Арнольд Шварценеггер — из числа тех, кто ко всему, что имеет, пришел сам. Многочисленные спортивные титулы, яркая карьера в кино, а потом и в политике: другими словами, когда об успехе рассуждает Шварценеггер, ему безоговорочно верят (чем, похоже, воспользовались организаторы форума «Синергия», запомнившегося публике после неоднозначного выступления Тони Роббинса в 2018 году).
Нет у него проблем ни с чувством юмора, ни с искренностью. Поддержать обленившегося поклонника и сообщить, что любит нарушать правила, или честно сознаться, что былую форму ему самому уже не вернуть — на реакции и комментарии актер не скупится. Жалеет ли он о чем-то несделанном, скучает ли по прошлому и что думает об образе постаревшего Терминатора — об этом Арнольд Шварценеггер рассказал Нелли Холмс. А увидеть его в роли машины с чувствами на экране можно будет совсем скоро.
Нелли Холмс
голливудский журналист, член жюри «Золотого глобуса»
— Публика привыкла думать, что любимые персонажи научно-фантастических фильмов не меняются во времени — то есть попросту не стареют. И тут вдруг все мы получаем эдакий щелчок по носу: не кто-нибудь, а сам Терминатор является нам изрядно постаревшим в новом эпизоде истории о знаменитом киборге-убийце. Что вы думаете об этой особенности фильма? Важен ли для вас этот нюанс в развитии персонажа?
— Уже в предыдущей серии «Терминатора» мы обозначили, что персонажи фильма стареют. Точнее так: со временем меняется их внешняя оболочка, а под человеческой кожей и плотью остаются все те же сила, мощь, способности и мотивы — и вот они не стареют. Как бы ни менялся внешний облик моего персонажа, по факту он остается моделью 101 Т-800 компании «Кибердайм Системс» — свое нутро он не может изменить даже при большом желании. Старость машины можно угадать лишь рядом с другими машинами — более совершенными. Например, в «Терминаторе 2» у нас появился Т-1000, рядом с которым Т-800 уже казался «староватым». А в новом фильме вы увидите машину Rev-9, и вам тоже наверняка придут в голову мысли об устаревании технологий.
— Недавно я говорила с Линдой (Хэмилтон, исполнительницей роли Сары Коннор. — «РБК Стиль») и она призналась, что любимой сценой с вами для нее стала та, где ваши персонажи встречаются впервые…
— А в 1984 году она говорила, что ее любимая сцена с моим участием — та, где я появляюсь голым. (Смеется.) Но столько лет прошло — уже больше 30, получается. Я был рад узнать, что Линда будет в новом «Терминаторе» — она невероятно крутая. Видели бы вы, что она творит в кадре. Она в прекрасной физической форме и сама исполняет совершенно сумасшедшие трюки. Линда приступила к съемкам раньше меня, и когда я появился на площадке, тренер, отвечавший за ее подготовку, весьма эмоционально восхищался ее формой: она может часами бегать по песку вдоль пляжа, потом тренироваться с оружием или с 50-фунтовыми мешками (примерно по 23 кг. — «РБК Стиль»), а после пойти еще и на хайкинг — и не отступит ни при каких трудностях. К тому же она великолепная актриса и моментально входит в роль: только что она была милейшей доброй Линдой Хэмилтон, а через секунду уже бескомпромиссная Сара Коннор. Я счастлив, что смог снова с ней поработать. Мне вообще нравится, что в проекте «Терминатор: Темные судьбы» воссоединились многие из тех, кто стоял у истоков истории. Особенно, конечно, отрадно было видеть возвращение Джеймса Кэмерона — помимо продюсирования, он был вовлечен и в работу над сценарием. Уверен, его возвращение повлияет на общий успех фильма. Кстати, Линда тоже наверняка вернулась в проект во многом из-за Джеймса.
— Линда Хэмилтон во второй части «Терминатора» была первой женщиной в кино, у которой я увидела развитую мускулатуру рук, — до нее женские образы были совсем иными. Станет ли новый «Терминатор» в каком-либо смысле новаторским и разбивающим стереотипы?
— Думаю, все части «Терминатора» были в том или ином смысле новаторскими. В первых фильмах не использовались какие-то заоблачные технологии, но зато Джеймс Кэмерон сумел создать такие образы, которых до него не создавал никто. Например, сам Терминатор: он входит в десятку самых жутких злодеев всех времен и одновременно в десятку самых крутых героев. Секрет в том, что Терминатор — машина, и все зло, которое он совершил, можно отнести к «неживой» части его существа, в то время как все хорошее он, конечно, делал только благодаря своей человечности, пусть и частичной. Я горжусь тем, что именно мне выпала честь сыграть такого сложносочиненного персонажа. И счастлив, что гениальный Джеймс Кэмерон все-таки сумел убедить меня попробоваться на роль Терминатора, ведь изначально меня рассматривали на роль Риза. Также новаторским мне кажется тот факт, что фильм, созданный по законам жанра хоррор, имеет высокую эмоциональную ценность и несет довольно глубокие идеи добра. Киборг-убийца Терминатор, запрограммированный на уничтожение людей, вдруг неожиданно становится защитником той, кого ему было положено ликвидировать, — такие повороты сюжета в хорошем смысле усложняют историю. Ну и технологическая сторона вопроса, конечно, не на последнем месте: в какой-то момент все стали копировать технологии «Терминатора». Новый эпизод тоже будет новаторским, вот увидите. За это отвечает тандем Кэмерона и Миллера (Тим Миллер — режиссер фильма «Терминатор: Темные судьбы». — «РБК Стиль»).
— В этом году мир отмечает пятидесятилетие высадки на Луну. Вы можете вспомнить, что вы делали в тот день и как восприняли новость о том, что человек покорил новую для себя поверхность? И, кстати, хотели бы вы побывать в космосе?
— О нет, у меня нет вообще никакого желания побывать в космосе. Я так счастлив в этом мире, на этой планете, в этой стране. Я счастлив тем, как развивалась моя жизнь: из спорта я пришел в кинематограф, из кинематографа — в бизнес, из бизнеса — в политику, из политики — в филантропию. И благодарен судьбе за то, как складывалась и продолжает складываться моя жизнь. Высадка на Луну, безусловно, была тем событием, о котором люди будут задавать вопросы, как они продолжают спрашивать современников о том, что они могут рассказать об убийстве Кеннеди. Помню, как смотрел репортаж о высадке по телевизору с друзьями. Это были мои первые годы в Америке.
— В Санта-Монике?
— Да, там. Именно когда я жил в Санта-Монике, мы и смотрели с друзьями репортаж о высадке на Луну. Помню, как некоторые из ребят с подозрением отнеслись ко всему, что увидели, мол, это было снято в павильоне, это не может быть правдой — и все в таком духе. Но я смотрел сюжет с полным ощущением, что это правда, и сейчас думаю ровно так же. Высадка человека на Луну — одно из величайших событий в истории, и я горд, что именно моя страна совершила этот рывок в развитии человечества.
Но еще мне хочется отметить и другой момент, который для меня очевиден именно сейчас, спустя 50 лет. Полвека назад у американцев была немного другая ментальность. Тогда никто не спрашивал, зачем нам вообще нужна эта экспедиция на Луну, — тогда американцы просто хотели быть лучшими. У Кеннеди была специфическая цель — сделать Америку великой страной без оглядки на других. Представьте, если бы сегодня у нас был такой лидер. Мы поставили бы цель, скажем, стать примером для всего мира в вопросе защиты окружающей среды — и стали бы, а не начали искать отговорки вроде «а вот Китай вообще ничего не делает», или «Россия тормозит процесс», или «Индия нарушает все договоренности» — и все в таком роде. Сегодня Америка больше озабочена недостатками других стран, нежели тем, чтобы просто собраться и подать пример. Мы будто ждем какой-то внешний сигнал, какую-то команду к действию. Ментальность американцев поменялась — для меня это факт.
— В чем ваша главная сила?
— Как ни странно, моя физическая сила никогда не приходит на ум, когда я думаю о себе. То, что я физически хорошо развит, — результат занятий пауэрлифтингом, бодибилдингом и подобными вещами. Но реальная моя сила, без которой и физической формы не было бы, — сила воли. И я бы добавил, что принципиальным для меня всегда было и остается умение визуализировать желаемый результат. Многие недооценивают силу визуализации, а еще большее количество людей просто не умеет рисовать в голове четкие цели, чтобы потом было легко, радостно и интересно к ним идти. Я не был рожден сколько-нибудь выдающимся человеком — даже для спорта у меня были весьма средние данные. Но у меня была цель, я ее четко видел, знал, что мне нужно тренироваться больше, чем другим, — и я тренировался. А еще изучал научную сторону вопроса: правильное питание, использование добавок, техники позирования, навыки презентации и общения с публикой. Мое тело совершенствовалось день ото дня только потому, что в голове у меня была яркая и отчетливая картинка того, каким оно должно в итоге стать.
То же самое я могу сказать и о своей актерской карьере. Я не был прирожденным актером. Но однажды увидел, как мой кумир Рег Парк играет Геркулеса в одноименном фильме, — и в одну секунду понял, что тоже хочу сыграть могучего героя. Я захотел стать актером — и я им стал. Сказал себе: «Окей, мне нужно приложить такие же усилия, какие я приложил, чтобы выиграть соревнования "Мистер Олимпия"». Я начал с уроков по постановке речи, с уроков английского языка и отдельных классов по устранению акцента (мне, кстати, следовало бы потребовать потраченные на эти курсы деньги назад!), я работал над голосом, над актерским мастерством — без преувеличения скажу, что сделал абсолютно все, что мне казалось важным, полезным, возможным и даже невозможным.
— Мне было интересно смотреть опубликованный рабочий материал со съемок, интервью актеров и создателей фильма — в этом так много реальной актерской жизни.
— Думаю, зрителям тоже будет интересно увидеть его. В нем много искренних эмоций, а они важнее навороченных спецэффектов (хотя и эффекты в фильме, само собой, впечатляют). Я знаю историю с самого начала, стоял у ее истоков, но даже я смотрел этот материал, будто впервые соприкасаясь с ним. У меня буквально были слезы на глазах, когда месяц назад я увидел готовый фильм. Уверяю, он удивит всех, как удивил в свое время «Терминатор 2». Представьте только: идеи Джеймса Кэмерона воплотил мощнейший специалист по спецэффектам и режиссер самых продвинутых современных фильмов Тим Миллер. Все получилось по-настоящему: фильм о насилии и ненависти действительно жесток, и рейтинг R тому подтверждение (R — restricted, рейтинг R Ассоциации художественных фильмов Америки означает, что фильм строго запрещен к просмотру лицам, не достигшим 17 лет. — «РБК Стиль»). Но было бы странно и совсем нечестно по отношению к аудитории стараться такой фильм протиснуть, скажем, в рейтинг PG-13 (PG — parenting guidance, рейтинг, означающий, что в сопровождении взрослых фильм могут смотреть дети с 13 лет. — «РБК Стиль»). Да, в фильме много насилия, крови, настоящего безумия. Однако это все не бессмысленное насилие — у каждого действия в нашей истории есть цель и смысл.
— Вы уже показали фильм на международном фестивале мультижанровых развлечений и комиксов Comic-Con в Сан-Диего. Расскажите, что вы думаете о таких конвентах? Важно ли для вас лично непосредственное общение с публикой, я бы даже сказала с фанатами, какое случается на Comic-Con или подобных фестивалях?
— Как вы наверняка знаете, я продюсер спортивного фестиваля Arnold Classic Sports and Fitness, который проходит в пяти разных странах и в котором участвуют до 250 тыс. человек, представляющих порядка 80–90 видов физической активности. Поверьте, я прекрасно понимаю, как сложно организовать и провести подобное мероприятие. Но я также знаю, как важно единомышленникам встречаться на таких вот форумах, как много нового опыта и бесценных эмоций они получают. Фестиваль Comic-Con — уникальное явление, причем не только в Сан-Диего, но и в других городах, где он проходит (знаю, что, например, в бразильском Сан-Паулу там собирается почти 290 тыс. человек). Идея фестиваля просто гениальна и делает его превосходной площадкой для презентации нашего фильма, ведь там собираются истинные фанаты и техническое оснащение прекрасно подходит для демонстрации экшена со спецэффектами.
Я не был рожден сколько-нибудь выдающимся человеком. Даже для спорта у меня были весьма средние данные.
— Вы сделали довольно яркую политическую карьеру в США, не будучи при этом гражданином по рождению. Скажите, хотя бы раз вы пожалели о том, что родились не в Америке и не можете баллотироваться на пост президента? Особенно этот вопрос интересен в свете противоречивых высказываний действующего президента о том, что отдельным конгрессменам от демократической партии стоит вернуться в страны, откуда они родом. Что вы думаете об этом?
— Прежде всего мне хочется отметить, что никогда в своей жизни я не сожалел о чем-то, что не смог или не могу сделать. Тем более мне не о чем жалеть в связи с Америкой: абсолютно все, что у меня есть, — карьера, деньги, семья, влияние — я получил в Америке и всегда буду благодарен этой стране за то, как она принимает иммигрантов вообще и приняла меня в частности. Пожалуй, возможность баллотироваться на пост президента страны — единственное, чего я не могу получить здесь. Но такова система — я принимаю условия игры. Я считаю Америку величайшей страной в мире, и если в моих силах сделать что-либо для поддержания этого величия, я сделаю это независимо от занимаемого поста или отсутствия такового. Что касается президента Трампа, он в очередной раз сказал чудовищную глупость. Мне кажется абсурдным даже разбирать его высказывание, ведь это полная чушь: конгрессвуман, которым он «посоветовал вернуться в свои страны», были из иммигрантских семей, но рождены в Америке, поэтому их страна — это как раз Соединенные Штаты. У него вообще есть дурацкая черта: когда он не может объяснить что-то или чувствует, что проигрывает в противостоянии, начинает апеллировать к личностям и оскорблять людей. Это недостаток лидерских качеств, неумение понять глубинные причины и реальные механизмы политических процессов и уровень ответственности, возложенной на него сейчас. Он ведет себя так, будто он все еще нью-йоркский риелтор Дональд, а не президент Соединенных Штатов.
— Вы были очень молоды, когда переехали в США из Австрии, и при этом довольно рано приобрели известность в спортивных кругах. Можно сказать, что ваше становление и в широком смысле взросление происходили уже под пристальным вниманием общественности. Что было самым сложным и что было самым приятным в такой ранней популярности?
— Скажу вам честно: ничего плохого в ранней популярности и в популярности вообще я не вижу. Среди моих знаменитых знакомых есть те, кто постоянно жалуется, мол, «разве это не ужасно, что мы не можем спокойно сходить в ресторан?». И я всегда отвечаю: «Нет, не ужасно». Выхожу ли я представлять свой новый фильм, баллотируюсь ли на государственный пост, участвую ли в соревнованиях по бодибилдингу — это все выход к людям, выход на публику. Я стремился к этому, я хотел, чтобы то, что я делаю, нравилось и было интересно большому количеству людей. Внимание публики либо есть, либо его нет. Нельзя по щелчку получать его во время презентации и также по щелчку выключать, когда идешь на пляж или в ресторан. Если люди тебя любят, они любят тебя всегда. Мне нравится быть узнаваемым, мне нравится внимание людей. Нужно помнить, что внимание в принципе — первейшая вещь, к которой все мы так или иначе стремимся. Я счастлив, что люди знают меня и мою работу, — это действительно важно. Никаких неудобств мне моя известность не доставляет — совсем даже наоборот.
— Линда в разговоре сказала, что в свои 62 года она чувствует, что стала лучшей версией себя. А еще, что «старость — новый черный». Что вы думаете по этому поводу?
— Скажу, что искренне рад за Линду, если она и вправду чувствует себя в 62 года лучше, чем чувствовала в 32. Потому что про себя я такого сказать, увы, не могу. Мне не нравится стареть. Вполне возможно, что я переживаю старость острее, чем другие, ведь когда смотрюсь в зеркало, больше не вижу там Мистера Олимпию или Мистера Вселенную. Тот мужчина в отражении больше не может отжимать от груди штангу в 500 фунтов (почти 227 кг. — «РБК Стиль») или приседать с таким же утяжелением. Конечно, я наверняка выгляжу бодрее и здоровее, чем многие в 72 года, но я уж точно не лучшая версия себя. С возрастом перестает вырабатываться тестостерон, а без него трудно поддерживать мышцы в нужном тонусе и легко травмироваться. К тому же медицинские проблемы дают о себе знать: мое слабое место — сердце. Но каждый день я еду на велосипеде к Gold’s Gym, где тренируюсь. А когда появляется проект вроде «Терминатора», конечно, я работаю еще активнее: кардиоваскулярные тренировки, тренировки с оружием, работа с постановщиками трюков. Терминатор ведь никогда не моргает. Помните? Мне нужно было отточить этот навык заново. И сейчас мне все дается в разы сложнее, чем 30 лет назад. Так что если Линда и вправду чувствует себя лучше, чем тогда, мне определенно нужно узнать ее секрет. (Смеется.)
— А что вы можете сказать о ментальном возрасте? Чувствуете ли вы себя мудрее, сожалеете ли о чем-то, мечтаете ли о внуках?
— Внуки? Вы хотите как-то повлиять на Криса Пратта? (Смеется.) (Американский актер Крис Пратт женат на старшей дочери Арнольда Шварценеггера Кэтерин. — «РБК Стиль».) Я передам ему. Вообще, конечно, ментальный возраст — очень интересный вопрос. Есть нечто прекрасное в том, чтобы становиться старше и мудрее. Но абсурдность ситуации заключается в том, что чем больше знаний и опыта мы приобретаем, тем глупее себя чувствуем.
Например, когда я еще только хотел стать губернатором, у меня был план с конкретными пунктами. Вступив в должность и реализовав свою программу полностью, я вдруг осознал, как многому научился в работе, о чем до этого понятия не имел. И с новыми знаниями мне стало легче увидеть, как много всего я могу еще узнать, чтобы сделать для штата и страны еще больше. Работа в Сакраменто для меня была сродни университету, в котором я изучал самые разные предметы, не всегда друг с другом связанные: медицину, образование, военные вопросы, вопросы ликвидации последствий стихийных бедствий, вопросы питания и еще десятки других. Новые знания, приобретенные на посту губернатора, останутся со мной навсегда — и за них я благодарен особенно.
Но главный урок, который я вынес, состоит в том, что чем больше у тебя знаний, тем щедрее тебе хочется ими делиться. Ты становишься добрее, гуманнее и осознаннее, когда развиваешься и выходишь на новую ступень в этом развитии. В начале пути мы все думаем: «О, этот мир принадлежит мне, я стану победителем по жизни, чего бы мне это ни стоило». А со временем ты приходишь в ту точку, когда хочется приводить к победе других. Поэтому сегодня я не просто сам стараюсь грамотно тренироваться и правильно питаться, но и говорю об этом со своей аудиторией. Также я хочу привлечь внимание к вопросам защиты окружающей среды, которые я с большим вниманием изучал во время своего губернаторства, и к вопросам иммигрантов. Пожалуй, это и есть самое прекрасное в том, чтобы становиться старше, — умение получать удовольствие от того, что меняешь мир к лучшему. Мне многие помогали, когда я начинал, сегодня у меня есть возможность помогать другим достигать своих желанных вершин.
— Так, а что все-таки насчет внуков? Вы готовы стать дедом? (Смеется.)
— (Смеется.) О, да, конечно, готов! Но всему свое время. Как бы я ни хотел стать дедом, я не собираюсь подгонять своих детей.
