Документальное кино в основном конкурсе представлено двумя объемными опусами.
Мемуарная «Зеленая линия» (Green Line) француженки Сильви Балльо следует за ливанкой Фидой, вернувшейся в Бейрут, город своего детства, с тех пор разделенный «зеленой линией» на враждебные друг другу мусульманскую и христианскую половины, город, в котором она, начиная с трехлетнего возраста, видела только ужасы и смерть. Воспоминания героини фильм иллюстрирует нарочито примитивными фигурками и их грубой анимацией. Все это продолжается 150 минут.
Кадр из фильма «Зеленая линия»
Если подобный хронометраж кажется вам неоправданно длинным, милости просим на новый фильм знаменитого китайского документалиста Ван Биня, представляющего в Локарно вторую часть своего многосерийного опуса «Юность» под названием «Тяжелые времена» (Qing chun (Ku) — Youth (Hard Times)). Ее продолжительность — 227 минут, то есть без малого четыре часа. Первая часть эпопеи, «Весна», была продемонстрирована в 2023 году в главном конкурсе Каннского фестиваля, ее продолжительность была чуть меньше — 3 часа 32 мин. Только представьте себе расфуфыренную каннскую публику, карабкающуюся по красным ступенькам, звеня брильянтами и наступая на подолы своего «от кутюра», чтобы потом три с половиной часа наблюдать за тем, как нищая китайская молодежь в забытой богом провинции строчит на разваливающихся швейных машинах тренировочные штаны. И хотя в Локарно нет никакого гламура, здесь тоже далеко не каждая птица долетит даже до середины безразмерного опуса. Его третья серия, кстати, ожидается уже через пару недель в Венеции: фестивалю в Италии повезло больше всех, ибо вещь под названием «Юность» («Возвращение домой») идет всего какие-то 152 минуты.
Но никто не оспаривает факт, что малоизвестный даже арт-хаусной публике Ван Бинь — настоящий мастер, и его эпос, погружающий зрителя во все детали существования безвестных тружеников китайских пошивочных мастерских, обшивающих весь мир и едва сводящих концы с концами, через сто лет будут изучать с индустриальной, культурной, антропологической точек зрения, поражаясь глубине проникновения в толщу человеческого материала (режиссеру удалось сделать так, что персонажи настолько привыкли к его камере, что совершенно не замечают ее, ведут себя абсолютно естественно). Но поскольку весьма маловероятно, что на Земле через сто лет еще будет теплиться хоть какая-то интеллектуальная жизнь, то титанический опус Ван Биня в полном объеме оценят в лучшем случае несколько сотен его современников во всем мире. Желающих погрузиться с головой в океан мелких личных печалей и радостей, бытовых тягот жизни в общаге, тягомотины беспросветной работы молодых китайцев, увы и ах, не так уж много.
Ван Бинь уже побеждал в Локарно: в 2017 году был награжден «Золотым леопардом» его документальный фильм «Госпожа Фенг» (Mrs. Fang), в котором он на протяжении 90 минут (всего!) показывал умиравшую от Альцгеймера старуху, иногда чуть отвлекаясь на описание повседневных хлопот ее родни, будь то рыбалка или поглощение риса. Хорошо, что юность заводит радикального автора намного больше старости и смерти, но всем было бы только лучше, если бы он все-таки научился держать себя в руках. Впрочем, об этом можно только мечтать.
Кадр из фильма «Юность (Тяжелые времена)»
Во втором по значению конкурсе Cineasti del Presente («Кинематографисты современности») показали неигровую картину итальянки Аделе Тулли с парадоксальным названием REAL — вероятно, одно из лучших и даже основополагающих сегодня киноисследований о тектонических сдвигах, что произошли с человеческой цивилизацией за последние 20 лет, когда при помощи технологий люди смогли создавать для себя почти полностью автономные реальности. Физический мир не равен реальному, — утверждает одна из героинь, не только весьма комфортно чувствующая себя в качестве виртуального аватара, но познавшая благодаря ему, как она уверяет, подлинную свободу. Фильм переносит нас из Пусана, по которому колесит на скутере подчиненный своему приложению курьер, в Венецию, красоты которой мы наблюдаем через выпуклый глаз Google Earth. А то и на глубину океана, чья реальность ничем не отличима от тех, что создаются в компьютерах — точнее, они «вдохновляются» ею, но все уже давно поменялось местами.
При помощи приложений и программ люди получают образование, знакомятся, работают, богатеют. Можно, не выходя из комнаты, обнаружить себя на экзотическом острове в самом экстравагантном виде и в компании бесконечно влюбленного в тебя аватара. Можно забить на колледж и работу в «Макдоналдсе» и стать инфлюенсером. Субъектом виртуальной экономики, просто демонстрируя себя всем желающим за донаты. Плохо одно: из комнаты все равно иногда приходится выходить, и одиночество человека перед вебкамерой тоже имеет свои последствия — многие персонажи фильма говорят о своей депрессии, не забывая при этом ощеривать все 32 зуба. Немецкого запойного видеогеймера отправляют на лечение в замок с лужайкой, на которой пасутся овцы. Нелегко быть человеком в цифровом ландшафте, к тому же столь привлекательном. Впрочем, когда было легко?
Кадр из фильма «REAL»
Фестиваль в Локарно отличают первоклассные ретроспективы. У знающего зрителя они часто вызывают больший интерес, чем новое кино, собранное в конкурсных программах. В этом сезоне здесь проходит цикл показов, посвященный юбилею голливудской студии Columbia Pictures. В ретроспективе «Леди с факелом. Столетие Columbia Pictures» (The Lady with the Torch. The Centenary of Columbia Pictures) среди известных картин знаменитых авторов представлены и малоизвестные, полузабытые и потерянные шедевры, выполненные в разных популярных жанрах и снятые с начала звуковой эры по конец 1950-х годов.
Одна из самых известных из 44 отобранных картин — «утешительная» комедия «Мистер Дидс переезжает в город» (Mr. Deeds Goes to Town, 1936). В наивном шедевре Фрэнка Капры неподражаемый Гэри Купер играет «идиота», то есть совершенно нормального, неиспорченного, «природного» человека, которого считают ненормальным персонажи, находящиеся на различных стадиях морального разложения. Всем было бы наплевать на парня по имени Лонгфеллоу Дидс, оставайся он в своем буколическом городке, где играл на трубе в оркестре, но он неожиданно получает в наследство $20 млн (сейчас это $456 млн) и вынужден ехать улаживать дела в Нью-Йорк, где на него нападают разнообразные стервятники под предводительством газетной репортерши (Джин Артур). Написание ею цинических репортажей, из-за которых за Дидсом закрепляется прозвище Cinderella Man (человек-золушка), ничуть не мешает ей влюбиться в высокого блондина-провинциала, венцом странностей которого становится желание раздать новообретенное состояние голодающим фермерам. Так в выдуманный мир «романтической комедии» входит реальность Великой депрессии.
Кадр из фильма «Мистер Дидс переезжает в город»
Невинный человек, оказавшийся среди почуявших запах крови акул, — этот мотив становится главным и в классическом нуаре Орсона Уэллса «Леди из Шанхая» (The Lady from Shanghai, 1947), показанном на Пьяцца Гранде. Сыплющий литературными сентенциями морячок в исполнении великого режиссера попадает в сеть, искусно сплетенную прекрасною паучихой (Рита Хэйворт, в первый и последний раз сыгравшая здесь отрицательную роль — кто, как не экс-муж Уэллс, мог дать ей такую). Герой же самого Уэллса предстает сущим ангелом: он верит в то, что Хэйворт, завлекшая его на яхту своего мужа, физического и морального урода, и часто предстающая перед ним в довольно открытом по тем временам купальнике, мечтает сбежать с ним, чтобы стать прачкой. Желая заработать денег на их побег, моряк соглашается на предложение напарника мужа Хэйворт… убить его (конечно, фиктивно) за $5000 (вновь умножим эту сумму на 20). И вот напарник мертв, и вовсе не благодаря моряку, хотя вина ложится именно на него, и он оказывается в опасной близости от газовой камеры…
Эстетский и в свое время новаторский (прежде всего черно-белой визуальной экспрессией) фильм вдохновил десятки других нуаров — вплоть до фильмов Альмодовара и сериала «Рипли». Чего стоит одна только финальная сцена в зале аттракционов, в которой Хэйворт и ее муж стреляют друг в друга, скрываясь за десятками отражающих их зеркал! Надо ли говорить, что живым остается только самовлюбленный, как все большие художники, Уэллс. «Каждого из нас кто-то дурачит. Избежать беды можно, только повзрослев. Этим я теперь и займусь», — обещает он, и, конечно, не держит своего обещания.
Кадр из фильма «Леди из Шанхая»
