Обсуждать перспективы музейных проектов сейчас что стрелять пальцем в небо: предсказать развитие политической ситуации не может никто, а от этого зависит и все остальное. Одно понятно: запланированные международные арт-проекты в России отменены как минимум на ближайший год при самом оптимистичном развитии ситуации. Некоторые художники, как, например, наследники Кристиана Болтански, чья выставка должна была открыться в марте в петербургском «Манеже», но была отменена, озвучили публично свою позицию ясно и громко, другие могут ссылаться на сложности организации выставочного проекта в это время.
Сложности, бесспорно, будут: и логистические (все мы внимательно следим за коллекцией Морозова и другими примерами российских музейных коллекций за границей), и финансовые (на согласованные в прошлом году бюджеты едва ли можно реализовать заранее спланированные проекты), и, прежде всего, репутационные. Каждый международный художник, показывающий свои работы в российском культурном учреждении, особенно государственном, теперь должен будет аргументировать свое решение перед мировыми коллегами. Речь идет даже не о cancel culture, хотя с рядом наших художников международные галереи расторгли свои отношения, а скорее о честности: в глазах общественности не получится игнорировать происходящее и работать с русскими институциями, как будто ничего не случилось, так что озвученных в конце прошлого года открытий в больших музеях можно уже не ждать — как минимум, убрать в скобки все проекты с участием международных работ. Хороший вопрос, что музеи смогут показать вместо этого и как быстро смогут переформатировать свои программы — фактически в большей степени выстроить их заново. И смогут ли сделать это, оставаясь честными со своими зрителями.
Прогнозировать развитие арт-рынка тоже сложно: мы пока в самом начале экономического эффекта конфликта. Масштаб будущей инфляции и безработицы оценить заранее невозможно, и кажется, что только начавший вставать на ноги русский арт-рынок почувствует это на себе очень остро. Галереи жалуются на ощутимое снижение или полное падение продаж, тем не менее полный коллапс на арт-рынке пока не наступил: на недавнем аукционе Vladey «все по сто» лоты торговались достаточно успешно, уходя пусть и не за рекордные суммы, но и не за минимальные (работа Владимира Абиха была продана за €2000, Красила Макара за €1600, Егора Кошелева за €3500). На онлайн-платформе Bizar за последнюю неделю продано два ковра Владимира Дубосарского за 850 тыс. руб. каждый. Благотворительная инициатива ювелирного магазина Avgvst c продажей арт-объектов (фартуки с пятнами борща из искусственных рубинов), участвовавших в Уральской биеннале, смогла собрать неплохую выручку для непрофильной площадки: 60 тыс. руб. за пять объектов.
Не получится игнорировать происходящее и работать с русскими институциями как будто ничего не случилось.
Создается впечатление, что сейчас на рынке хорошо идут благотворительные продажи, кроме того, коллекционеры сохраняют обесценившиеся рубли в покупке искусства, которое галереи пока продают по старым ценам (Vladey «заморозил» евро на 100 руб., той же стратегии придерживается галерея Art&Brut и ряд других). Вопрос индексирования цен для российского арт-рынка сейчас стоит достаточно остро, как и вопрос о том, как надолго у клиентов галерей сохранится бюджет на серьезные траты не первой необходимости. Единого ответа, как и понимания перспектив, предложить в настоящий момент невозможно: некоторые из галерей планируют переводить свой бизнес за рубеж, другие находятся в поиске новых стратегий существования.
Ценообразование российского современного искусства, молодого в первую очередь, всегда оставляло вопросы, но профессионалы арт-индустрии старались выработать определенные правила, настроить систему. Сейчас такое ощущение, что все это рухнуло. У многих галерей и художников цены на работы в евро. Кто-то ориентируется на новый курс, кто-то закрепляет определенный. Но работы не могут не дорожать, потому что начинают дорожать производство, печать, бумага, краска и другие материалы. И надо не забывать, что продажа работ для художников — это их заработок на жизнь. И чтобы позволять себе жить дальше, многим приходится идти вслед за повышением цен на все вокруг. Но самое страшное, что я вижу, — это как художники значительно снижают цены, чтобы хоть что-то продать и иметь средства купить себе еду. Каким-то чудом молодые художники смогли преодолеть пандемию и остаться на плаву. Что будет сейчас? У меня нет ответа.
Что касается этики: с конца февраля мы вместе с сооснователем коммуникационного бюро Элиной Зубовой приостановили рассылки пресс-релизов, а также не выпустили несколько интервью художников, которые были сделаны в начале февраля. Потому что действительно сейчас неловко рассказывать о выставках, а также публиковать тексты. Поменялся образ мыслей, поменялись наши речи и темы для обсуждения. Искусство — это всегда поддержка. Но промотировать его и не говорить об историческом контексте сейчас невозможно. Как невозможно и говорить. Однако при этом мы продолжаем готовить выставки в нескольких галереях, потому что без искусства жизнь не представляется. Просто сейчас надо найти новый способ о нем рассказывать зрителям.
Промотировать искусство и не говорить об историческом контексте сейчас невозможно. Как невозможно и говорить.
С конца февраля я нахожусь в Париже. Возвращаю свои наработанные долгим трудом связи, которые за время пандемии ослабли. И здесь все относятся к ситуации с большим пониманием, начиная с художника Ансельма Кифера и директоров галерей Thaddaeus Ropac и David Zwirner и заканчивая молодыми художниками из Испании, Италии, Франции. У меня уже запланирован проект с молодым испанским фотографом в одной из парижских галерей. Однако знаю случаи, когда выставки российских художников перенеслись или отменились просто из-за того, что они русские. Это неприятно, но важно понимать, что галереи могут столкнуться с неодобрением или непониманием общества. И их репутация пострадает. Люди искусства — самые адекватные и понимающие люди, но сейчас российские художники, галеристы, кураторы несут гигантские репутационные риски. А имидж, бренд и репутация — это главное, что есть в искусстве.
Цель нашего проекта — за счет искусства объединять и вдохновлять людей, и сейчас, на наш взгляд, эта миссия актуальна как никогда. Мы продолжаем работать, хотя, безусловно, вносим коррективы в график и планы. У нас изменился формат работы, мы отказались от долгосрочного планирования и перешли в формат ежедневной сверки часов. К сожалению, мы наблюдаем кризис в международном культурном обмене. Отменены русские торги Sotheby's, Christie's, Phillips; несколько значимых международных выставок с участием работ из русских коллекций были вынуждены закрыться раньше времени — мы видим и зеркальные меры по отзыву международных работ с территории России; на Венецианской биеннале не будет показан проект, который готовился в российском павильоне; в ярмарке Liste этим летом не примут участие две русские галереи — Osnova и Fragment (они передали право участия украинским коллегам); меценаты с русским гражданством вышли из попечительских советов крупнейших международных арт-институций.
Что же касается цен, рынок искусства чаще всего реагирует на кризисы с запозданием. Для каких-то коллекционеров настало «удачное» время для приобретения, а кому-то, напротив, придется навсегда расстаться с работами.
Есть мнение, что кризис открывает массу новых возможностей и дорог…. Но нам в Lobby неблизок популярный посыл «свято место пусто не бывает». Наша цель не заменять, а бережно укреплять международные мосты. Мы долго думали, чем мы можем быть полезны сейчас, этично ли вести какую-либо деятельность. И в итоге запустили проект с арт-гидами по популярным направлениям (Стамбул, Тель-Авив, Тбилиси, Ташкент, Дубай), заботясь о тех друзьях, партнерах и клиентах, кто решил продлить свой февральский отпуск.
Художественные институции — это мир созидания и создания новых смыслов; они дарят людям возможность соприкасаться с искусством, выступать сотворцами, анализировать мир вокруг и рефлексировать. Каждая институция без сомнения определяет для себя, каким путем следовать, сохранять ли тишину или продолжать деятельность в измененном формате. Большая часть изменений в программе объективна и связана с невозможностью проведения международных проектов, но ряд выставок в музейных и галерейных пространствах продолжается. Мы считаем, что самое важное сейчас — относиться с уважением друг к другу, не приумножать противоречия и конфликты, а с пониманием относиться к каждому выбору, поддерживая человеческие и профессиональные отношения, продолжая диалог, обсуждая пути решения сложных вопросов. Мы верим в синергию. Ярмарка как системообразующий проект, и ее участники — галереи, партнеры — все напрямую связаны с состоянием экономики. И все мы сейчас находимся в зоне сильнейшей турбулентности.
Пока рано судить, будут ли возникать новые возможности в нашей сфере и как текущая ситуация повлияет на арт-рынок. Сейчас, нам кажется, в большей степени период сохранения: важно сохранить команды, создаваемые годами, и не потерять возможность работы для галерей и творчества для художников. В этом отношении мы рассматриваем свою миссию как гуманитарную, стремимся сохранить проект, понимая ответственность перед всеми участниками. И хочется отметить огромную поддержку галеристов, с которыми на протяжении последних недель мы общаемся и обсуждаем совместное будущее. Мы бесконечно благодарны за сплоченность вокруг проекта участников и арт-сообщества и, конечно, за доверие партнеров.
Что же касается художников, то мы понимаем, что это люди, наиболее остро переживающие любые события, и сегодня им приходится крайне сложно. Именно поэтому сейчас мы сосредоточили все наши силы на деятельности фонда Cosmoscow, считая необходимым продолжать некоммерческие программы в любом возможном формате.
Ярмарка Cosmoscow всегда сотрудничала с крупнейшими брендами, реализуя совместные проекты на территории искусства, в числе которых грантовые программы для поддержки художников. Сейчас многие международные компании вынужденно приостановили свою деятельность и, безусловно, все взаимосвязано. Наши партнеры — прежде всего люди, разделяющие наши ценности и оказывающие нам поддержку во многих сложных ситуациях, которые мы переживали раньше. Сейчас выстроенные годами отношения находятся под угрозой из-за санкций. Будем наблюдать за развитием событий. Арт-мир действительно глобален, в нем национальность и цвет паспорта не имеют значения. Хотелось бы верить, что так и будет в дальнейшем.
Сейчас же политическая напряженность и эмоциональность ситуации приводят к тому, что все чаще российские организации и деятели культуры сталкиваются с бойкотом по национальному признаку. Мы считаем, что культура — это место для диалога и обсуждений, обмена и сотрудничества, и даже сейчас мы встречаем взвешенные реакции и разумные позиции. Мы верим в культуру и ее объединяющую силу.
