— Расскажи о своей семье.
— Студенческие годы моих родителей прошли в Челябинске (Урал), где я и появилась на свет. Мои родители — учителя, после университета их определили в сибирский городок Усть-Илимск (Иркутская область), гимном которого можно считать песню Майи Кристалинской («Усть-Илим на далекой таежной реке»), я до сих пор помню ее наизусть и довольно часто напеваю.
Мне было 10, когда нам пришлось уехать, учителям по восемь-десять месяцев не платили зарплату, настроения в городе были не самые оптимистичные. За восемь лет качественного преподавания в школе и дополнительных сверхурочных моим родителям удалось накопить лишь на недостроенную дачу в тайге и мотоцикл, в очереди на квартиру мы были 150-е, шансов ее дождаться не было совсем. Всей семьей было принято решение временно перебраться в папину родную деревню, где у его мамы пустовала квартира. На тот момент на Урале, в отличие от далекой Сибири, учителям исправно платили, и мы дружно поверили в наш план «временного убежища». Этот временный период затянулся на шесть лет для меня и еще на восемь для моих родителей.
— Как прошло твое детство?
— Первый год переезда из города в село был для меня катастрофой. Деревенская двухэтажная школа с потертым линолеумом, в которой в первый же день у меня из кармана пальто украли пять рублей, выданных мамой на обед, балет заменился местным кружком танцев, английский язык — башкирским (80% населения составляли башкиры), уровень городской жизни даже такого места, как Усть-Илимск, заметно отличается от сельского. Через пару лет задолженность по заработной плате уже и на Урале превышала семь-восемь месяцев. Папа старательно подрабатывал таксистом, мама пыталась из запасов овощей, квашеной капусты мастерить максимально полезные обеды и ужины.
Для моих родителей, возможно, это было непростое время, но для меня и брата это стало продлением детства, я до 15 лет обожала играть в прятки всем двором, мы запросто гуляли по всей деревне, катались на лыжах, все лето проводили на речке, при этом присутствие взрослых было совсем необязательным, деревня — довольно безопасное место для детей.
Но были вещи, которые меня до самого выпускного очень удивляли. Например, у нас в столовой не было чайных чашек, вместо них использовали стеклянные банки для майонеза. Или как принять тот факт, что мы весь сентябрь вместо учебы всей школой убирали картофель на полях. Ехали в автобусах с самого утра и собирали урожай. Складываешь в ведро, которое ты должен принести с собой, и, как наполнится, вываливаешь в контейнер. Детский труд — ужасно нерациональный. Мы просто зарывали часть картофеля в землю, чтобы часто не бегать к контейнерам. Зато домой можно было взять по ведру, но это никого особенно не интересовало, в деревне все занимались скромным фермерством: морковь, картофель, капусту выращивала каждая семья.
В Кулуево (так называется моя деревня) не было центрального отопления, у нас не было горячей воды. Мама с папой нагревали бак ежедневно, мыли посуду мы в пластиковом тазу, специально для этого предназначенном. Или еще как опция — мы ходили в общественную баню по пятницам. Но возвращение из бани с тазиками в руках в пятницу вечером через центр деревни было для меня, тинейджера, настоящей пыткой. Большая часть моих сверстниц, в отличие от меня, уже активно кокетничала с ребятами, я же с позором опускала глаза, когда проходила мимо них.
Как бы то ни было, в этом хаосе безденежья мы с моим братом не чувствовали себя обделенными, мама всегда читала нам очень много литературы, накрывала красиво на стол, у нас была очень скромная, но очень чистая квартира с минималистичным — модным, как я сейчас вижу, — интерьером, папа влюбил нас в спорт, мы были и остаемся невероятно дружной семьей. Как мы видим этот мир с братом, как складывается наше настоящее — это только заслуга наших родителей. Они лучшее, что с нами могло случиться.
— Как ты поняла, что хочешь большего?
— Я сейчас часто говорю об этом с мамой. Во мне до сих пор живет довольно много провинциальных комплексов, которым я часто объявляю войну, но, в отличие от меня, моя мама была уверена, что я заслуживаю большего, чем жизнь в Челябинске и уж тем более в Кулуево. Скорее она, а не я, всегда знала, что все будет хорошо, что я со всем старательно буду справляться. Поэтому все мои достижения — это достижения моей мамы, она не просто верила в меня, она знала на сто процентов, что все должно сложиться верно.
Мы с мамой за время моей жизни в деревне были дважды в Москве, здесь живут ее родные сестры и брат. Я до сих пор помню, как выхожу из метро на «Парке культуры», я не могла поверить в масштабы домов, дорог, количество людей. И, наверное, мы тогда с мамой решили, что мне стоит попробовать переехать в Москву. И Москва для меня с 13 лет стала чем-то далеким, сложным, даже опасным, но, в отличие от многих моих одноклассников, местом реальным и существующим.
— Как ты нашла возможность переехать?
— Я не хочу никого обидеть, но, бедные родственники, знайте — вы более состоятельным точно не особенно нужны. Нам дали понять, что университет мне нужен только с общежитием, жить ни у кого из родственников я не смогу и что, несмотря на очень теплые отношения между сестрами, рассчитывать мне стоит только на себя.
Нам с мамой отправили по почте справочник университетов и колледжей, которые мы весь мой 11-й класс прилежно изучали, в некоторые даже звонили, несмотря на то что час междугороднего звонка приравнивался к половине заработной платы моего папы. Этот справочник до сих пор одна из самых страшных и ужасающих книг в моей жизни. Я невероятно переживала, что не справлюсь, что упущу свой шанс, изучала списки университетов и чувствовала себя довольно жалкой и никчемной.
— Как выбрала вуз? Как готовилась к поступлению?
— У меня все неплохо было с литературой и русским языком, к тому же мамины сестры часто отправляли нам посылки, своего рода гуманитарную помощь, в которые постоянно вкладывали и журналы: первые выпуски Yes!, Cosmopolitan, «Домашний очаг», Man’s Health. Мне казалось, что все, что происходит в этих редакциях, приравнивается к небожительству, все эти глянцевые картинки, красивые люди, тексты о несуществующей для меня жизни — все это довольно сильно повлияло на выбор профессии. Я мечтала работать в одном из таких журналов. Я понятия не имела, как устроена редакционная жизнь, но точно знала, что хочу стать ее частью.
Университетов, как ни странно, довольно немного: МГУ, который мы даже не рассматривали, Педагогический и Университет печати. Мы приехали в Москву в плацкарте. Подали документы, и я готовилась к экзаменам. История того лета точно не закончилась прекрасным хеппи-эндом Золушки. Ни во второй, ни в третий университет я не поступила, не хватило одного и двух баллов.
Все лето мы жили у знакомой маминой сестры в общежитии, деньги заканчивались, я потеряла семь килограммов, из-за нервов лишилась довольно большого объема волос, и это московское лето нам с мамой, откровенно говоря, далось непросто. Оказалось, что при Университете печати есть колледж, на счастье нам, с общежитием. В нем я и проучилась первые три года моей жизни в Москве, а потом автоматически перевелась в университет.
— Как ты накопила деньги на переезд?
— Я не могла сама накопить, работы не было не то что для школьников, ее не было и для взрослых. Родители откладывали на дорогу и на период поступления. Я знала, как непросто им даются эти накопления, может быть, даже поэтому провалила экзамены, мне казалось, что решается участь не только моей жизни, но и их. До сих пор надеюсь, что это было самое дурное лето в моей жизни.
— Как отреагировали родители на то, что ты не поступила?
— Мои родители — это мои друзья, они за меня всю мою жизнь, и я всегда это знала. Только сейчас, спустя годы, я понимаю, что немногим с этим везет.
— Первое время в Москве? Где и на что ты жила?
— Самые непростые два года в моей жизни. Родители присылали, кажется, 400 рублей, это приравнивалось к почти месячной заработной плате моего папы. Я их с первых месяцев не тратила, я знала, как живет моя семья и как им приходится экономить, отправляя мне такие деньги.
Я вернулась в Москву одна в конце августа и устроилась работать курьером. Я получала 900–1000 рублей, почти в два раза больше, чем моя мама. Я не знала города, Google Maps еще не придумали, я дико путалась в адресах, постоянно отпрашивалась с последней пары, чтобы успеть забрать газеты из издательства «Правда» и развезти по шести-восьми точкам. Возвращалась в общежитие и делала задания по учебе.
Первая осень была очень дождливой, ботинки, которые были куплены еще в деревне, стали очень быстро дырявыми, у меня вечно были мокрые ноги. Я не могла жаловаться, у меня родители жили в экстремально бедных условиях, я знала, что не могу их подвести. И это чувство — от него у меня до сих пор слезы на глазах, когда ну ни в коем случае тебе нельзя упустить свой шанс и нужно сделать все возможное, чтобы помочь не только себе, но и своей семье.
Я очень на всем, в том числе еде, экономила. Я приезжала на праздники к своим родственникам и очень старалась, но не могла отойти от стола. Иногда я заезжала к ним в будни, если шел дождь, чтобы разложить газеты по конвертам (они все жили рядом с местом раздачи газет). Мне выдавался, например, бутерброд, я его клала в рюкзак и делала вид, что съем его уже после, в общежитии (мама всегда говорила не торопиться с едой, не бежать в школьную столовую на перемене), но я не успевала выйти из подъезда, как заглатывала его почти целиком.
— Что было самое тяжелое?
— Не потерять себя, не сорваться обратно в деревню, не уйти в монастырь, мысль о котором, как ни странно, меня, выросшую в деревне без единой церкви, очень часто посещала, и просто не уходить во все тяжкие. Очень много соблазнов, если тебе 16, ты начинаешь жить без родителей и существуешь на грани выживания. Первый алкоголь, первые сигареты, поклонники.
Мне очень повезло с моей подругой, она до сих пор мой самый лучший друг, она первая, с кем я познакомилась в общежитии. Мы хоть и открывали для себя Москву, как это могут делать юные провинциальные девчонки, но все-таки делали это аккуратно и следили друг за другом. У нас даже инициалы были СТЕНА (Сергеева и Тимофеева Екатерины Николаевна и Анатольевна). Мы всегда были друг другу опорой, наверное, только она действительно понимает, через что нам пришлось пройти, чтобы начать жить на том уровне, как все.
— Чего ты не ожидала от Москвы?
— Масштабы и возможности этого города удивляют до сих пор. Но пришлось привыкать к не очень простым людям вокруг. В Москве есть ощущение, что люди 24/7 готовы к тому, что их должны обидеть, обмануть, наказать, нет доверия, нет приятной будничной простоты, которая была у меня в деревне или которую я чувствую сейчас в Нью-Йорке. В своем районе я знаю соседей, продавцов магазинов, простые фразы, шутки, комплименты заметно облегчают существование, люди не боятся друг друга.
— Как ты нашла первую работу?
— В первое лето в Москве мне нужно было пройти практику в любом издательстве города. На тот момент самое крупное было Independent Media. Моя тетя знала одну из сотрудниц и попросила ее узнать, нужна ли бесплатная студенческая помощь. Месяц я проработала в отделе Media traffic, который занимался подготовкой материалов в типографию.
Я не могла поверить, что я хожу по коридорам того самого издательства, журналами которого восхищалась. На тот момент Антон Комолов (школьная мечта всех и вся, в том числе и моя) был приглашенным редактором FHM, пожалуй, это было одно из самых сильных впечатлений, когда я его впервые увидела. Пообещала себе, что обязательно должна сказать ему в следующий раз «Привет!». Задание провалила, я просто немела, когда его видела. Было забавно, когда спустя 10 лет я работала с ним на одной из передач и мы вместе смеялись над этой нерешительностью сказать «привет».
Дни практики стали погружением в новую жизнь, которую я не видела до этого. Люди вокруг обсуждали путешествия, рестораны, новые фильмы, выход первых телефонов. Я делала вид, что понимаю, и качала головой, это дурацкое состояние еще несколько лет преследовало меня. В деревне было всего два телеканала и несколько радиостанций. Я не видела ни одного музыкального клипа MTV, я записывала на кассету хит-парад «Европы плюс» и сравнивала названия групп, новости о которых читала в журнале, чтобы хоть немного разбираться в музыке. Я ни разу не была на концерте, в кинотеатре, у нас были компьютеры в школе, которые были заметно старше меня. Единственным девайсом в нашем доме была приставка «Денди». Даже звонить по телефону мы бегали к соседям. Логично, что все привычное, понятное для остальных было для меня другой планетой.
— Что тебе дало образование?
— Я довольно неплохо училась в колледже, диплом почти со всеми пятерками. Но так как я рано начала работать, то поняла, что те знания, которые я получаю, неприменимы на практике, поэтому, когда перевелась в университет на вечернее, перестала совсем стараться, списывала, пропускала и вообще не интересовалась учебой.
— Ты осталась работать в издательском доме?
— Моя начальница в отделе, где я проходила первую практику, знала, что на следующий год мне вновь ее нужно будет проходить, и заранее пригласила к себе. Второй год прошел более уверенно, и мне предложили после учебы к четырем-пяти вечера приезжать в издательство. Мне тогда платили 2 500 рублей, этого совсем не хватало, но мама твердила, что это хороший шанс для будущего. Так и случилось.
Спустя год, когда уже перевелась в университет, меня официально оформили, завели трудовую книжку, у меня был свой компьютер и рабочая почта и очень хорошая для меня зарплата 400 долларов. Мои обязанности совершенно не были связаны с редакционной работой. Я раскладывала файлы, делала копии, заказывала курьеров, отправляла в типографии цветопробы, делала копии планов и относила их в редакции, но старалась как можно дольше остаться в этих редакционных кабинетах, чтобы понять процесс создания глянца.
— Как удалось попасть в журнал?
— Через несколько месяцев после моего официального оформления запускался новый журнал Cosmopolitan Shopping. Думаю, моя начальница видела, как мне хочется работать в журналах, и поступила очень благородно — посоветовала меня главным редакторам. Я прошла собеседование на должность ассистента.
Это было довольно смешно, потому что я вообще не понимала мира моды. Я даже в магазины на тот момент почти не заходила — стеснялась. Слова «показы», «шоу-румы», «коллекции», «тренды» были для меня другим языком, я не могла правильно произнести ни одно название бренда из бесконечного списка контактов. Но я очень старалась, я никогда себя не жалела, не жалела времени на самообразование, не упускала возможность разобраться во многих непонятных мне темах.
— Как ты себя чувствовала рядом с девушками, которые родились в Москве?
— Я тщательно притворялась, что я такая же, как все. Зачем-то очень переживала, что вся редакция однажды увидит, что у меня в прописке указана деревня Кулуево, обманывала, что я из Челябинска, хотя никому и дела до этого не было. Старательно зубрила имена режиссеров, смотрела бесконечное количество фильмов, закачивала музыку и запоминала имена исполнителей. Если все ждали нового альбома Radiohead, то я за один вечер открывала для себя все предыдущие. Вокруг были лучшие из лучших, и это очень меня подстегивало к самообразованию.
— Чему тебя научил журнал?
— Дисциплине и саморазвитию. Я до сих пор помню слова Насти Пятиной и Ирины Черняк (моих главных редакторов): «Смотри вокруг, вдохновляйся, не упускай детали, много читай, ходи на выставки, в какой-то момент у тебя сложится свое представление о красоте».
— Сегодня многие знают тебя как человека, который занимается благотворительностью. Как это все началось?
— Мне кажется, все дело в ощущении везения. Я не думаю, что я особенная, просто мне повезло, возможно, больше, чем остальным. Из всех знакомых разного возраста из моей школы я знаю только четырех людей, которые хоть раз выбирались за пределы нашей родины. В моих паспортах около 70 стран. И изначально я просто хотела своей помощью сказать другим «спасибо». Спасибо за то, что мои родители перебрались в Москву, что у меня хорошая работа, что я вижу мир, что живу той жизнью, о которой мечтала.
Когда мне было 23, я уже занимала позицию заместителя главного редактора, в издательстве перед Новым годом всем желающим предложили волонтерскую работу: выбрать несколько адресов и отвезти подарки пожилым пенсионерам. Так я впервые помогла незнакомым мне людям. Познакомилась с удивительным человеком — Юрием Семеновичем. Его папа — один из самых известных экономистов Советского Союза, но лично Сталин ему прокричал в лицо «Не верю» на его статистические данные о жизни советских людей, его отправили в ГУЛАГ, и Юрия Семеновича воспитывала одна мама. В пять лет врачи не смогли ему помочь, и на всю жизнь он остался прикованным к инвалидному креслу. Он был выдающимся математиком, но в тот момент, когда я с ним познакомилась, он 20 лет не выбирался за пределы своей квартиры.
Мы по-настоящему дружили целых семь лет, до момента, когда его не стало. Я привезла ему компьютер, установила интернет, за две недели он освоил все программы и всегда звонил мне по «Скайпу». Это отличный пример того, что нельзя воспринимать тех людей, которым ты помогаешь, просто как объекты своей помощи. Я до сих пор очень скучаю по этому остроумному, гениальному дедуле, по-моему, он дал мне больше, чем могла ему дать я.
Через год я записалась в «Клуб волонтеров», который помогает детским домам, и спустя несколько месяцев уже сама без какой-либо организации раз в месяц приезжала в интернат Костино (Рязанская область). Это совсем небольшая деревня, чуть меньше той, в которой выросла я. Дети такие же, как те, с которыми я целыми днями играла во дворе: простые, добрые и искренние, возможно, поэтому нашей дружбе с ними уже больше 10 лет, многие из них выросли на моих глазах.
— В чем заключалась твоя помощь им?
— Я лет шесть привозила ребятам все необходимое: шампуни, толстовки, носки. Выпускники приезжали ко мне в Москву на несколько дней, мы ходили на футбольные матчи, обедали в кафе, чего они никогда до этого не делали, много гуляли, я катала их на машине по городу, было ощущение, что я просто выгуливаю своих близких друзей из глубинки. Но я всегда понимала, что этого катастрофически мало. Что после окончания училищ ребята не выбираются из деревень, где им выдают квартиры, они спиваются, не могут найти работу. До 35 лет, по статистике, доживают лишь 35% выпускников детских домов. Я понимала, что вещи, которые я им привожу, развлечения, которые устраиваю, не изменят ужасающей ситуации.
Я предложила выпускникам Наде, Максиму и Наташе, с которыми я познакомилась, когда им было девять лет, переехать в Москву. Мы с мужем сняли им квартиру на три месяца, нашли работу, я научила их пользоваться метро, класть деньги на телефон, платить за свет и отопление. Уже третий год ребята работают в городе, самостоятельно оплачивают жилье, возвращаться в свои деревенские квартиры точно не хотят. Очень надеюсь, что у них все получится, как, кажется, получилось у меня.
— Как ты решила начать свое дело?
Пять лет назад я в качестве главного редактора делала разные корпоративные журналы и искала классного, но «бюджетного» оператора для съемок backstage (того, что происходит за кадром). Так я познакомилась со своим будущим мужем. Я поняла, что вместе мы можем сделать отличный видеопродакшн. У меня довольно большой опыт съемок, работы с моделями, звездами. Сережа — талантливый оператор. За четыре года мы сняли видео для многих известных международных брендов, работали с Ренатой Литвиновой и Земфирой, сделали много проектов по всей России и миру. У нас классный тандем и, по-моему, довольно неплохо получается делать свое дело.
— Как ты решилась на переезд в Штаты?
— Я всегда хотела понять, как это — когда за окном не Россия. И не во время отпуска, пусть и месячного, а по-настоящему. Я долгое время просто жила с этой мыслью, пока многие из моего окружения не начали делать визу О-1. Это своего рода виза для талантливых, но совершенно необязательно быть им, для меня, например, было достаточно многочисленных публикаций в журналах, наличия моей фамилии в строке «главный редактор».
Виза стоит примерно 5 000 долларов, по прошлому курсу это были вполне реальные деньги. Весь процесс занял около двух лет, но это с учетом, что мы с мужем совсем не торопились, нам важно было решить вопрос с недвижимостью в Москве, накопить хоть немного денег на первое время. К моменту получения визы у нас в Москве все было настолько отлично, что мы всерьез задумывались о том, чтобы просто никуда не ехать, и почти заставили себя собрать вещи и сесть в самолет. Не знаю, как дальше, но пока это было одно из самых правильных решений.
— Как оформить такую визу?
— Созвониться с адвокатом, который даст пробную консультацию, собрать документы, пройти собеседование. Скопить хоть немного денег, все-таки Нью-Йорк — город не из дешевых. Найти через интернет жилье на первое время, сесть в самолет и начать узнавать город.
— Как вы открыли фирму?
— При оформлении визы О-1 адвокат открывает фирму, в нашем случае ее владельцем являюсь я. Все эти вопросы решает адвокат, на выходе вы получаете рабочую визу в паспорте на три года и документы по открытию вашей компании. Через фирму мы проводим свои гонорары и улучшаем кредитную историю: я, владелец своей же компании, пригласила работать себя в свою компанию и ежемесячно перевожу на личный счет свою заработную плату.
При переезде очень важно понимать, что если ты неплохо справлялся со своей работой на родине, то тут тебе нужно работать еще лучше. После восьми месяцев в Нью-Йорке мы довольно много сделали для местных брендов и частных клиентов, но пока в любом случае это не тот объем, которого нам достаточно, чтобы чувствовать себя комфортно, и который был у нас в Москве. Но на все нужно время, терпение и старание, а они у нас есть.
— Как вы накопили денег на то самое «первое время»? И какую сумму заложили под это?
— Мы умеем очень-очень скромно жить. Я не из тех, кто фанатеет от 10-й пары туфель и сходит с ума по новым коллекциям, нам вовсе необязательно самоутверждаться за счет статусных машин или дорогих ресторанов. Единственное, что нас по-настоящему вдохновляет, — это путешествия. Но мы из тех, кто и в палатке чувствует себя классно, поэтому мы довольно быстро смогли купить квартиру и отложить около 30 000 долларов.
— Сложно было перестроиться на Нью-Йорк?
— Мы до сих пор удивляемся, как быстро у нас прошла адаптация, по большому счету у нас ее и не было. Мы просто приехали в город, в котором никогда не были, и день за днем изучали его, словно были в затяжном отпуске, при этом нам очень помогли понять город наши друзья. Мы приехали весной, когда цвела сакура, когда можно было бегать в парке, гулять в апреле по пляжу, а в Москве шел снег. Я не могла поверить, что мы живем в городе, который нам по-настоящему нравится, которым беспрерывно восторгаешься. Первые пару недель самое сложное — это языковой барьер, путаница в метро и множество бытовых вопросов.
— Чего ты не ожидала от Нью-Йорка?
— Я не ожидала, что центр мира может быть таким вполне себе добрым городом. Люди улыбаются, я знаю своих соседей, многие запросто готовы помочь, легко приглашают к себе в гости. Здесь почти каждый — эмигрант, и память о том, как непросто начинать свою жизнь здесь, у каждого, думаю, сохранилась.
— О чем ты жалеешь? И что ты хотела бы изменить?
— Я довольно много о чем жалею. О том, что не начала откладывать хоть какие-то сбережения раньше, о том, что довольно фривольно вела себя с деньгами долгое время. О том, что, наверное, сделала не все возможное для своей карьеры и нашего видеопроизводства. Что слишком долго проработала в своем издательстве, жизнь в котором была настолько комфортной, что я не замечала, что за его пределами мир больше, интереснее и даже прибыльнее. Что никогда по-настоящему не учила английский, беглые курсы, какие-то приложения, отрывочные уроки. Что не получила по-настоящему хорошего образования.
— Что ты могла бы посоветовать другим женщинам, которые хотят больше возможностей для себя и своих близких?
— Никогда себя не жалейте, это очень тормозит любой прогресс. Жалость к себе — худшее из того, что может случиться с человеком, мне кажется. Не сравнивайте себя с кем-то другим, ведь это сравнение несправедливо: хорошо знакомые вам ваши внутренние страхи, минусы, недовольства против внешне замечательных сторон другого человека — как инстаграмные профили, которые довольно часто портят и мою жизнь. Но глянцевые картинки не соответствуют действительности — тут и мой профиль не исключение. Бегайте и занимайтесь спортом, это отлично прогоняет уныние и неуверенность в себе.
Ни деньги, ни новое место жительства, ни семейное положение не изменят вашего ощущения себя в этом мире и даже не добавят вам счастья, вы привыкнете ко всему этому, и проблемы опять возникнут, поэтому не оправдывайте то, что вы несчастны, какими-то внешними причинами. Не соблазняйтесь обманом и непорядочностью, даже в мелочах будьте честны, все вернется, поверьте. И самое главное — уважайте и любите людей, каждого, вне зависимости от его должности, таланта и финансового успеха.
