Над чем вы сейчас работаете, что ждет ваших поклонников в кино и театре в ближайшем будущем?
Я пишу сразу два сценария для себя как режиссера. В ближайшие две недели у меня запланирована съемка в небольшом фильме «Лестница Родченко» — это 1920-е годы, черно-белая эстетика, любовь и преступление, интересный режиссер. Еще я сняла арт-фильм «Однажды утром» — он должен выйти в июне, и сейчас идет монтаж. Фильм снимали в Париже, в королевском парке, там я играю сама — моя роль скорее комедийная, эксцентричная богачка... Не буду раскрывать весь сюжет — скоро фильм выйдет.
Одна из самых нашумевших ваших ролей в театре сейчас — роль Раневской в чеховском «Вишневом саде». У вас она молодая женщина. Что вы думаете о вашей героине?
У Чехова Раневская прописана как молодая женщина. Ее дочери 17 лет, и учитывая, что браки в то время были довольно ранние, то максимум моей героине 38—40 лет, но никак не 50—60, как мы все привыкли видеть в театрах, особенно советских. Ведь и Книппер-Чехова играла эту роль до 80 лет, как вдова, как муза Чехова. Но театр вообще очень иерархичная была организация. Пока дослужишься до главной роли, пройдет вся жизнь. Сейчас театр стал предельно достоверным. Можно шептать, потому что на тебе микрофон, и, конечно, такая условность с возрастом в реалистичной пьесе была бы фарсом или насмешкой. Роль Раневской — подарок и бриллиант для актрисы, а для меня — опыт. Я словно окончила Школу-студию МХАТ им. Чехова, играя эту роль уже восемь лет. Мне нравится быть в «теле» Раневской, позволить себе быть такой недопустимой, и все — ради любви.
Есть ли у вас что-то общее с вашей коллегой (в том числе по этой роли) Дорониной? Она в свое время была одной из самых ярких и неоднозначных женщин поколения, как и вы сейчас...
Для советского времени Доронина была вызывающе женственна. С придыханием, вечная блондинка в поисках любви. Я могу провести параллели — и ее, и меня упрекали в манерности, странности, специфичности, даже в однообразности. Но сейчас уже ясно: Доронина — выдающаяся актриса, ее образ невозможно забыть, в ней много неиспользованного комедийного дара. Я могу открыть один секрет: ее когда-то приглашала Кира Муратова на главную роль в «Короткие встречи», где Татьяна Доронина должна была играть вместе с Высоцким. И дуэт у них не сложился, поэтому Кира сама сыграла эту роль. Доронина притягивала талантливых режиссеров, авторов, со временем она стала больше чем актриса. Она стала контролировать все — сейчас она возглавляет театр, ставит сама, а я стала режиссером и продюсером своих фильмов. Мне интереснее подчинять себе процесс, чем ждать предложений.
Как вы относитесь к отзывам в Интернете о своих ролях?
В Интернете сейчас много интересных авторов, так как журналистика себя в целом дискредитировала, за исключением буквально нескольких театральных и киношных критиков. Я не читаю газет, а телевидению не верю и не смотрю его. Это удел пенсионеров, которые не умеют пользоваться Интернетом и все еще верят прессе.
Вы часто говорите о любви, о том, что это смысл жизни. В спектакле «Свидетель обвинения» вы играете женщину, которая лжет из любви к убийце. Допустимо ли идти на преступление ради любви в реальной жизни?
Я никогда не имела такого опыта. Мне лучше самой умереть, чем убить кого-то, потому что это такое прижизненное наказание, которое рано или поздно догонит тебя расплатой. Роль убийцы в театре или кино — это выигрышный, обостренный в драматургии преступный образ. В реальной же жизни преступники, как правило, не интеллектуальные, низшие в своем духовном развитии существа, готовые ради денег или услад жить убийцей. Еще есть реальные злодеи или психически сдвинутые люди без угрызений совести — это уже вечная борьба между светом и тьмой, где зло зачастую сильнее.
Сейчас (из-за внешне- и внутриполитической ситуации) много говорят об эмиграции. Вы хотели бы уехать и работать где-то в другой стране?
Я хотела бы жить и работать в России. Пока меня не выгонят силой, не закроют возможность снимать — я буду работать в рамках русского языка. Хотя поступают предложения снимать не только здесь, работать как режиссер и актриса. Я определила себе свою нишу — я очень камерный автор, режиссер. На свои деньги, без привлечения государства снимаю свои фильмы, например «Последнюю сказку Риты». Готова ценою маленьких бюджетов платить за свою абсолютную творческую свободу.
Вы стали бренд-амбассадором бренда Carrera y Carrera. Участвуете ли вы в создании украшений?
Я бы мечтала сделать совместную коллекцию, например, с названием «Женщина-Зима». Изначально это испанский бренд, в Испании вечное золотое солнце. И вдруг — выпустить нечто хрустальное, такое же яркое и пронзительное, но снежное! Мы обсуждаем такую возможность, но всех секретов я пока не открою. Я обожаю украшения. Еще в детстве я простаивала часами в галантерейных отделах, где продавалась бижутерия. Иногда выпрашивала у бабушки или у мамы новую брошь. Мне нравилось ею обладать, рассматривать сверкание на солнце. Я не боюсь «перетопки» в украшениях — могу приколоть сразу несколько брошек на лацкан пиджака или платье. У Carrera y Carrera просто немыслимые цветы из бриллиантов, головы крокодилов из золота. Они словно древние — такая сила от них исходит, что невозможно устоять. Может, я способна на преступление ради прекрасной брошки? Мне надо об этом подумать. Приглашение стать бренд-амбассадором спасло меня от кражи драгоценностей.
Беседовала Вероника Гудкова
