответствии с TikTok-трендами. Конечно, часто эти образы подразумевают взрослость, но это не обусловлено желанием поскорее вступить в какой-то возраст. Речь именно о желании быть частью определенного сообщества и транслировать эту принадлежность».
В свою очередь, психотерапевт Валерия Загальская говорит, что если ребенок стремится выглядеть старше, то для него это попытка показать миру (читайте: родителям, одноклассникам, учителям), что он изменился, у него появилось собственное мнение и границы. «Часто родители не обращают внимания или отказываются признавать то, что их дети уже выросли, поэтому внешний вид для ребенка становится эдаким криком, способом донести информацию о том, что он уже не маленький». К тому же, продолжает психотерапевт, у детей есть заблуждение, что взрослый человек — это тот, кто может себе многое позволить. У него больше свободы, его уважают, с ним считаются. Если ребенок этого уважения к себе не чувствует, то одежда «как у взрослого» становится одним из способов его вызвать.
К слову, дабл-дрессинг — желание мамочек выглядеть одинаково со своими детьми — так же может ощущаться как непризнание границ ребенка. Часто это больше про амбиции родителя. «Возможно, не хватает реализации в обычной жизни, просто в материнстве, — рассуждает Татьяна Никейцева. — Я не вижу в этом ничего плохого, но здесь важно не переборщить, чтобы у ребенка все же развилась самоидентичность и представление о себе как личности».
Все это возвращает нас к разговору о том, как важно задавать ребенку вопросы «Чего ты хочешь сам?», «Каким ты себя видишь?». Это не только поможет ему на этапе детства, но и, вероятно, избавит от множества проблем потом, в частности, связанных с ощущением своей ценности и значимости и отражением этого ощущения во внешнем виде.
«Объяснить, как одеваться»
Но что делать с теми, кто упустил момент, а позволить себе психотерапию или сессию у стилиста по разным причинам не может? Игорь Гавар упоминает, что особое непонимание старшей аудитории вызывают съемки агентства Oldushka и коллекции в авангардном стиле, так как многие воспринимают это не как креативный замысел, а как прямое руководство к действию. «Люди, неверно, считывают то, что видят, и их можно понять. У них есть острый запрос на то, чтобы им объяснили, как одеваться, когда ты переходишь порог 50–60 лет. Ведь к тому же очень часто возрастные изменения сопровождают изменения физиологические», — говорит он.
Один из вариантов — сделать удобочитаемый и наполненный множеством визуальных примеров гайд. Например, с инструкциями о том, от чего нужно отталкиваться, выбирая брючный костюм, или какую юбку лучше купить, чтобы подчеркнуть ноги. Образованием здесь могут заниматься и медиа, но риторика в русскоязычных медиа пока далека от искоренения эйджистских суждений. Женщинам все еще диктуют, что им делать нельзя (у мужчин, надо сказать, такие запреты встречаются реже). Радует только то, что подобные тексты начинают вызывать не покорное следование, а сопротивление.
«Нельзя никого загонять в какие-либо рамки. Люди живут и одеваются для себя, а не для других», — гласит комментарий под статьей «8 признаков того, что женщина одевается не по возрасту». Почти дословный пересказ цитаты той самой 101-летней Айрис Апфель: «Вы должны одеться для себя, прежде чем одеться для своего возраста».
