В префектуре Тотиги, к северу от Токио, есть город Никко — название переводится с японского как «солнечный свет». Помимо названия, он примечателен гербом — золотым цветком с красной сердцевиной, а также знаменитой и старой, как все знаменитое в Японии, кедровой аллеей. Никко лежит в долине, образованной щедрыми на дары горами: над одной парят какие-то редкие орлы, в другой находится пещера с эхом, которое приятно щекочет нервы. Но самая известная — Ко-Маруяма. Летом ее склон покрыт желтыми лилейниками, а поверх них — плотной, влажной мглой. Карабкаться по суглинку сложно: ботинки разъезжаются, руки скользят по мокрым стеблям, за пазуху просачивается холодная взвесь. И все равно на гору лезут — ради моментов, когда горное солнце извлекает из тумана желтые глянцевые цветы, и всех остальных, когда идешь куда-то без разбору в душистой, заповедной пелене.
Запах лилейников Ко-Маруямы стоит 21-м пунктом в списке, который я нашла на днях: «100 главных ароматов Японии» размещены в виде скромной таблицы на сайте японского министерства окружающей среды. Выпустили список еще в 2001 году, но так и не перевели ни на русский, ни на английский — большое упущение для туристов-нюхачей. Я решила это исправить (на случай маловероятного переезда в Токио) и спустя несколько часов переписки с Google Translate, в течение которых мы хладнокровно испытывали друг друг на прочность, получила лучший путеводитель по Японии из существующих — без обязательных видов Фудзи, зато с цветущими полями, приливами-отливами и сернистой вонью горячих источников. Список немного грустный: в нем страна, которой уже нет.
Антикварные, почти что музейные промыслы, получившие историческую ценность, но потерявшие — промышленную. Зеленые острова посреди заводских районов. Города, откуда после Фукусимы ушел туризм. Вот, например, 17-й пункт: пионовые костры Сукагавы. В городе есть сад пионов, заложенный 250 лет назад — семь тысяч кустов, которые цветут с середины апреля по конец мая. Потом, как всегда бывает с пионами, волшебство неожиданно заканчивается: белый и бордовый шелк за день превращается в бурую труху. Но в Сукагаве она получает вторую жизнь — цветочный сухостой сгребают в огромные кучи и поджигают, а над городом всю ночь плывет терпкий запах сухих пионов. К несчастью, в 2011 году Сукагава сильно пострадала от землетрясения и цунами: после прорыва дамбы вода хлынула в жилые кварталы, погибли люди. В пробах земли по-прежнему повышена радиация — от Фукусимы Сукагаву отделяют всего 60 км.
Мы все еще очень мало знаем про японцев — несмотря на давнее увлечение японской литературой и визовые поблажки, введенные японцами для россиян в прошлом году. Этот список, например, оказался для меня полной неожиданностью: чаще всего в нем встречается не какая-нибудь сакура (вишневый цвет, к слову, почти ничем не пахнет), а сера и «запах прилива» — каждый по четыре раза. Пробую разобраться: культура онсэн — так называют горячие минеральные источники и сопутствующую им инфраструктуру — очень важна, потому что вторит национальной идее чистоты, физической и духовной. Пока основной религией в Японии было синто, здесь построили великое множество святилищ на воде: у священников было заведено ежедневное омовение. Что объясняет особую тщательность обязательного очищения перед заплывом — сначала ты мокнешь в кипарисовой бочке о-фуро, потом снимаешь с себя, как с редьки, семь шкур жесткой щеткой и в конце принимаешь душ. Термальных источников, от которых за версту разит серой, в Японии больше трех тысяч; должно быть, борьба за четыре места в министерском списке развернулась нешуточная. Теперь про «аромат прилива»: что именно имеют в виду японцы? В седьмом пункте это сосновое марево, смешанное с запахом морской воды, на знаменитом пляже Йодогахама, в 90-м — море и нарциссы в тихом районе Нагасаки, в 51-м — соленый дух устричных ферм в рыбацком городе Тоба. Еда, к слову, занимает почти четверть ароматной сотни, что неудивительно: в 2013 году японскую кухню — всю, как явление — включили в список культурного наследия ЮНЕСКО.
Самой ароматной едой в Японии, если верить сотне, следует считать жареные каштаны, соленья цукэмоно — имбирь, васаби, сливы и цветки хризантемы, черную лапшу из префектуры Ямагата, где, как считают японцы, очень вкусная и правильная для варки вода, и маринованные листья вишни, в которую заворачивают традиционные рисовые сладости сакура-моти. Попал в список и знаменитый угорь Хамамацу. Для его разделки японцы еще несколько сотен лет назад придумали специальный нож: в рыбе так много тонких костей, что достать их все невозможно, поэтому японские повара нарезают ее лепестками не толще одного миллиметра — вместе с косточками. «Прекрасный список, — прокомментировал знакомый японец, которому я рассказала про пахучую сотню, — Разве что не хватает нескольких важных вещей. Как они могли не включить юдзу? А куда делись бамбуковые рощи? А запах новых татами?» Из Хидео, как из рога изобилия, посыпались цветы, деликатесы и предметы японского быта — за пять минут их набралось на половину новой сотни. «С другой стороны, им лучше знать, — запнулся он: как большинство японцев, Хидео уважал иерархию. И потому деликатно заметил, что последний, сотый пункт в списке — аромат цветущего острова Такетоми — ничем не уступает почетному пункту номер один — лавандовым полям Фурано.
Лучшие ароматы, посвященные Японии:
1| Nightingale, Zoologist Perfumes
Великолепный шипр, собранный японским парфюмерным журналистом и начинающим «носом» Томоо Инабой: есть в аромате и свет — бергамот, лимон, цветущая слива — и любимая заглавными соловьями тьма — шафран, уд, шоколадные пачули.
2| Panorama, Olfactive Studio
Здесь немного кривим душой: Panorama — посвящение знаменитому лос-анджелесскому дому Шитс-Голдстейн, который многие помнят по его блестящему камео в «Большом Лебовски». Но главный аккорд «Панорамы» — васаби с бамбуком и едкой зеленью гальбанума — звучит совершенно по-японски.
3| Cricket Song, Floraïku
Новая марка, отлично знакомые нам авторы — основатели Memo Paris Клара и Джон Моллой. Дизайн флаконов, как всегда у этой пары, фантастический, но хороши и сами ароматы: например, «Песнь сверчка» — прекрасная ночная магнолия с пряной зеленью и ванильным лучом луны.
4| Kyoto, Comme des Garçons Parfums
Один из самых популярных ароматов в благовонной коллекции Series 3 Incense — песчаная мандала, выложенная Бертраном Дюшофуром из древесной трухи и молотого кофе и окуренная японскими благовониями кодо.
5| Shi_sõ, Nomenclature
Шисо — японское название периллы, мяты, уважаемой шефами в Юго-Восточной Азии. В рецептах она всегда на подпевках у рыбы и морепродуктов, а вот в Shi_so ей отведена главная роль — зеленого, пряного центра, от которого расходятся всполохи аниса, вербены и грейпфрута.
6| PG09 Yuzu Ab Irato, Parfumerie Générale
Незрелые японские цитрусы юдзу с сорбетом из зеленых трав: мяты, базилика, тимьяна и иссопа. Непревзойденный «освежитель» для жаркого лета в Москве.
7| No 173, Hinoki, L:A Bruket
Помимо отличных кремов, скрабов и солей для ванны шведская марка L:A Bruket производит парфюмированные масла — вот это, например, пахнет японским кипарисовиком, больше известным как хиноки. Запах — дерево с прохладными зелеными оттенками камфоры и эвкалипта.
