Сергей Кумыш, писатель, переводчик
В июне 2010 года я раньше времени приехал на встречу у метро и, чтобы скоротать ожидание, зашел в ближайший книжный магазин. Ни покупать, ни даже листать что бы то ни было я не собирался: к тому моменту в книжные я заходил не из интереса, а по привычке. Школьная программа была позади, университетская — почти позади, и ничего, кроме усталости от засевшей в голове библиотеки, я не чувствовал. Чтение было не столько потребностью, сколько формой невроза: я просто не мог, не умел не читать. В тот день, смотря «с безрадостным удовольствием наркомана» на уставленные книгами стеллажи, даже не пытался разглядеть фамилии и названия, просто ходил взад-вперед. Меня привлек оттенок синего на одном корешке, светлый и вместе с тем до того глубокий, что эта синева почти гудела. Я подцепил книгу пальцем, открыл ее и прочел первое предложение: «Уолт говорил, что мертвые становятся травой, но там, где похоронили Саймона, травы не было».
Дальше мне придется, едва начав, сломать композицию собственного текста. Дело в том, что над вторым абзацем, вот этим самым, который вы читаете прямо сейчас, я просидел несколько дней, пытаясь подобрать верные слова и объяснить, доказать прежде всего самому себе, что ничего особенного в приведенной выше цитате нет, что на нее можно было не обратить внимания, пройти, так сказать, мимо. Однако все мои аргументы бьются об одно простое обстоятельство. Поэтому, пропустив напрашивающуюся, вроде как необходимую подводку, перейду сразу к сути.
Мне сразу стало ясно, что уже с одним этим предложением я могу жить; что этот человек — мой любимый писатель; что в первую очередь чтение — это не разновидность досуга, не способ отвлечься или развлечься, заполнить какой-то пробел или что-то узнать; чтение — это в первую очередь встреча. Роман назывался «Избранные дни». Писателя звали Майкл Каннингем.
С тех пор прошло почти двенадцать лет. Он так и остался моим любимым писателем. Я прочел все его книги, а одну из них перевел. Встреча переросла чтение: мы познакомились, мы не раз виделись, десятки раз списывались. Можно ли было тогда, в июне 2010-го, замерев с его книгой в руках, о чем-то подобном даже не помыслить, а набредить? Разумеется, нет; я бы меньше усомнился, если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды меня похитят инопланетяне. Однако теперь моя жизнь легко раскладывается на две составные части — на «до» и «после» того самого, одного-единственного, предложения.
Когда меня спрашивают, как определиться с выбором книги, если ты, например, не можешь ответить сам себе, что именно хочешь прочесть прямо сейчас, и, заходя в книжный, теряешься; как быть, если с одной полки на тебя с укором смотрят нечитаные Сартр и Камю, с другой — Степанова и Горалик, а с третьей — новомодный нон-фик, о котором все только и говорят; как выбрать между Стивеном Кингом, к которому лежит душа, и забытым как страшный сон Федором Достоевским, к которому, как тебе кажется, пришло время вернуться и не то что перечесть, а, будем честны, впервые нормально прочесть после школы или института; так вот когда мне задают подобного рода вопросы, первым делом я советую какое-то время не читать вообще ничего, в идеале даже посты в соцсетях, устроить себе применительно к чтению что-то вроде «сушки», которую регулярно практикуют бодибилдеры и прочие адепты здорового образа жизни.
Для того, чтобы понять, что вы хотите прочитать, сперва необходимо выяснить, так ли уж вы этого на самом деле хотите; определиться, зачем вы вообще читаете. Это, если продолжать диетическую метафору, как с интуитивным питанием. Вы не узнаете, что вам действительно хочется съесть, если будете то и дело набивать желудок. То же и с книгами: чтобы понять, какую прочесть, стоит на некоторое время себя от них оградить.
Однако именно в такие моменты распутья вместо того, чтобы перестать читать, мы, как правило, начинаем шпиговать себя книгами из «обязательных» списков и нечитаной классикой. Я там был. Прочел почти всего Достоевского из чувства долга и расцениваю этот факт одновременно как преступление и наказание. Для меня это мертвое время, убитое; часы и дни, зарубленные топором, пачкой брошенные в камин. Давайте оговоримся: Достоевский — великий писатель, классик, возможно, гений. Значит ли это, что прочесть его должен каждый? Допустим, ответ положительный, но тогда еще один вопрос: кому должен? Лично мне видится в этом что-то пацанское, какое-то чтение за гаражами. (Кто ты по жизни? Обоснуй за интеллектуала!)
Я советую какое-то время не читать вообще ничего, в идеале даже посты в соцсетях.
Книги, которую «должен прочесть каждый» (любимая формулировка составителей литературных списков), на самом деле не существует. Уже слышу нервные покашливания. Например, большинство христиан, составляющих, согласно различным статистикам, ровно треть населения земного шара, наверняка скажет, что такая книга есть — Библия. На это можно возразить, что Библия — корпус текстов, притом разножанровых; не книга, а библиотека. Тех же входящих в нее Евангелий — четыре. А из авторов Лука, например, самый совершенный в том, что касается фактуры, писательской техники, Иоанн, при видимой скупости (чтобы не сказать скудости) словаря, — самый современный, точнее, и 2000 лет спустя опережающий время, Матфей — самый монументальный, а Марк фактически является отцом литературной детали (чтобы в этом убедиться, прочтите, например, в общем контексте стихи 51 и 52 четырнадцатой главы; это самый случайный эпизод, самая независимая деталь во всем Новом Завете, однако во многом именно она, на мой взгляд, придает тексту Марка оптическую резкость, конкретность, объем — именно здесь весть Марка становится книгой). Какое Евангелие читать первым? То-то и оно. Сам бы я посоветовал начать как раз с Марка, и все же выбор неочевиден.
Впрочем, мы отвлеклись. Желание руководствоваться упомянутыми чуть раньше списками («Столько-то книг, которые должен прочесть каждый к такому-то моменту») вырастает из попыток одновременно систематизировать процесс и разнообразить чтение. Списки в этом смысле иногда правда и помогают, но здесь важно учитывать один момент: люди, которые их репостят (вы ведь замечали, что они всегда возникают в виде репостов; кто-нибудь видел хоть одну исходную публикацию?), зачастую сами читают крайне мало. Возможно, выберут оттуда книгу-другую — и в этом, вполне вероятно, как раз и кроется секрет читательской работы со списком: не пытаться пройти его целиком, а остановиться на паре заинтересовавших вас названий.
Некоторое время назад я сам покупал книги штабелями, думая, что таким образом смогу чередовать, например, фикшн и научпоп. И все равно в итоге читал из этой стопки ровно одну книгу — ту самую, за которую принимался тут же и которую, получается, на самом деле и хотел купить. Остальные дарил, раздавал, выносил на лестничную клетку (особо толстые теперь на кухне дверь подпирают). В общем, мой второй совет, логически вытекающий из первого: не стоит запасаться книгами «на вырост». Если вы какое-то время продержитесь без чтения, рано или поздно вы невольно потянитесь к той единственной книге, которая нужна вам прямо сейчас. При этом вовсе не обязательно читать ее целиком: воткнитесь в нее на первой попавшейся странице, прочтите пару абзацев или страниц и отложите. На первых порах этого, скорее всего, будет достаточно. Если же читать вовсе не хочется, а от привычки при этом не отделаться, можно просто рассматривать оттенки корешков. Если вы любите чтение, вы не должны это доказывать ни себе, ни кому-то еще.
Если вы какое-то время продержитесь без чтения, рано или поздно вы невольно потянитесь к той единственной книге, которая нужна вам прямо сейчас.
Наконец, третий и главный совет. Читайте меньше. Сразу оговорюсь: «меньше» не значит «реже». У каждого писателя круг тем и персонажей довольно-таки ограничен. То же самое относится и к читателям. Надо признать две вещи: вы не всеядны и у нас не марафон. Чтение — это не бег. Количество пройденного никак не влияет на конечный результат (хотя и результата как такового здесь быть не может, чтение — оно целиком про процесс). Авторов, которые важны для вас прямо сейчас, как правило, можно пересчитать в буквальном смысле по пальцам рук (если же быть предельно честными с собой, хватит и одной руки).
Дайте себе и книге время. Если в вас «попала» та или иная фраза, позвольте себе пожить с ней и только с ней, ни на что больше не отвлекаясь. Эти редкие, вроде бы случайные предложения, которые рано или поздно настигают абсолютно любого читателя, на самом деле то, ради чего вообще существует литература, для чего она нужна. Чтение — это встреча; возможность приблизиться к личности, к которой вы почувствовали внутреннюю тягу. Это общение, главная, конечная цель которого — упразднить слова, избавиться от необходимости в них. Прийти с автором к обоюдному молчанию, перерастающему в одну на двоих тишину. Американский писатель Денис Джонсон говорил, что слово подобно призме: одновременно сгусток пустоты и начало радуги. Конечная цель чтения — отвести взгляд от призмы.
