Кадр из фильма «Близость», 2004 год
В попытке пофантазировать, каким окажется будущее моды, есть своя ирония. Потому что мода, сколько бы ни ссылалась на прошлое, и так гостья из будущего. А те, кто ее обозревает, регулярно путешествуют на полгода вперед. И эти прыжки на небольшие, по меркам научной фантастики, расстояния — дар и проклятие для модных редакторов: те всегда знают, что будет на полках и в витринах в следующем сезоне, и успевают как следует устать задолго до этого самого обновления полок и витрин. Да и вообще, к этому моменту пора будет всматриваться в следующий сезон. Такое вот безостановочное движение с опережением.
Кому-то удается перенестись и подальше. Существует, например, теория, что жизненный цикл тренда (и не только модного, а любого, так или иначе соотносящегося с поп-культурой) — приблизительно 20 лет. Мол, хочешь знать, что люди будут носить в 1990-м, загляни в 1970-й. Этот подход опирается на вполне себе витальную идею, что возвращает тренды в обойму именно ностальгия, а ностальгируем мы в мушкетерском жанре «двадцать лет спустя».
Есть мнение, что в нынешних реалиях высокой точностью теория 20-летнего цикла похвастаться уже не может: слишком высокие скорости у самого мира. Тем не менее приверженность стилю Y2K, то есть нулевых, — один из главных трендов последних лет. И даже захвативший моду барбикор можно было предугадать: в следующем году отмечает 20-летие фильм «Дрянные девчонки» с его вечной цитатой про розовый по средам. А еще примерно 20 лет назад вышли вторая «Блондинка в законе», второй «Форсаж» (именно розовые брюки героини Девон Аоки возьмут за основу для костюма Барби в ленте Греты Гервиг) и «Близость» (с самым, вероятно, известным розовым париком, какой только видел большой экран).
Кадр из фильма «Блондинка в законе — 2», 2003 год
Кадр из фильма «Дрянные девчонки», 2004 год
Да, разумеется, объяснить уже случившийся тренд, отмотав время назад, куда проще, чем точно сказать, что именно из начала 2010-х вернется в 2033-м (худи, юбка с баской или кроссовки на танкетке). Но по крайней мере можно наметить рамку — если стоит такая задача.
Другое дело, что тихонько изживает себя сама концепция трендов как движущей силы моды. И мода, родившаяся и долго существовавшая как диктат, все-таки проиграет простейшей мысли, что каждый волен одеваться так, как ему хочется, а «немодного» в принципе не бывает. Последние годы мы как раз наблюдаем усиленную демократизацию этой, в общем-то, не очень демократичной среды. Отсюда и засилье «эстетик» и «коров», которые одновременно и меньше, и больше, чем классический тренд.
Они рождаются буквально из всего. Взять хотя бы историю с tomato girl summer — фантазией на тему средиземноморского лета, захватившей TikTok. По сути, трактовать ее можно как угодно. Для кого-то это белоснежный сарафан, алый цветок в волосах и корзинка свежих овощей, для кого-то — непременно платок каре и драматичные очки в пол-лица, а для кого-то и вовсе не про одежду и аксессуары: устраивать ужины с пастой, капрезе и вином для своих друзей — это тоже вполне себе tomato girl summer.
В нынешних реалиях высокой точностью теория 20-летнего цикла похвастаться уже не может.
«Коры» и «эстетики» дают большой простор для творчества, предлагая при этом готовый, в общем-то, образ (нередко идея строится вокруг конкретного персонажа, будь то Барби, Уэнсдэй, Русалочка или очередная girl). По смыслу они ближе к субкультурам и несут в себе коммуникативную функцию: возможность довольно точно сформулировать для мира, кто ты сейчас. Та же «томатная девушка» — в первую очередь про желание наслаждаться летом, а уже потом про сарафаны, эспадрильи и плетеные сумки.
И хотя от самого слова «кор» уже укачивает, «многокорие» — это, возможно, то, куда и должна в итоге прийти мода. А точнее, то, что она будет обслуживать. Потому что глобально задавать тон будут уже не дизайнеры (некоторые из них уже сейчас скорее следуют за готовыми «корами», нежели пытаются инициировать что-то самостоятельно). Ну а для тех, кто все-таки будет жаждать одеваться в соответствии с подиумной модой, придумают какой-нибудь подиумкор. Делов-то!
Кадр из фильма «Барби», 2023 год
Если последние годы мода двигалась навстречу повестке (причем примерно любой, лишь бы ее можно было сделать частью своей маркетинговой кампании и монетизировать), то в ближайшее десятилетие их ждет если не окончательное расставание, то как минимум охлаждение. Да-да, конец борьбы за все хорошее и против всего плохого. Первые звоночки уже звучат: на подиум и в съемки неспешно возвращается то, за что еще пару-тройку сезонов назад брендам могла грозить «отмена».
Джорджо Армани в своей последней на данный момент высокой коллекции активно признается в симпатии к Японии, креативный директор Schiaparelli Дэниел Розберри делает несколько реверансов в сторону Африканского континента — и нет, обвинений в культурной апроприации (а в какой-то момент общественность была настроена столь решительно, что получить их можно было, кажется, буквально из-за всего) не следует. У этого ослабления вожжей обязательно найдется и темная сторона. Уже находится: махнув рукой на все успехи, достигнутые на поприще body-репрезентации (а они были!), подиумы воскрешают культ худобы.
Armani Privé Haute Couture осень-зима 2023
За что же будут бороться бренды, если не за все хорошее? За свое место под солнцем, за клиентов и за их деньги. И все это — через укрупнение. Самые мощные, вроде Louis Vuitton, постараются перековаться из модного дома в культурный. Не исключаю, что лет через десять мы будем обсуждать спродюсированные марками фильмы, сериалы, музыкальные альбомы. Мода, в конце концов, очень долго подбиралась к кинематографической и музыкальной индустриям — пора бы и слиться с ними в едином творческом порыве. Опять же, первая ласточка уже полетела: кинопроизводством с недавних пор занимается Saint Laurent, уже успевший вывезти в Канны короткий метр Педро Альмодовара. Вряд ли другие топовые игроки захотят остаться в стороне.
Укрупнятся и показы. После дебюта Фаррелла Уильямса в том же Louis Vuitton, больше похожего на концерт, часть fashion-энтузиастов не без ужаса вопрошала, не превратится ли одежда просто в мерч к таким вот грандиозным шоу. Все может быть. Кстати, самих Фарреллов — знаменитостей во главе модных домов — тоже может стать больше. Тем более сами модные дома будут продавать не столько одежду, сколько, уж простите за это слово, вайбы — а для их генерации дизайнеры ни к чему, условная Дуа Липа справится лучше.
Показ мужской коллекции весна-лето — 2023 Louis Vuitton, креативный директор Фаррелл Уильямс
Коллаборации — вечный участник модного процесса — тоже прокачаются. Вместо привычных объединений двух брендов нас ждет менаж а труа, тройственные союзы. Причем одной из вершин такого треугольника может быть как раз знаменитость. В качестве прототипа — выход Бейонсе на одном из своих концертов в платье Tiffany & Co., которое придумал дизайнер Джайлс Дикон. И да, вы правильно прочли: платье Tiffany & Co. Ювелирные дома тоже будут расширяться.
Бейонсе во время мирового тура в платье Tiffany & Co.
Несмотря на весь скептицизм, в платье Tiffany & Co. и юбку Bulgari я все равно верю больше, чем, например, в digital-одежду. Нет, это не отменяет художников с индивидуальными заказами. Но как массовый продукт — едва ли. Мы и так слишком много времени проводим онлайн. И даже если экранное время продолжит расти, хочется верить, что хотя бы наряжаться мы по-прежнему будем в реальности. Иначе зачем это все, правда?
