Даже на двадцать минут парфюмера Кристофа Лодамьеля сложно выдернуть из водоворота жизни — слишком занят. Единственный шанс взять интервью — позвонить на мобильный и найти компромисс между часовыми поясами Нью-Йорка и Москвы. Сейчас в нью-йоркской Dillon Gallery проходит фантасмагорическая выставка Armchair Parade, объединившая в себе сразу несколько видов искусства — парфюмерию, кинематографию, скульптуру, живопись и музыку. Кристоф — один из ее идеологов и участников — отвечал за ольфакторную часть: создавал запахи героям выставки — жареным поросятам, загорающим дьяволам, гнедой лошади, лягушкам, перьям и меху.
Кристоф, каждый вид искусства самодостаточен сам по себе. Зачем их смешивать?
Я люблю миксовать искусство. По нескольким причинам: во-первых, иногда нужно объяснить запах, потому что это трудно для людей — представить себе аромат, интерпретировать целый запах, когда нет никаких объяснений. Во-вторых, так я показываю, как запах может влиять на восприятие картины, места или музыки и наоборот. Вы будете по-разному слышать одно музыкальное произведение под воздействием разных ароматов. Это увлекательно, не находите?
Предположим. А вот если бы перед вами стояла скульптура успешного человека, скажем, бизнесмена, каким бы запахом вы ее сопроводили?
Это был бы очень чистый аромат, простой, немного классический, элегантный и в то же время современный. В нем обязательно должны присутствовать пара раздражающих ноток, они придавали бы неповторимость. Как щепотка соли в сладком пироге. Хотя, знаете, все индивидуально, и успех бывает разным. Десять лет назад у журнала Visionaire (номер 42 Scent) был очень любопытный проект. Суть его заключалась в том, что парфюмеры придумали запахи по одному- единственному слову — например, «жара», «пьяный», «инстинкт», «голод». Передо мной стояла задача придумать «успех», причем в качестве примера взять Дэвида Боуи. Успех, который уже знает, что такое упадок; успех, который часто является началом конца. Аромат получился резким и отталкивающим, а в качестве иллюстрации к нему шла фотография жены Дэвида Иман, пропускающей песок сквозь пальцы.
В 2009 году вы затронули достаточно пикантную тему — плачущего мужчины. Чем пахнет скупая мужская слеза?
Да, мы с моим напарником Кристофом Орнетцу создали аромат Skarb. В нем соленые мужские слезы, табак, кожа, металл и ладан.
У вас есть любимые ноты?
Их довольно много. Если говорить о стандартных фаворитах, то это масло бергамота, масло корня ириса и эфир жасмина. А вообще я люблю экспериментировать с запахами, так что мне всегда нужно разнообразие ингредиентов. И, как вы уже поняли, это не только цветы — приходится работать с необычными нотами, воссоздавая запах хлеба, мяса, денег, пота, мужской слезы. Кстати, к подобным экспериментам меня подталкивает не только личный интерес, но и сотрудничество с аромамаркетинговой компанией Aromaco. Она использует запахи с коммерческой точки зрения — с их помощью создает нужную атмосферу. Так, например, распыляла определенные ароматы в Pacha Club на Ибице или в зале кинотеатров на премьерах картин «Властелин колец» и «Парфюмер».
Жаль, что нельзя передавать ароматы на расстояние. Мне интересно, какой парфюм сегодня на вас.
Хороший вопрос. Получилось так, что сегодня я был надушен вопреки своему желанию. Прямо на работе, где целый день пшикал в воздух аромат, придуманный для американской художницы Кики Смит. Тема этих духов — секс растений. Кстати, у нее сейчас выставка в Pace Gallery, одной из крупнейших галерей Нью-Йорка. Очень рекомендую.
Кристоф, вы производите впечатление спокойного и уравновешенного человека. Кто или что могут вывести вас из себя?
Ситуация, когда кто-то осуждает другого человека. Никто не имеет на это права. Я всегда вмешаюсь и перебью, даже если история персонально меня не касается. На мой взгляд, осуждение других — одна из самых разрушительных черт человечества.
Ирина Багаева
