Человекоподобная обезьяна, уродливый человек с тупым лицом, заросший мужик с палкой. Дикий, агрессивный, недалекий, грязный. Такие эпитеты всплывают в голове тех, кто слышит слово «неандерталец», — и это, пожалуй, одни из самых ласковых.
Мы привыкли к образу людей среднего палеолита, который транслирует массовая культура: сутулые существа в пятнистой шкуре с дубиной, мычащие и грубые. В их нарочитых отличиях от нас мы будто находим пилюлю от экзистенциального ужаса. Ведь мы неоднократно слышали, что человек неандертальский — тупиковая ветвь. Ничего удивительного в том, что они вымерли. То ли дело мы, сапиенсы.
Откуда взялся привычный образ неандертальца?
Новый вид человека, Homo neanderthalenesis, был представлен европейскому научному сообществу в 1864 году. Геолог Уильям Кинг описал его так: «Мысли и желания, когда-то обитавшие в этом существе, никогда не выходили за рамки животных».
Такие выводы были следствием расистской идеологии, которая доминировала в науке того времени. Считалось, что интеллектуальные способности людей (как доисторических, так и ныне живущих) можно оценить по форме черепа. И несмотря на то, что ни один череп современного человека не напоминал череп неандертальца, Кинг решил, что черепа африканских и австралийских аборигенов имеют с ним особые сходства. Из этого последовал нехитрый вывод: африканцы и австралийцы глупее, чем «обычный белый человек». За человеком неандертальским же на века закрепился образ брутального животного в человекоподобной оболочке.
С момента открытия наука не стояла на месте, и сегодня мы знаем, что неандертальцы были во многом похожи на нас. Меняется их образ в музейных реконструкциях и учебных пособиях — наш древний сожитель стоит все прямее, а взгляд его становится все осознаннее. Братья Адри и Альфонс Кеннис делают на основе ископаемых черепов и скелетов очаровательные реконструкции неандертальцев. В музее Гибралтара можно увидеть их знаменитую работу Nana and Flint — скульптуру женщины с ребенком, созданную на основе черепов Gibraltar 1 и Gibraltar 2.
Тренд на «очеловечивание» прослеживается и в культуре: например, в апреле вышел фильм Тима Диснея «William» про неандертальца, рожденного с помощью древнего образца ДНК. Фильм, правда, получился так себе. Но примечательно, что Уильям не отличается от современного человека практически ничем, кроме выраженных надбровных дуг, — беспрецедентный случай для поп-культуры.
Как появились неандертальцы?
В отличие от ученых 1864 года, сегодня мы знаем, что эволюция — это не линейный процесс. Знакомая всем иллюстрация, где каждый новый вид человека все выше и симпатичнее, на самом деле не соответствует действительности. Было много промежуточных вариантов. Так, одновременно с первыми Homo sapiens на планете проживали Homo floresiensis — низкорослые люди с маленьким объемом головного мозга.
Неандертальцы же появились от 430 тыс. до 130 тыс. лет назад. Такой разброс обусловлен разными подходами — считаем ли мы от первого «неандерталоподобного» ископаемого или ориентируемся на хорошо изученные останки. Предками неандертальцев были европейские Homo heidelbergensis. Принадлежали они к тому же виду, но проживали в Африке. Поэтому можно сказать, что неандертальцы — это как бы наши двоюродные братья (но никак не предшественники, вопреки распространенному заблуждению).
Впрочем, есть мнение, что африканские предки Homo sapiens должны называться по-другому (например, Homo rhodesiensis или Homo helmei). В таком случае нашим последним общим предком будет считаться известный со школы Homo erectus. Антрополог Станислав Дробышевский объясняет: «Наш общий предок просто уйдет дальше в древность, но время нашего расхождения с неандертальцами не поменяется. Датировки останутся теми же, названия — это просто ярлычки на черепах».
Как выглядели неандертальцы?
Первый скелет неандертальца воссоздал французский палеонтолог Марселин Буль в 1909 году. Получился довольно сутулый, сгорбленный человек. Такой результат интерпретировали в пользу того, что неандерталец — это промежуточная ступень между прямоходящим человеком и четвероногими предками-обезьянами. Так на долгое время за образом Homo neanderthalnesis закрепилась несовершенная осанка.
Но позже выяснилось, что собранный Булем скелет принадлежал пожилому неандертальцу, страдавшему от артрита. Экстраполировать его осанку на всех представителей вида — все равно, что судить об осанке всех современных людей по сгорбленным старожителям. Более поздние находки, а также реконструкции таза и крестца подтвердили, что походка неандертальцев едва ли отличалась от нашей.
Сам же скелет неандертальца был крепче и ниже, чем у современного человека. Средний рост мужчин был около 164 см, женщин — 155 см. Грудная клетка и лопатки у них были шире, ключицы — длиннее, а суставы крупнее. Бедра были широкими, с удлиненными лобковыми костями. Впрочем, это все детали морфологии, которые можно было бы скрыть одеждой. Что бы тогда выдало неандертальца среди современных людей?
Безусловно, форма черепа и специфические черты лица. Головной мозг у неандертальцев по объему сопоставим с нашим, он весил даже немного больше — в среднем 1500–1700 г. А вот форма черепа, в котором этот мозг содержался, отличалась существенно. Свод его был длинным и плоским, а на затылке имелся характерный выступ — затылочный узел. Лицо неандертальца отличалось выраженным прогнатизмом — выступающими вперед челюстями — и отсутствием подбородка. Две самые выдающиеся черты — это выраженные надбровные дуги и большой, широкий нос.
Большие носы были нужны неандертальцам, чтобы выживать в суровых погодных условиях последнего ледникового периода эпохи плейстоцена. Воздух тогда был очень холодный и сухой. Реконструкция носовой полости неандертальцев показала, что широкие ноздри помогали им нагревать и увлажнять вдыхаемый воздух быстрее и эффективнее, чем их предшественникам Homo heidelbergensis. Кроме того, неандертальцы вдыхали почти в два раза больше воздуха, чем современные люди. Такое эффективное дыхание помогало им и согреваться, и выдерживать долгие погони за добычей.
Могли ли неандертальцы говорить?
Речь — это то, о чем мы привыкли думать, как об одной из главных отличительных черт человека разумного. Но, кажется, неандертальцы тоже были вполне способны перекинуться парой слов.
Вообще, в этой области есть два основных направления — генетическое и морфологическое. Главным открытием в генетике речи считается ген FOXP2, который необходим для развития способности говорить. Нарушения в этом гене вызывают у современных людей серьезные проблемы с речью. Ученые из Лейпцига в 2007 году обнаружили, что ген FOXP2 у неандертальца идентичен человеческому.
Но само по себе присутствие FOXP2 в геноме неандертальца еще ни о чем не говорит. Ученым пока не известны другие гены, задействованные в образовании речи, — а их может быть еще немало. «Если у человека нарушения этого гена приводят к проблемам, то кто сказал, что у неандертальцев не было других генов, которые это компенсировали?» — задается вопросом антрополог Дробышевский. Он также добавляет, что за более достоверными доказательствами неандертальской речи стоит обращаться к морфологии. А там их достаточно: «Мы видим, что неандертальцы говорили, по слуховым косточкам, нижним челюстям, подъязычной кости, по основанию черепа и по мозгам».
Подъязычная кость на данный момент служит главной находкой, которая говорит в пользу способности неандертальцев использовать речь. Она была обнаружена в 1983 году при раскопках в Израиле. Позднее с помощью рентгеновской томографии ученые установили, что подъязычная кость неандертальца гораздо больше походит на человеческую, чем на кость шимпанзе. Есть и другие косвенные признаки, которые намекают на способность поддержать беседу, — например, ширина позвоночного канала. Светлана Бурлак в книге «Происхождение языка» пишет, что у неандертальцев этот канал был почти таким же широким, как у современного человека. А его ширина очень важна для тонкой регулировки дыхания, которая делает возможной речь. Впрочем, это все еще нельзя считать стопроцентным доказательством разговорчивости наших братьев, — ведь из-за того, что мягкие ткани не сохраняются так же, как кости, мы не можем воссоздать точную модель гортани неандертальца.
По этой же причине мы не можем с точностью судить о том, какой у неандертальцев был голос. Возникали разные теории его звучания: например, в 2009 году BBC опубликовала «сенсационное» моделирование голоса неандертальцев на основе первого собранного скелета. Хотя моделирование — это довольно громкое слово; в ходе эксперимента сотрудники Гилдхоллской школы музыки и театра пытались представить, как звучал голос неандертальца с учетом размеров гортани и осанки, и в конце концов начали кричать (с очень серьезными лицами).
Симуляция голосового тракта, созданная на основе наложения подъязычной кости неандертальца на КТ-снимки черепа современных людей, дает совершенно другой результат. В ней голос неандертальцев кажется более низким и глубоким.
В любом случае, все это не более чем спекуляции — пусть и очень увлекательные. Дробышевский объясняет: «Все эти реконструкции делают на основании одной единственной подъязычной кости. Неандертальцы же говорили разными голосами. И сами они были разные, и у них были разные языки. Это как взять кость у одного современного человека, воссоздать его голос и спроецировать на все население планеты».
Неужели и рисовали? Может, еще и хоронили родственников?
Еще один признак, по которому мы, сапиенсы, любим себя выделять, — это способность к абстрактному мышлению и созданию произведений искусства. Но последние исследования говорят о том, что и в этом мы не уникальны.
Древнейший пример творчества неандертальцев, известный на данный момент, был создан 130 тыс. лет назад. Это была подвеска из когтей орлана-белохвоста — ее нашли в Хорватии. И место нахождения здесь особенно важно, ведь ближайшие Homo sapiens на тот момент находились где-то близ Израиля. Поэтому исключена как вероятность того, что подвеску на самом деле сделали сапиенсы, так и теория о слепом подражании неандертальцев своим более «осознанным» братьям.
В феврале 2018 года в журнале Science вышла статья о важной находке в пещере Эль-Кастильо в Испании. Там обнаружили наскальную живопись, которая, по оценкам ученых, была создана 64 тыс. лет назад. Это в основном рисунки, нанесенные красным и черным пигментом: животные, геометрические фигуры и отпечатки рук. Авторство неандертальцев закрепилось за этими изображениями потому, что они появились как минимум на 20 тыс. лет раньше, чем все известные произведения Homo sapiens в Европе. Такая находка очень важна, так как свидетельствует в пользу наличия у неандертальцев абстрактного мышления и символизма.
Впрочем, кажется, само по себе символическое поведение неандертальцев — уже не предмет для дискуссий. Известно, что они хоронили (по крайней мере иногда) умерших собратьев в отличие от всех остальных архаичных людей. Над некоторыми могилами находили даже следы ритуалов. Известен также случай коллективного захоронения в пещере Шанидар в Ираке — там были найдены останки десяти неандертальцев. А в одной из могил было найдено большое количество цветной пыльцы, что закрепило за этим местом название flower burial (цветочное захоронение). Хотя однозначного мнения на счет того, были ли цветы частью ритуала или пыльцу просто принесли пчелы, все еще нет.
Станислав Дробышевский рассказывает, что захоронения неандертальцев были довольно простыми и отличались от современных могил по трем признакам. В могилах неандертальцев всегда только тело — двойных или тройных захоронений не бывает. Положение тела либо на боку с подтянутыми коленями, либо на спине. А внутри самой могилы никогда не находят инвентаря — видимо, неандертальцы не снаряжали своих усопших в последний путь.
Все мы — немного неандертальцы?
Еще не так давно неандертальцы считались предками неоантропов (современных людей). Позже наука узнала о расхождении наших ветвей, но вот вопрос о возможности скрещивания Homo sapiens и Homo neanderthalensis оставался открытым. Точку поставило прочтение ядерного генома — стало ясно, что смешение определенно было. В ДНК современных европеоидов и азиатов имеется 1–4% неандертальских генов. Этой теме посвящена и статья в номере Science от 18 октября.
Вклад неандертальцев в современное человечество стал одной из главных тем исследований: ведь все основные палеонтологические открытия уже сделаны. Антропологи пристально изучают гормональный статус доисторических людей, а также пытаются разобраться в том, как те самые 1–4% неандертальских генов влияют (или не влияют) на состояние нашего здоровья.
Периодически этой паре процентов вменяют ответственность за довольно неприятные заболевания, от диабета до шизофрении. Но относиться к таким сенсациям Станислав Дробышевский советует скептически: «Даже для современного человека генетика всех этих вещей непонятна. Ни один генетик вам не скажет, как это работает».
С дальнейшей расшифровкой генома, открытиями в области физиологии и новыми ископаемыми мы, возможно, узнаем больше о наших сходствах и отличиях, сможем точнее воссоздать доисторические голоса и увидим больше произведений искусства эпохи палеолита. Но уже сейчас мы точно знаем, что неандертальцы знали толк в красивых камушках, умели заботиться друг о друге и у них никогда не было дубин.
