«Тайная жизнь» Терренса Малика — один из последних в истории фильмов, замысел которого раскрывается только на большом экране, но в российский прокат он выходит именно что тайком и без признаков жизни. На сеансы в московских кинотеатрах сейчас нельзя продавать больше 50 билетов. А ответственный зритель (другого Малик и не привлечет) осознает важность и плодотворность самоизоляции этих дней. Так что эта рецензия — не совсем рецензия: исследуя «Тайную жизнь», мы хотим обратить внимание на убеждения, методы и идеи Терренса Малика, которые следуют из одного его фильма в другой. А уж какую из этих картин посмотреть — решайте сами.
I.
В документальном фильме «Уайет», посвященном покойному американскому художнику Эндрю Уайету, есть красивое и емкое описание его гения: «Уайет — человек, который мог нарисовать ветер». Сравнить Уайета и Малика (особенно после того, как последний старательно воссоздал картины первого в «Днях жатвы») — общее место; чаще техасского режиссера упоминают разве что в связке с немецким философом Мартином Хайдеггером. И художник, и кинематографист — сознательные изоляционисты, немногословные отшельники, Сэлинджеры в своих ремеслах. Оба очарованы сельским бытом и циклами жизни, озадачены поисками согласия между природой и человеком. Оба заворожены внутренней свободой людей, которых действительность пытается этой свободы лишить. У Уайета несвободна — и свободна — потерянная в золотистом поле Кристина, девушка-инвалид, искалеченная полиомиелитом, но продолжающая тянуться к своему дому. Восхищенный отвагой героини художник рисовал ее несколько раз.
У Малика несвободен и свободен герой «Тайной жизни» Франц Егерштеттер — австрийский фермер, отказавшийся присягать Гитлеру и за это казненный в 1943 году. Мученик причислен к лику блаженных, а его подвиг хорошо задокументирован в книгах и фильмах, но именно в «Тайной жизни» рядом с Францем вырастает другая равнозначная ему по силе духа фигура — его жена Франциска. Когда муж отказывается вступать в ряды Вермахта и попадает в тюрьму, ее существование в австрийской деревне превращается в тот самый «Мир Кристины» Уайета — искалеченную идиллию, пространство дисгармонии между земным и небесным.
Если Уайет — художник, который мог нарисовать ветер, то Малик — режиссер, который может обрамить бытие. До того как заняться кино, он преподавал философию в Массачусетском технологическом институте. А осваивал эту специальность в Гарварде. Все герои всех фильмов Малика — от влюбленной парочки убийц в его первой ленте «Пустоши» до христианской семьи в последней «Тайной жизни» — мучаются, пытаясь объяснить и оправдать свое присутствие в мире; болезненно осознают свою смертность; ищут в мелочах быта отсветы всеобщего замысла. И то и дело просят у памяти помощи, играя в прятки со временем. Его ход неумолим, но воспоминания гостеприимны. Однако спрятаться в них все равно не удается.
Тревожный поиск, так контрастирующий со спокойствием мира вокруг, объединяет всех персонажей Малика. Фермеров из «Дней жатвы»; природа наградила их труды обильным урожаем — но от ее даров хочется сбежать. Солдат из «Тонкой красной линии»: пройдет время и бесстрастные джунгли смогут переварить и их тела, и их доспехи. Колонистов и индейцев из «Нового Света»; насколько по-разному они смотрят на одну и ту же землю. Обитателей американского пригорода из «Древа жизни» — первых героев Малика, осознавших себя соавторами космоса вокруг: рукотворные предметы из детства для них так же важны и священны, как солнечный свет, изрешетивший осеннюю листву. Двух влюбленных из «К чуду», катающихся по траве, словно лев и львица. Сценаристов и актрис из «Рыцаря кубков», окончательно осознавших себя творцами всего вокруг: архитектура и природа в этой картине сплетаются друг с другом, как Бен Аффлек и Ольга Куриленко — в предыдущем. И музыкантов из винилового фильма «Песня за песней», рождающих миры усилием мысли.
Но «Тайная жизнь» — первая картина Малика, где поступкам героя сопутствует кристальная ясность. Несмотря на войну и насилие, тревоги здесь уже нет — ее место заняло убеждение. Поиск закончен, и режиссер, пришедший в кино из науки, предъявляет зрителю его результаты. Австриец Франц Егерштеттер, родившийся чуть ли не в соседней деревне с Адольфом Гитлером (мистическое совпадение, делающее этих людей Христом и Антихристом), тверд в каждом своем решении. Загадкой остается лишь то, что дало ему эту твердость — инстинкты, любовь или молитва. Перед войной он видит сон о поезде, несущемся в бездну. Во время войны не присоединяется ни к фашистам, ни к партизанам, а своим оружием делает внутреннюю свободу. И обращает ее против даже не Гитлера, а истории в целом — запущенной человеком машины, которая давно выплюнула водителя и движется на автопилоте.
Волю Франца, Франциски и трех их дочерей испытывают все вокруг — палачи и священники, соседи и солдаты, подсадные провокаторы в камере и судьи, ведущие бухгалтерский учет целым жизням. Кто бы этих искусителей ни подослал, с заданием они не справляются — потому что не могут прервать диалог мужа и жены, который начинается с писем (абсолютно реальных — Франциска их сохранила), но продолжается на каком-то совсем другом уровне — может быть, уровне душ. В фильме есть сцена, где руки Франца и Франциски намертво впиваются друг в друга после долгой разлуки, и это их собственное fascio (пучок, связка, сцепление) оказывается ответом фашизму вокруг. И не просто ответом, а противоядием и вакциной: тихое, но героическое сопротивление двух людей гарантирует исцеление и спасение всего человечества.
II.
А если бы «Тайную жизнь» посмотрели герои прежних фильмов Малика, то выздоровели бы и они: кажется, ответы на все их вопросы спрятаны в этой картине. «Пустоши» (1973) часто называют «На последнем дыхании» Малика. Герои — молодая парочка в бегах, преступники без причин, люди, измученные пустотой и потому подражающие завершенным образам. У Годара разбойник в исполнении Бельмондо равнялся на Хамфри Богарта, а персонаж Мартина Шина в «Пустошах» хочет быть Джеймсом Дином. Интуитивное понимание собственной неподлинности молодые бандиты глушат играми со смертью — ведь чтобы бросать ей вызов, нужно быть кем-то. В этих играх их до поры до времени поддерживают влюбчивые девушки с пытливыми взглядами — Джин Сиберг у Годара и Сисси Спейсек у Малика. В «Тайной жизни» Франц Егерштеттер спрашивает у духовника, почему одни и те же страдания и испытания ведут кого-то к бессмысленной гибели, а кого-то — к триумфальной свободе. Героям «Пустоши» просить совета не у кого — единственную родительскую фигуру они сметают с доски в начале фильма. Да и вряд ли у самого Терренса Малика 47 лет назад был для них ответ.
III.
В «Днях жатвы» (1978) герои — убийца поневоле (юный Ричард Гир) и его любовница (Брук Адамс) — вновь пускаются в бега и прячутся от наказания за свое преступление в техасской глубинке. По сути, они ищут покой и спасение не в родном для Малика Техасе, а внутри самого американского мифа о манящем фронтире, сочном куске земли и протестантской свободе. События разворачиваются в начале XX века, поэтому фильм выглядит и пахнет, как вестерн. И союз с природой (демонстративно щедрой накануне засухи) действительно дает героям шанс, но они продолжают отравлять пространство вокруг себя суетливыми человеческими страхами. В «Тайной жизни» герои тоже отмечают этот протест природы против человека: с началом войны пересыхает святой источник. «Дни жатвы» приносят Малику приз за режиссуру в Каннах, а опытный оператор Нестор Альмендрос (соавтор Трюффо и Ромера) помогает молодому режиссеру заложить фундамент его киноязыка. Отныне техасец выстраивает не отношения с историей и актерами, а отношения с пространством. Музыку Эннио Морриконе в фильме не только слышно, но и видно — как ветер на картинах Уайета.
IV.
К «Тонкой красной линии» (1998) Малик готовится целых 20 лет, зарабатывая себе репутацию суперзвезды в черном теле: отшельник прячется от славы в Париже. Из творческой самоволки он возвращается, как из боевого похода: новый фильм шлет героев на войну (в центре сюжета — битва за Гуадалканал), пестрит звездами (Шон Пенн, Ник Нолти, Вуди Харрельсон, Элиас Котеас, Джон Кьюсак, Эдриан Броуди, Джон Траволта, Джордж Клуни, Джаред Лето) и спорит с «Апокалипсисом сегодня» (если читать «Апокалипсис» как «Откровение»). Путь героя — рядового Уитта, который не хочет сражаться (его играет Джеймс Кэвизел — будущий Иисус из «Страстей Христовых»), — во многом повторяет судьбу новобранца из «Взвода» Оливера Стоуна. Но юный американец чем-то похож и на зрелого австрийца из «Тайной жизни» — он тоже отказывается сдаваться истории в плен.
V.
«Новый Свет» (2005) сводит Терренса Малика с оператором Эммануэлем Любецки (мексиканским гением, который впоследствии получит три «Оскара» подряд — за «Гравитацию», «Бердмена» и «Выжившего»), и тот будет верен режиссеру пять фильмов подряд. Его камера то вальсирует вокруг героев (англичанина Джона Смита и индианки Покахонтас, сыгранных Колином Фарреллом и К'Орианкой Килчер), то влетает в их глаза и мысли, то попросту забывает про них, увлекаясь Эдемом вокруг. У персонажа-захватчика вновь, как в «Днях жатвы», есть нужда спрятаться от наказания за преступление — как будто без первородного греха в миры Малика не пускают. Но в этом фильме отказ героев от соучастия истории оказывается нерешительным и ведет обоих к краху. Франц из «Тайной жизни» скажет на этот счет: «Из компромиссов не бывает пути назад».
VI.
Следующие четыре фильма — «Древо жизни» (2011), «К чуду» (2012), «Рыцарь кубков» (2015) и «Песня за песней» (2017) — Малик посвящает героям, свободным от бремени истории и от страха смерти. И их лихорадит от этой свободы. Победа «Древа жизни» в Каннах развязывает руки и режиссеру, и его критикам. Режиссер уходит из прозы в поэзию, вдохновляя актеров импровизировать, а цельные сюжеты подменяя слепками бытия, сделанными все тем же Любецки. Критики жалуются, что в фильмах нет драматургической дисциплины, а автор дряхлеет и злоупотребляет силой звезд. В «Древе жизни» это Брэд Питт и Джессика Честейн. В «К чуду» — Бен Аффлек и Ольга Куриленко. В «Рыцаре кубков» — Кристиан Бейл, Кейт Бланшетт, Натали Портман, Антонио Бандерас и многие другие. В «Песне за песней» — Райан Гослинг, Руни Мара, Майкл Фассбендер, Портман и Бланшетт. Поздние фильмы Малика и правда бессюжетны, но это оттого, что история мира закончилась до того, как их герои появились на свет. Их мучительные скитания — результат невозможности настоящей борьбы. «Тайная жизнь» возвращает героев во времена, когда им есть чему сопротивляться. И позволяет Малику вновь напрячь атрофировавшиеся мышцы рассказчика, проповедника, ученого, режиссера. И доказывает, что малоизвестные за пределами Европы актеры Аугуст Диль и Валери Пахнер могут сблизиться со зрителем быстрее голливудских звезд. И выходит фильм в прокат во времена, когда пример их героев может оказаться… заразителен, что ли.
