«Американская история преступлений» построена по принципу антологии: каждый сезон посвящен отдельной истории, и все они связаны воедино только концепцией и общим названием. В первом сезоне «Народ против О. Джей Симпсона», вышедшем два года назад, речь шла о двойном убийстве, совершенном знаменитым спортсменом и актером О. Джей Симпсоном. Сериал заслуженно получил все существующие в Америке теленаграды. Хотя случившаяся в 1994-м история хорошо всем известна, шоураннер Райан Мерфи убедительно показал, как преступник может уйти от наказания, использовав расовую карту и представив себя жертвой произвола полиции. Также «Народ против О. Джей Симпсона» зафиксировал момент, когда общественное мнение могло поменяться под влиянием круглосуточных новостей, давлением шоу-бизнеса и медиа и отказаться от простой судебной логики и убедительных доказательств в пользу эмоций.
«Убийство Версаче» устроено иначе, и эта непохожесть второй части на первую делает всю антологию в целом интереснее — каждый сезон кажется самостоятельным авторским проектом. Если «Народ против О. Джей Симпсона» был рассказан как история борьбы за справедливость прокурора Марши Кларк (Сара Полсон), то «Убийство Джанни Версаче» показано с точки зрения самого преступника — 27-летнего маньяка Эндрю Кьюненена, за три месяца убившего пятерых человек, в том числе Джанни Версаче. Кьюненена играет актер Даррен Кросс, но главной приманкой сериала стал не он, а звезды — Эдгар Рамирес в роли Версаче, Рики Мартин — его любовника Антонио д’Амико и Пенелопа Крус — сестры Донателлы.
«Убийство Джанни Версаче» показывает не только частную историю одного преступника, но и контекст, в котором Эндрю Кьюненен стал таковым: 20 лет назад гей-жизнь в Америке с ее проституцией и наркотиками была довольно криминализированной. Большинство богатых и влиятельных геев скрывали свою сексуальную ориентацию. Семья Версаче до сих пор не признает литературную основу сериала — книгу корреспондентки журнала Vanity Fair Морин Орт «Вульгарные одолжения: Эндрю Кьюненен, Джанни Версаче и самая большая неудачная полицейская облава в истории США» — достоверным документом.
Главную свою претензию Донателла Версаче (впрочем, дизайнер отправила в начале января цветы играющей ее в сериале Пенелопе Крус) предъявляет утверждению о положительном результате анализа на ВИЧ Джанни. Семья не согласна с тем, что Версаче уже был, возможно, болен в момент смерти, и в этой полемике семьи и создателей «основанного на реальных событиях» сериала — весь конфликт того, как современное кино и телевидение показывают жизнь дизайнера одежды, который вдруг занял место бывших героев «байопиков о творчестве»: художников и рок-звезд. Имиджевые интересы клана Версаче для семьи стоят выше драматургической задачи сериала, а кто тут прав мы, возможно, никогда не узнаем из-за давности трагедии.
Типичный подход к показу на экране жизни художника, который живет на «опасном крае» ради своего искусства, всегда был таким — художник чувствует иначе, тоньше, чем окружающие его гарпии, которые пытаются на нем нажиться. Художник не переносит фальши. Художнику нужны опасные для жизни или здоровья переживания, чтобы выплеснуть их в работе и не превратиться в коммерческую посредственность. Примерно так показан Жан-Мишель Баския в байопике «Баския» (1996) Джулиана Шнабеля и позже — Джексон Поллок в «Поллоке» (2000) Эда Харриса: художник невыносим в быту, потому что его талант требует жертв, причем к числу жертв можно отнести не только окружающих мастера друзей и близких, но и его самого.
С рок-звездами киноиндустрия поступала похоже, только вместо одиночества у полотна от музыкантов жертв требовала сцена — тысячи протянутых из зала рук не проведешь, и допинг становится единственным помощником в соответствии простого парня Джима Моррисона (или девушки — Эми Уайнхаус) пьедесталу, на который музыканта вознесли поклонники.
С дизайнерами одежды другая история. Это профессия, требующая одиночества и сосредоточенности, как ремесло художника, но при этом публичности и соответствия заданному самим дизайнером стандарту жизни — это быстрая жизнь, на виду, при которой нужно придумывать, выпускать и продавать по несколько коллекций в год при жесткой конкуренции. Это уже не интимные отношения художника с его полотном или поколенческая и вкусовая связь музыканта с поклонниками — это бизнес. Совмещать эти противоположные образы жизни художника и бизнесмена могут единицы с очень крепкой психикой.
В начале 2018 года вышел один из самых неожиданных фильмов о художнике — «Последний портрет» об Альберто Джакометти, где показано, какой приземленной и простой может оказаться жизнь гения, который работал сколько и когда хотел, имел красивую любовницу при терпеливой жене и разбрасывал пачки денег за проданные работы по мастерской, потому что для жизни ему было нужно не так много.
Никакой драмы, никаких излишеств во имя искусства или другой подобной чепухи. Так миф о художнике — непризнанном гении стал вытесняться из сознания публики. Художник, особенно если не умер молодым и дожил до мудрых седин, так же прагматичен, как брокер на бирже. Втюхиваемый публике десятилетиями миф о пожираемом заживо его талантом гении можно считать оставшимся в XX веке.
Другое дело — дизайнер одежды, идеальный герой, находящийся в центре современного мира массового потребления. Четыре года назад вышли сразу два фильма об Иве Сен-Лоране, которые при всех различиях были вынуждены придерживаться биографической правды и прийти к одному выводу: трагедия жизни дизайнера, придумавшего гардероб женщины второй половины XX века, была в неудачном романе, особенностях психики, полном отсутствии, как у ребенка, практичности и усталости от жизни между ритмично и неотвратимо надвигавшимися два раза в год дедлайнами.
После того как в 2010-м покончил с собой enfant terrible британской моды Александр Маккуин, было объявлено о съемках байопика о нем. Было понятно, что кино интересуется еще одной трагической судьбой известного персонажа от моды, чтобы показать его драму единственным способом, который знает кино: сделать очередную историю про проклятого трепетного художника, не вынесшего гнета реальности. Но проект постигла неудача — летом прошлого года актер Джек О’Коннелл вышел из него, так что он отложен на неопределенный срок.
Можно, конечно, сказать, что у Джанни Версаче не было ничего общего с упомянутыми дизайнерами, о которых сняли или пытаются снять байопики. Он был коммерчески успешным человеком в ладу с собой, не испытывавшим, во всяком случае явно, конфликта между своими творческими амбициями и требованиями рынка. Но «Убийство Версаче» показывает предопределенность его смерти — поиск новых ощущений в мире, где почти все доступные гомосексуалисту удовольствия нелегальны и поэтому связаны с опасностью.
Между тем кино совсем не интересуется положительными примерами из мира моды. Где байопик о Валентино, чья история отношений с будущим бизнес-партнером Джанкарло Джаметти, начавшаяся аж 58 лет назад в итальянском кафе, не менее интересна, чем «Зови меня своим именем»? В 2008-м выходил документальный фильм о Валентино, но его смотрели только преданные поклонники. Валентино жив-здоров, готовится отпраздновать 86-летие и являет собой пример удачной карьеры в моде. Где байопик о Джорджо Армани, который начинал карьеру подсобным рабочим в универмаге, основал свою компанию только в 41 год, зато позже стал одним из богатейших людей Италии? Где байопик о Юбере Живанши, который открыл свой дом моды в 25 лет, одевал Одри Хепбёрн и Жаклин Кеннеди, ушел на покой 23 года назад, добившись в профессии всего, чего хотел, и сейчас жив-здоров в свои 90 лет? Возможно, в этих историях успеха нет ничего болезненно трагического, нет конфликта, который так интересует кинематографистов, умеющих показывать жизнь человека только как череду несчастий.
Чемпионкой среди дизайнеров, о которой снимали больше всего биографических фильмов, всегда была Коко Шанель, чью историю жизни тоже предпочитают подавать трагически — мол, только благодаря моде она смогла подняться над своим невысоким происхождением, но заплатила за это одиночеством и карьерными падениями. Но на судьбу Шанель можно посмотреть совсем иначе — девочка, чья мать умерла при родах, а отец бросил в детстве, в итоге стала независимой и знаменитой, дружила с Дягилевым, крутила романы и с гениями, и с богатыми промышленниками и одевала голливудских звезд. Это скорее история успеха, чем история жертв ради успеха, и мода по-прежнему ждет, когда кино обратит внимание на ее позитивную сторону. Зрители ходят в кино не только сочувствовать героям и жалеть их — им нужны и положительные сюжеты.
В истории моды очень много дизайнеров, которые прожили не только насыщенную профессиональную жизнь, но и вполне счастливую личную. Кино же и телевидение интересуются лишь трагическими судьбами дизайнеров, сломанных зависимостями, жестким графиком работы, прессингом акционеров, непостоянством покупателей или токсичными сексуальными связями.
Мотивы, по которым Эндрю Кьюненен застрелил Версаче на пороге его дома, остались туманными даже спустя 20 лет. Есть даже мнение, что его наняла мафия, еще одно — что якобы дизайнер заразил Кьюненена ВИЧ. Мало того, разнятся даже свидетельства о том, насколько близко они были знакомы. По одной версии, они виделись всего два раза на людях. По другой — нашлись свидетели, которые видели их вместе в разных городах: не только в Майами, но и в Сан-Франциско.
Известно, что помешанный на деньгах и статусе патологический лгун Кьюненен болезненно завидовал Версаче, считая, что тот добился славы и заработал деньги, потому что ему «просто повезло», а не благодаря десятилетиям тяжелой работы. Стать знаменитым дизайнером в 1990-х было одним из немногих способов для гея добиться успеха, а неудачники вроде Кьюненена не могли жить с осознанием своей отверженности при виде чужого признания. Показывая события в таком свете, «Убийство Версаче» находит трагедию даже в успехе дизайнера и именно его называет причиной его смерти. Но хочется видеть на экране истории жизни дизайнеров, которые если и заплатили за свои свершения, то все же не такую высокую цену. Все мы знаем, что они есть.
В России сериал «Американская история преступлений» можно посмотреть на сервисе «Амедиатека».
