Стиль
Впечатления Terra incognita: современная музыка на фестивале «Биомеханика»
Стиль
Впечатления Terra incognita: современная музыка на фестивале «Биомеханика»
Впечатления

Terra incognita: современная музыка на фестивале «Биомеханика»

Фото: пресс-служба
О современной музыке в контексте фестиваля «Биомеханика», проходящего в Московской консерватории, рассказывает композитор Антон Светличный

28 января начался фестиваль «Биомеханика» — один из самых заметных российских форумов, посвященных современной академической музыке. Музыка эта, в недалеком прошлом существовавшая изолированно от общей культурной повестки, в последние годы стала важной ее частью, но для большинства слушателей по-прежнему остается terra incognita и, в сущности, даже не имеет общепринятого названия. Журналисты, просветители и музыканты дают ей многочисленные имена: авангардная, композиторская, серьезная, новая, университетская, артхаусная, contemporary, E-Musik и т.д. За каждым из названий кроется своя история и своя правда, но ни одно из них не объясняет феномен целиком.

Многими нитями современная музыка связана с музыкой классической: ее преподают в тех же учебных заведениях и часто играют в тех же филармонических залах. Но, возможно, вернее было бы рассматривать ее как самостоятельный музыкальный жанр, от классики независимый. У современной музыки есть собственная история, берущая начало в последние десятилетия перед Первой мировой войной, свой набор ключевых имен и сочинений, свои исполнительские традиции, фестивали, издательства и лейблы. И главное — свой особый режим общения с публикой. В отличие от классической музыки, во многом превратившейся в музей достижений прошлого, новая музыка, осознанно или нет, всегда говорит о времени, в котором существует.

Время диктует ей тягу к метаморфозам. Современная музыка умеет быть разной: акустической или электронной, мультимедийной или перформативной, провокационной или развлекательной. Она может звучать не только в концертном зале, но и в андеграундном подвале, арт-галерее или заводском цехе. Может задействовать грандиозные исполнительские силы или, напротив, обходиться без музыкантов, без инструментов, а иногда и без звуков. Может использовать любой материал, от индийских раг и тибетских ритуалов до нуара и рейвов, от средневековой и барочной музыки до культуры соцсетей. Может ставить неудобные вопросы, выводить из равновесия, нарываться на скандал, проповедовать, иронизировать или убаюкивать — иногда одновременно. В многообразии ее видов каждый слушатель имеет шанс найти что-нибудь полезное для себя.

Новая музыка, осознанно или нет, всегда говорит о времени, в котором существует.

Центр электроакустической музыки Московской консерватории (ЦЭАМ), курирующий «Биомеханику», говорит о современности на языке цифровой революции. Рядом с виолончелями, клавесинами и флейтами здесь звучат моторы, соленоиды, катушечные магнитофоны и карманные фонарики. Электронные саундтреки дополняются световыми эффектами и видеорядом, а паузы между сочинениями заполняет нейросетевой голосовой помощник. Композиции фестиваля, по заветам классиков авангарда Эдгара Вареза и Джона Кейджа, не столько состоят из звуков, сколько сами являются звуком, феноменом акустики и психоакустики — комплексным, захватывающим и временами невыносимым, как мир вокруг нас. «Биомеханика» звучит плотно и агрессивно. Фестивальные вечера оказываются портретами новой техногенной реальности и предназначены для тех, кто не боится взглянуть действительности в лицо. В XIX в. музыка существовала в окружении живописи, литературы и театра. Два века спустя ее собеседники — виртуальная реальность, инсталляции, мемы, психотерапевтические сессии, караоке, роботы и бытовые приборы.

Композиторы наших дней, с одной стороны, склонны к научному, едва ли не лабораторному исследованию физических и социальных закономерностей, а с другой — пытаются придать сочинениям вирусный медиапотенциал, необходимый для выживания в условиях информационного избытка. В современном мире торжествует эстетика супермаркета: когда-то противостоявшие друг другу музыкальные жанры оказываются товарами на соседних полках, артисты мигрируют между ними и сочетаются между собой в виде коллажей, стилистических игр или составов, где скрипка и шаманский бубен звучат рядом с электрогитарой. Среди современных сочинений можно встретить музыку для подзвученных пчел, говорящее пианино, композиции от лица выдуманных персонажей, оперные постановки в собственной квартире, саундтреки к воображаемым видеоиграм и концептуальные лекции о неравномерном распределении мирового капитала. Афиши «Биомеханики» включают в себя как эксперименты с резонансными частотами, так и пьесы, собранные из вторсырья, китчевых сэмплов стоковой музыки. Музыка становится парадом сильнодействующих впечатлений — мультимедийные опусы могут утомлять или даже раздражать, но они точно не дадут вам соскучиться.

«Биомеханика» этого года собрала представительный лайн-ап композиторских имен. Французы Франк Бедросян и Рафаэль Сендо — основные представители сатурализма, музыкального направления, стремящегося к предельному насыщению звукового спектра и заметно повлиявшего в первое десятилетие нового века на эволюцию мирового саунда. Московский фестиваль во многом эстетический наследник этого течения. Рядом с сочинениями влиятельных постцифровых авторов — Михаэля Байля, Янниса Кириакидеса, Пьера Жодловски, Бригитты Мунтендорф — в программе стоит легендарный перформанс I'm Sitting In A Room патриарха экспериментальной музыки Элвина Люсье. В 2017 году автор лично исполнял его в Москве; в этот раз роль перформера достанется одному из самых авторитетных российских ученых, биоинформатику Михаилу Гельфанду.

Как композиторы объединяют технологии и музыку и где это послушать

Среди российских композиторов мы видим многие ключевые имена, определяющие положение дел на мультимедийной музыкальной сцене. Александр Хубеев и Николай Попов, основатели и руководители фестиваля, создают тщательно проработанные образцы электроакустического нойза. Алексей Сысоев, эталонный неомодернист, одинаково уверенно и бескомпромиссно сочиняет как для традиционного оркестра, так и для ансамбля механических реле. Олег Гудачев склонен к усложненному дарк-эмбиенту и виртуозно управляет перемещениями звука в акустических пространствах. Ольга Бочихина превращает свои композиции в практикумы слышания и памяти.

Другим значимым сюжетом «Биомеханики» стали исполнители и их инструменты. Специализированные ансамбли — важнейший драйвер существования современной музыки; у ключевых коллективов авторитет и социальный капитал не менее высок, чем у авторов исполняемых сочинений. Ансамбль CEAM Artists, озвучивающий почти все концерты фестиваля, за считанные годы приобрел в своей области статус исполнительской элиты. Его участники не только компетентны в игре на инструментах, но и готовы при необходимости дополнить их конструкцию всем, что потребуется композитору (от пьезодатчиков до пенопласта или скрепок), выйти на сцену в очках виртуальной реальности, сыграть на гитарных педалях, электрических выключателях или мобильных телефонах. Особое место в фестивальной программе занимают дисклавиры — рояли, управляемые компьютером и способные на виртуозные аттракционы, недоступные пальцам живого пианиста. Несколько таких роялей есть в распоряжении ЦЭАМа, они активно участвуют в концертах. А кульминацией «Биомеханики» станет исполнение «Свадебки» Игоря Стравинского с прологом и эпилогом, которые специально для дисклавиров написал Николай Попов.

Музыку, как известно, лучше всего слушать вживую, здесь и сейчас. Для современной музыки эта максима особенно верна, а мультимедийные концерты придают ей несколько дополнительных измерений. Траекторию многоканального звука или особое ощущение пространства в сайт-специфической композиции не передаст в полной мере ни аудио-, ни видеозапись. Сочинение, играемое сегодня, через пару лет может оказаться неисполнимым: технологии устаревают быстро. Современная музыка не рассчитывает на вечность — разве что на вечное хранение в безграничном цифровом архиве, где до нее не скоро доберутся исследователи, — и поэтому остро переживает ценность текущего момента.

Современная музыка не рассчитывает на вечность и поэтому остро переживает ценность текущего момента.

Композиторы на современных концертах, как правило, присутствуют в зале во плоти, а не в виде портретов на стенах. Порой они лично участвуют в перформансах, транслируя собственный опыт не только через партитуры, но и непосредственно со сцены. Их сочинения рассчитаны на концентрированное слушание от начала до конца — условие, почти несбыточное в эпоху клипового мышления и FOMO, но вполне реализуемое в практике живых выступлений. Делая выбор в пользу той или иной программы, исполнители совершают символическую жертву — инвестируют в музыку свое время и этим возвращают ей ауру подлинности, казалось бы, безвозвратно утерянную среди изобилия звукозаписей и стримингов. Этой жертве следует отдать должное. Современная музыка единственная обращается непосредственно к нам; именно поэтому она самая интересная из всей когда-либо написанной музыки, а настоящий момент — всегда самый волнующий в музыкальной истории. Так говорил Игорь Стравинский. Он был прав.

Подписывайтесь на телеграм-канал «РБК Стиль»