Дизайнер Григорий Горковенко: «Русский стиль есть, и это крутой стиль»

У меня как у архитектора комплексное восприятие пространства, но когда я начал свой путь, то понял, что заниматься только проектированием здания недостаточно для того, чтобы донести свою мысль и идею. Поэтому я перешел к дизайну в целом и отдельным предметам внутри него — от стульев до вилок. Ведь важно не только создать пространство, но еще продумать экстерьер и атмосферу внутри. Поэтому моя студия работает с полным спектром, а мне лично нравится создавать цельный мир, наполненный маленькими вещами, с которыми я взаимодействую каждый день.

Конечно, сложно совмещать бизнес и искусство, это постоянный поиск баланса, но для меня всегда перевешивает искусство. Как бы банально ни звучало, мне важно строить путь через любовь и ценности.

Грань между предметным дизайном и объектами искусства в принципе размыта, все зависит от запроса и задачи. В любую вещь я стараюсь привнести утилитарную функцию и усложнить подачу. Опять же, мне как архитектору важно создавать многослойность — визуально, функционально и с точки зрения подтекста. Просто красивая скульптура никому не нужна.

Мы начинали с частных домов, делали гостиницы, офисные здания и пространства, но чем больше погружались в коммерческие проекты, тем больше возникало бюрократии. Со временем подключились мастера, опыт которых позволил нам заниматься интерьерами.

В какой-то момент я устал работать с поставками мебели из разных стран — тут немецкие стулья, там испанские кровати, все без индивидуальности, — и мы начали работу над созданием предметного дизайна и собственного бренда со своей концепцией и миссией. С тех пор прошло, наверное, лет девять.

Мы захотели рискнуть и создать то, что никто не делал, и при этом запуститься как серийный продукт, что само по себе повлекло миллиард вопросов. При этом концептуальный фундамент, на котором все создавалось, сохраняется по сей день. Кроме того, мне важно продвигать семейные ценности и фамилию нашей семьи — это то, что заставляет меня двигаться дальше.

Мы хотели в наш брутальный стиль включить что-то характерное, веселое и ироничное, какой-то предмет, который стал бы нашим символом. В качестве основы выбрали форму матрешки, которая сама по себе вызывала у меня лично много вопросов — почему у нее нет рук, почему она такая безликая, почему у нее нет груди? В моей интерпретации все это у нее появилось, и так возникла SHURA, которую мы по-разному расписываем, создаем вокруг нее разные коллекции, коллаборации и эксклюзивы. Например, одна из таких итераций — матрешка-тотем высотой 3 м, которую я расписывал в течение нескольких суток. Я, конечно, до сих пор удивляюсь, сколько внимания она собрала и продолжает собирать.

Называется она так, потому что у меня бабушка Шура, учительница в школе, преподаватель с характером — он выражен в этом объекте.

Для меня это важная и очень приятная интеграция. Срок был очень маленький, за три недели мы проработали идею и предложили несколько вариантов, нашли способы сбалансировать смыслы. Один из черновых вариантов, который мы не выбрали — скульптура с трехглавым черным орлом, — наверное, был самым забавным.

В итоге мы сгруппировали разные варианты в одно решение. Я доволен результатом, особенно тем, что инсталляция была расположена в монохромном пространстве, и любой, кто заходил, сразу обращал на нее внимание и мог улыбнуться. А те, кому знаком наш дизайн-код, точно могли узнать почерк. Между собой мы называли эту инсталляцию MISS BALANCE.

Мне важно, чтобы любой предмет, выходящий из-под карандаша, имел связь с предыдущим и с последующим. Мне нравится напряжение в подходе, даже если оно приходит через боль. Также от цели каждого проекта зависят эмоции и настроение, которое в него закладывается, — это может быть что-то глубокое, философское, загадочное, а может быть окном в детство. Важен цвет как критерий, хоть это и не основной смысл. Чтобы создать что-то стоящее, нужно это полюбить, важно ценить процесс, даже когда ты устал и ничего не хочешь делать.

Я всегда верил в свой продукт и старался сделать то, что никто не делал, не пробовал или боялся. Однажды мы подали три проекта на конкурс Red Dot, один из них прошел отбор — как сейчас помню, что был в тот момент в Лос-Анджелесе, когда мне пришло письмо, и в итоге мы выиграли. Нужно пробовать, даже если страшно. Убежден, что необходимо участвовать в профессиональных конкурсах, потому что они дают уверенность. Наша студия благодаря им в мировом рейтинге. И самое главное — возможность взаимодействовать с внешним миром и общаться с ним через свои проекты. В дизайне, мне кажется, это очень важно. Мы попробовали, и у нас получилось.

Внутри нашей команды важны открытость и честность, каждый знает свою область ответственности, позицию и цель. Мы поощряем созидание и раскрытие своего потенциала, люди работают не на меня, а со мной, и реализуют свои мечты. Чтобы создать что-то по-настоящему красивое, нужно быть открытым. Наша команда — сбалансированный организм, в котором каждый помогает друг другу и при этом делает что-то свое, поэтому важен каждый.

Он находится у нас как экспозиционный объект, мы его никуда не увезли, но он ждет своего часа. Его иногда бронируют для выставок. Мы сейчас готовим серию образовательных видеороликов, где он будет представлен как пример работы со стилем. На самом деле хорошо, что мы его никуда не отправили, а то потом все пути назад для него были бы заблокированы.

Русский стиль есть, и это крутой стиль. В нем много элементов, которые знает весь мир, и я рад тому, что сейчас все больше людей начинают работать с предметным дизайном в этом направлении. Оно становится массовым, но со временем некачественный продукт отсеется и останется то, в чем есть содержание и подтекст. Причем эти коннотации не перепишешь и не видоизменишь, потому что они представляют историю, которая уже написана. Те, кто вкладывает мало, всегда получает мало, а труд тех, кто вкладывает душу, всегда вознаграждается.

У нас уже пять лет есть филиал в Петербурге — важная точка на Северо-Западе России. Но мы, на самом деле, везде. Большую часть времени я провожу на Дальнем Востоке, потому что у нас здесь строятся большие объекты — недавно закончили работу над огромным торговым центром. Кроме того, я там, где моя семья, независимо от сложностей в коммуникациях. Я считаю, что сегодня расстояние не так важно — все дистанции стерты, их нет. Если у тебя есть телефон, мозги и рот, ты можешь выстроить всю жизнь: рисовать, проектировать, думать и разговаривать. В Москве мы планируем открыть филиал в этом году, участвуем в выставках, сотрудничаем с дилерами по продаже наших объектов. Мы выбрали сложный путь — начинать из Хабаровска, а не из Петербурга и Москвы, но я уже к этому привык.

Люди города Хабаровска очень открытые и добрые, тут какая-то камерная атмосфера, которая сразу заставляет мыслить чище. При этом лично я здесь создаю свои «островки» жизни и среди них перемещаюсь, это позволяет мне сохранять себя и удерживать масштаб, потому что среда все же старается масштаб сдержать. Есть множество нюансов, включая отсутствие поддержки. Большая часть производства у нас на Дальнем Востоке — сейчас многое расширяем, мощностей не хватает. Находясь здесь, создавать масштабные вещи, которые станут известны по всему миру, и достигать высоких результатов, на мой взгляд, сложно, но мы идем через преодоление.

Раньше я вдохновлялся международными именами — Хайме Айон, очень сильный автор. Я ему в Испанию отправил вазу в подарок, что было сложно, потому что уже были введены санкции: достали контакт, все организовали. А в ответ мы получили благодарность от менеджера, но это было немного не то, чего я ожидал. Наверное, не все такие открытые, как мы. В искусстве многие сейчас делают впечатляющие вещи, я уважаю подход Маши Янковской на уровне вкуса, стиля и сохранения человечности. Главное — оставаться человеком параллельно любому росту.