На YouTube под выступлением Queen на фестивале Live Aid — которым «Богемская рапсодия» начинается и заканчивается, — почти 30 тысяч комментариев; свежие появляются каждый час. Их основной рефрен — тоска по покойному артисту и восхищение правдоподобием только что вышедшей в прокат картины: вы посмотрите — тот же рояль с пивом и колой в пластиковых стаканах; те же песни; совпадающие движения артистов и музыкантов. А еще зрители не снимают происходящее на телефоны, и это сообщает архивному ролику дидактический смысл: умели же тогда ходить на концерты — не то что сейчас.
Так в глазах миллионов Queen оказывается воплощением настоящего, что бы под этим словом ни понимали, рока: удивительный парадокс, учитывая, что эта группа всегда противилась четким жанровым определениям, о чем в фильме напоминают с навязчивой, может быть, регулярностью. Это можно было бы списать на причуды человеческого восприятия, если бы из одного (очень спорного) тезиса не следовали сразу несколько столь же сомнительных утверждений — толком в «Богемской рапсодии» не прокомментированных.
Что бы там ни говорили дожившие до наших дней участники прославленного ВИА, это кино в первую очередь про Фредди Меркьюри — человека разных страстей и многих талантов; история его жизни, карьеры, привязанностей — и вынесенной в титры смерти. О том, как парс с диковинным прикусом стал суперзвездой в темных очках, написана библиотека, но «Рапсодия», похоже, не в силах подобрать к герою своего ключа, последовательно пробуя национальный, сексуальный и даже клинический подход. В этом длинном, на два часа с усами, фильме вообще много чего происходит (и так же много говорят и поют), но большие темы тут, скорее, салят, именно что «затрагивают», как будто боясь взять Меркьюри слишком крупным планом. Вот он и остается — в отсутствие внятной интерпретации — еще одним взбалмошным гением, который, подсобравшись, может выдать грандиозное шоу или, напротив, потерять над собой контроль и обхамить, унизить, вдрызг разругаться с самыми дорогими людьми.
Тиран и жертва, деспот и фрик, Меркьюри был плоть от плоти XX века со свойственной ему величественной, дававшей порой исключительные культурные образцы шизофренией. Создателей «Рапсодии» стоило бы уличить в срезании углов, нежелании задаться вопросом: почему в тот день на «Уэмбли» собралось столько народу, включая принцессу Диану с мужем? Отчего люди так любят надрыв, чтобы через не могу и пот градом, — и тогда, и теперь. Не только ведь в риффах все дело и не в скандальной репутации Меркьюри.
Очевидно, он олицетворял идею художника 24/7 — идола, который может быть вульгарен и несносен, но никогда не выйдет из образа: ни на концерте, ни на пресс-конференции — ни даже в коридоре больницы. По этой вечной включенности, по неразличению между лицом и маской и скучают люди, которые подпевают в зале Another One Bites The Dust и другим хитам. Они же — и в этом тоже есть что-то из прошлого столетия — принципиально игнорируют «чужесть» Меркьюри (российские зрители и правда шушукаются на гей-сценах), его желание одновременно быть у микрофона и где-то с краю, в окружении кошек и с бокалом в руке. Его, в конце концов, отказ от любых имманентных свойств, вроде происхождения и имени; равнодушие к родительским ожиданиям.
Здесь хочется пофантазировать о том, какой должна быть действительно выдающаяся картина про Queen и ее лидера, — та, в которой, возможно, планировал играть Саша Барон Коэн перед холодными, как всегда, глазами Дэвида Финчера (у продюсеров были и такие планы). Никакой, понятное дело, линейной структуры: скорее, тщательно отобранные эпизоды из жизни группы — в том числе после смерти вокалиста. Сдержанный, а не как здесь, монтаж, из-за которого кажется, что снимали сериал — а потом сократили до удобоваримых 135 минут.
Безусловно, нужно будет взять на главную роль другого актера: Рами Малек прекрасно изображает затравленность и растерянность, но в других ситуациях начинает паниковать и выкатывает вставную челюсть. Отстранить от контроля за картиной Брайана Мэя и Роджера Тейлора — чтобы опять не получилось сусально. Нанять более обязательного режиссера, чем Брайан Сингер (он прогуливал съемки и был уволен), — и, что уж там, более талантливого. Сократить саундтрек вдвое. Поменьше показывать котов.
Фредди Меркьюри не нужна агиография. Человек, который поставил на искренность и честность, исповедовал религию неудачников и маргиналов, — он заслужил не глянцевую обложку, а реалистичный портрет в рост. Пусть даже это не понравится фанатам, завывающим на перекрестках всего мира I Want to Break Free и Love of My Life.
