Новый фильм Йоргоса Лантимоса заканчивается знаменитой песней Марлен Дитрих с рефреном «когда же они чему-нибудь научатся?», звучащей на фоне груд мертвых тел, лежащих на улицах, пляжах, в постели, на рабочих местах в городах и весях всего мира. Это сатирически безжалостный, часто смешной, иногда неприятный, парадоксальный фильм о том, что все самые безумные теории о конце света, все самые параноидальные теории заговора гораздо более обоснованы, чем «позитивная», самоуспокоительная позиция, что все как-нибудь само рассосется, что мы переживаем один из многих кризисов, которые пережила на своем веку планета Земля.
Название «Бугония» взялось из одноименного эпизода поэмы Вергилия «Георгики», в котором рассказывается о рождении роя пчел из разлагающейся туши быка. Пчелы и их массовая гибель в результате деятельности человека — важный мотив этой сложносочиненной и во многих смыслах убийственной картины.
Весь фильм Джесси Племонс (приз за самые немытые волосы за все обозримое прошлое кинематографа) бегает как сумасшедший, доказывая зрителям, что мир захвачен инопланетянами с Андромеды и глава влиятельной фармакологической компании (Эмма Стоун) — одна из них. Если вдуматься, то люди, захватившие планету в корпоративную собственность, и правда ведут себя как инопланетяне, но безумцами нам кажутся те, кто об этом кричит во всю глотку. Картина, снятая по мотивам южнокорейского фильма «Спасти зеленую планету» (2003), ловко играет на этой особенности нашего восприятия. И правда, как можно симпатизировать больному на всю голову эко-террористу, узнающему новости «не из новостей» и сделавшему себе и своему несчастному кузену химическую кастрацию, чтобы ничего не отвлекало их от миссии по спасению Земли? Наши симпатии не могут не склониться на сторону заложницы с изменившимся лицом, как всегда великолепной Эммы Стоун, хотя все зло на некогда зеленой планете, в сущности, от таких, как она.
Фильм «Джей Келли» (Jay Kelly) Ноа Баумбака — история в духе старого Голливуда: суперзвезда Джей Келли, с которым поделился своей харизмой, славой и биографией Джордж Клуни, отправляется по волнам своей памяти, будучи сбит с панталыку случайной встречей с другом по обучению на актерском факультете (Билли Крудап). Тот, неудачник, убежден, что Келли украл у него карьеру, хотя вся вина его только в том, что он был лучше на пробах. Тем не менее, эта встреча вызывает в герое желание хоть немного пожить нормальной человеческой жизнью, больше времени уделять дочерям, вылезти наконец из личного самолета и отправиться на обычном поезде из Парижа в Тоскану, где ему вручают какой-то почетный приз. Также пришло время выяснить отношения с многолетним агентом (Адам Сэндлер), которого он не воспринимает как друга, и тому это очень обидно.
Вероятно, мотив соскальзывания пребывающего в поисках утраченного времени героя Клуни в эпизоды своего прошлого, которые он наблюдает, непосредственно находясь в них, кажется руководству «Нетфликса», для которого снят фильм, большим прорывом по части искусства, но на фестивале, проходящем на родине Феллини, этот ход представляется, мягко говоря, немного наивным. Удивляет и упрощенная трактовка некогда тонким художником Баумбаком (видимо, его подкосил коммерческий успех «Барби», которую он как соавтор сценария сочинил со своей женой Гретой Гервиг, появляющейся в небольшой роли и в этой картине) Италии, где происходит половина действия, как страны, где любят «хорошо поесть и хорошо отдохнуть», как сообщает появляющаяся в третьестепенной роли Альба Рорвахер. Впрочем, кто-то из героев справедливо замечает, что «фатальный шарм» Италии состоит в том, что в ней, в отличие от других стран, еще осталось что-что соразмерное человеку.
Показанный в конкурсе «Сирота» (Оrphan) — новый фильм Ласло Немеша, венгерского лауреата «Оскара» за драму о Холокосте «Сын Саула» — напоминает по стилю старое восточноевропейское высокохудожественное авторское кино, с высокой колокольни плюющее на своего несуществующего зрителя и возвышающего в своих же собственных глазах его режиссера-демиурга. Действие происходит в 1957 году после подавления СССР венгерской революции, и автор с обстоятельностью Алексея Германа-старшего передает подробности жуткого существования в то время семьи венгерских евреев — матери и сына, которым удалось избежать лагерной печи благодаря укрывавшему их (причем не бесплатно) мяснику.
Антисемитские настроения в обществе еще сильны, и мать настроена, подавив отвращение, соединиться с монструозным мясником, за которым она с сыном будут «как за каменной стеной». Да и мясник желает стать полноценным отцом семейства. Проблема только в том, что гордый и независимый 12-летний мальчик Андор до сих пор в одностороннем порядке ведет разговор со своим настоящим отцом, по всей видимости, сгинувшим в концлагере, хочет носить его фамилию и не собирается идти по пути взрослого конформизма, желая смерти ужасному мяснику, который, по его мнению, убил свою предыдущую семью, хотя, впрочем, возможно и нет.
Эта довольно ясная история рассказана с отчуждающим формальным совершенством, напоминающим о великолепной венгерской операторской школе (почти все главные фильмы «Нового Голливуда» 1970-х сняты венгром Вилмошем Жигмондом), — оно не позволяет «войти» в картину, испытать какие-то чувства по отношению к ее вполне симпатичным героям, хотя, скорее всего, какое бы то ни было подключение зрителя просто не входило в задачу режиссера.
Еще одна история взросления была продемонстрирована в секции Venezia Spotlight, заменившей «Горизонты Экстра», где показали фильм «Хижра» (Hijra) Шахада Амина производства Саудовской Аравии, Ирака, Египта и Великобритании. Действие происходит во время Хаджа — священного мусульманского паломничества в Мекку. Суровая бабушка 12-летней Джанны прерывает это важнейшее для нее путешествие, потому что бесследно пропала другая внучка, Сара — как выясняется, решившая бежать из Саудовской Аравии в свободный Египет. История разворачивается в начале нулевых, когда положение женщин в этой стране было значительно хуже, чем сейчас, когда о нем снимаются полнометражные игровые фильмы при участии Red Sea Film Festival Foundation — фонда и кинофестиваля, созданных в 2018 году как раз для поддержки кино в стране, где оно еще совсем недавно находилось под запретом.
Очень качественно и живописно снятый фильм может служить визитной карточкой Саудовской Аравии — страны, кто бы мог подумать, в климатическом отношении весьма разнообразной. Картина начинается с красивых кадров в заснеженных горах, откуда героини отправляются в Мекку. Дальнейшее представляет собой сюжет взросления — в поездке Джанна не только лучше узнает себя и свою бабушку, но и окружающую ее реальность, начинает понимать сложность и парадоксальность устройства человеческих отношений: бабушка сначала разоблачает помогающего им в поездке водителя как мошенника (воду из-под крана он пытается продавать в качестве святой воды), а потом отдает свои накопления, чтобы вызволить его из тюрьмы.
У всех у нас были странные случаи, когда нам казалось, что мы сделали то, чего на самом деле не делали, видели то, чего не видели, взяли то, что забыли и т.д., и т.п. Подающий надежды словацкий режиссер Тереза Нвотова, может быть, впервые в кино исследует эту аберрацию сознания в картине с банальным названием «Отец» (Otec), как бы подчеркивая: то, что произошло с ее главным героем, может произойти с любым из нас, хотя мы все отгоняем от себя эту мысль. Герой фильма, показанного в конкурсе «Горизонты», — заботливый и успешный отец семейства, современный человек средних лет, успешность которого неизбежно влечет с собой мультитаскинг, отсутствие покоя, постоянное решение сыплющихся отовсюду проблем. Однажды утром он, помогая жене, взялся отвезти их двухлетнюю дочь в детский сад, и ему показалось, что он так и сделал: он видел девочку входящей в дверь заведения. На самом деле девочка заснула в машине, которую отец оставил на жаре, вспомнив о ней через полдня, когда было уже поздно.
Режиссер (сообщается сразу о трех ее предстоящих проектах в США) с редким мастерством и чувством ритма, используя непрерывные, технически безупречные длинные планы, создает атмосферу вертиго, когда все мешается в голове и реальность выдает себя за наши представления о ней. Словацкое место действия легко заменить на любое другое, и не удивлюсь, если в недолгом времени у этой напряженной семейной драмы появится ремейк — например, с Клайвом Оуэном, на которого очень похож главный герой.
