Изначально мы с мужем хотели построить себе загородный дом, дачу, и вовсе не планировали заниматься реставрацией памятника архитектуры XX века. Но мы оба любим все связанное с историей, долго смотрели на этот дом в Комарово, который в советские времена служил одним из корпусов пионерлагеря — а в наши дни находился в совершенно плачевном состоянии. Когда его выставили на торги, мы решили его купить. Желающих было немного: все понимают, что реставрация охраняемого государством памятника архитектуры — намного более затратная история, чем строительство дома с нуля. Но нас эти сложности не пугали, мы были уверены, что сделаем что-то очень красивое, сохраним этот памятник — и для людей, и для себя. Я регулярно пускаю сюда экскурсии, которые проводят местные экскурсоводы — по закону, если просят, я должна пускать. Безвозмездно, чтобы каждый желающий смог полюбоваться моей гордостью.
Восстановительные работы длились два с половиной года — и, как отметили специалисты, для такой грандиозной реставрации это достаточно быстрый срок. Двухэтажный дом с башней был в очень плохом состоянии — он наполовину сгнил, провалилась крыша. Его поднимали на домкратах, разбирали, меняли и «подлечивали» старые бревна. Если подняться на чердак, то можно увидеть ход реставрации: где-то часть бревна, относящаяся к 1906 году, а где-то — наращенная. Сотрудники КГИОПа контролировали каждый наш шаг, боялись, что мы внесем какие-то изменения. Поначалу мы действительно хотели модернизировать лестницу, нам не разрешили — но мы и не жалеем. Кроме того, на территории дачи запрещено возводить любые новые сооружения — даже от предполагавшейся беседки для обедов на свежем воздухе нам пришлось отказаться, заменив ее шатром.
Такого плана дома сложно реставрировать — в том числе из-за большого количества ручной работы и резной работы по дереву. Было задействовано множество умельцев — так, потолки в гостиной по уцелевшим эскизам расписал художник-реставратор из Эрмитажа; по архивным материалам привели в идеальное состояние сохранившиеся печи — трубы внутри собраны из современного кирпича, а весь верх мы перебрали, сохранив кирпич родной. Сегодня эти печи очень украшают дом.
Архитектором проекта выступил Владислав Валовень — большой любитель старины, классических интерьеров и деревянных домов. Он внес колоссальную лепту, и бригада, которую он выбрал, — большие умельцы по деревянным строениям. У нас с Владиславом сложился хороший тандем, мы прислушивались к советам друг друга. И, к примеру, когда я предлагала какие-то интересные решения — например, бордово-красный или васильково-синий цвет для стен — он шел навстречу и потом отмечал, как здорово получилось. Мы использовали для внутренней отделки разные, но подходящие друг другу цвета. В итоге дом получился, как шкатулка. Когда приходят гости, все отмечают: «Какие смелые решения, но как гармонично все смотрится».
Нельзя сказать, что во время реставрации было много ценных находок, но все же нам попались интересные вещи. Когда разбирали фундамент нашли бутылку и газеты. Также нашли потрясающую солонку финского производства — она теперь стоит на видном месте и служит украшением интерьера. Кроме того, на участке есть так называемый ледник. Раньше его использовали вместо холодильника — приносили льдины с финского залива и все лето хранили продукты. В нем мы обнаружили старинные раковины — раньше было принято украшать ледники различными предметами.
Этот дом настолько гармоничен, что каждое место в нем — любимое. Но все же больше всего времени я провожу в гостиной, она очень мне удобна — и для писательства, и для отдыха. Здесь меня окружают книги, антикварные и дорогие мне вещи, всевозможные мелочи и подарки от близких людей. Зачастую я просто брожу по дому, переходя из одного пространства в другое, созерцаю и наслаждаюсь той красотой, которую удалось здесь сделать и собрать.
У меня есть традиция привозить что-то из поездок и дарить даче. Часто захожу в антикварные магазины, покупаю что-то из посуды, бережно несу ее в дом — непременно озвучиваю, что это подарок, и нахожу для него место. Также продолжаю наполнять дом книгами — для них у меня всегда найдется место. Я собираю издания по архитектуре, искусству. Гости, зная это, часто приходят ко мне с книгами.
Дача в моей жизни появилась почти 18 лет назад, когда родился ребенок. Она находится в деревне Ожигово, и изначально ее построил прадед моей жены — обычный классический дом летнего формата. Спустя какое-то время я купил соседний участок, мы разобрали старый дом и построили новый круглогодичный.
Первая ассоциация с дачей — это отдых и природа. Больше всего мне повезло с тем, что моя дача находится в лесу и вокруг практически нет соседей. То есть у меня нет необходимости, как в классическом СНТ, соблюдать правила и думать о том, что кто-то выглянет из-за забора и попросит сделать музыку потише. У меня здесь полный релакс.
Поскольку я повар, мне все равно хотелось сделать небольшую гриль-зону и готовить там для друзей, устраивать шумные посиделки. Началось все два года назад с небольшого пространства — зимой я отметил там свой день рождения вместе с большой компанией. После этого решил, что нужно делать что-то более масштабное — и взгляд упал на сарай в конце участка, который я купил. Буквально через пару недель после дня рождения мы разгребли сугробы и поставили фундамент. Я нарисовал зону такой, какой я ее вижу, а родственник архитектор мои рисунки превратил в чертежи. Полтора года ушло на то, чтобы все обустроить и навести красоту — с этим помогала жена. Закончили этой весной — и теперь в этом пространстве проходят гастрономические ужины.
Получился некий «шефский стол», или chef’s table. Я обустроил максимально удобную для себя кухню — поставил большую газовую плиту с духовкой, купил необходимые гаджеты, установил печь-камин. Летом панорамные окна открываются, за ними сразу открытая зона, подиум около 70 кв. м. Еще шаг, и вы оказываетесь в лесу. Но главный здесь — стол длиной 3 м, за ним спокойно рассаживаются 14 гостей.
На даче все время находятся какие-то дела. Поскольку территория стала немаленькой, на ней приходится постоянно что-то делать. Кроме того, поскольку жена занимается флористикой, у нас везде посажены деревья, кусты, цветы — слава богу, появился помощник, который помогает за ними ухаживать.
Два года назад у меня появился огород. Друзья надо мной посмеиваются, говорят, что проще купить на рынке. Кажется, что я один верю, что в теплице может что-то вырасти. Тем не менее, в этом году я уже снял первый урожай огурцов. На подходе помидоры и перцы.
Я построил погреб, сарай-мастерскую вместе с парковочной площадкой для машины — и на этом со стройкой хочется закончить. Теперь нужно найти время, чтобы просто отдыхать на даче и все это поддерживать.
Меня часто просят приготовить плов или что-то на огне. Последний хит — фаршированные перцы в казане. В рамках арктических ужинов фаршировал их палтусом, креветками и крабом. А еще всегда пользуются популярностью сезонные продукты — например, когда в июне пошел ревень, я буквально каждые выходные пек с ним пирог.
Дом в Переславле появился в 1993 году, он был куплен моей мамой по совету подруги — прекрасного художника, у которой дом по соседству. Здесь, кстати, исторически живет довольно много художников и скульпторов, к примеру, в городе расположен дом творчества Кардовского — большого деятеля искусств начала ХХ века, который дружил с Леоновым Леонидом Максимовичем, моим прадедом. В те времена в Переславле обитал колоритный костяк творческих людей, он вполне сохранился в советское время и как-то существует и сейчас, как это происходит в Плесе, Тарусе, Суздале…Мама купила шесть соток с добротным деревенским домом — старый большой сруб, который мы бережно отреставрировали и сохранили. Так зародилось наше фамильное переславское имение.
Долгое время я не участвовал в этой жизни, потому что много лет провел в Европе — путешествовал, занимался творчеством, обживал свои многочисленные мастерские. И, в принципе, воспринимал Переславль как нечто ни далекое, ни близкое, и уж точно не место моих устремлений. Оказался здесь по воле супруги, это была ее идея — обосноваться в Переславле, заняться благоустройством территории, разведением сада и так далее.
Усилия материальные, физические и творческие были направлены на то, чтобы создать комфортную среду для жизни и творчества. Мы стали проводить здесь больше времени, интегрироваться в местную социальную жизнь, все чаще уезжали из Москвы — потом случилась пандемия и следующие события. И мы совершили побег в свою тихую прекрасную «гавань» в Переславле. Для меня это заколдованное место силы, в процессе создания которого я плавно сам в него погрузился — мой собственный таинственный лес в центре Золотого кольца.
Это не дача, а скорее скромное и очень дорогое сердцу семейное угодье. У него не такая уж далекая история, но очень богатая впечатлениями и воспоминаниями энергетика. Здесь прошло мое детство, сюда я вернулся во время пандемии в попытке отстраненно осознать происходящее и найти новые смыслы в своем творчестве. Сегодня это место для меня абсолютно сакрально — здесь родилась идея создать «Таинственный лес», мой собственный волшебный мир сказочных существ и с детства знакомых сюжетов, воплощенный в керамике.
Я очень люблю Москву, у меня шикарная студия на Чистопрудном бульваре, но творить получается здесь — тут мое вдохновение, мои печи, мой сад, мой собственный мир. Находясь на природе, я живу в определенном тонком ритме, ощущаю себя задействованным в удивительных биологических процессах. Как следствие, обостряется восприятие себя, окружающего мира — для художника это очень живительная энергия для творчества.
Весна и осень — любимые сезоны, когда можно лицезреть скоротечность жизни и красоту природы. Само собой, я люблю и лето тоже, но для художника периоды, когда природа возрождается или увядает, особенно красивы. В такие моменты она богата изобилием оттенков и тонких лирических мыслей, это особое животрепещущее, вдохновляющее состояние.
У меня не было четкого плана и представления о том, что я хочу создать, все происходило естественно и по наитию. Возникали идеи, я их рисовал и по мере сил, методом проб и ошибок, воплощал в жизнь — новый дом, банный комплекс, мастерская созданы по моим чертежам. Я исходил из накопленного к 38 годам багажа знаний, коллекции впечатлений в моей памяти и представлений о том, кто есть я и моя семья. Я верю, что жилое пространство человека, а особенно его сад — это зеркало внутреннего мира, принципов, жизненных приоритетов, мировоззрения.
Возделывание сада — очень благородное и полезное занятие, которое положительно сказывается на психике человека, погружая его в медитативное состояние. Заботясь о растениях, ты становишься сопричастным природным естественным процессам — это гармонизирует.
Я хотел создать свое уникальное пространство, в котором красиво везде — даже когда ты просто идешь по тропинке от одного дома в другой. Создать среду, которая располагает все твое естество к творчеству, формирует созидательную энергию, буквально сбивает спесь московского агрессивного ритма. Звуки воды, падающей в старые фонтанные чаши с цветущими лилиями, пение соловьев, аромат цветущих яблонь, шелест травы — это не что иное, как мощный хилинг, действующий на все органы чувств, целительная энергия, которая очищает и защищает от «большого мира».
Я выбираю растения, исходя из композиционных ритмов — вертикалей и диагоналей. Мне нужно, чтобы все было разных цветов и форм. Также я стараюсь так высадить цветы, чтобы была возможность как можно дольше наслаждаться цветением — от самых ранних нарциссов и гиацинтов весной до поздних актинидий и акебии, которые обвивают дома и цветут всеми возможными цветами. У моей мамы огромная коллекция пионов, от самых простых садовых пород до желтых редких древовидных пионов. Также в саду много лилий, флоксов, большие кусты лаванды, есть магнолии, большие количество рододендронов, растений на штамбе, которые дают вертикали.
У моего прадеда была самая большая коллекция кактусов в советском союзе. У меня же нет возможности содержать такое количество садовников, как у прадеда, поэтому, если говорить про «собирательство», я больше склонен к коллекционированию антиквариата, у меня большая коллекция предметов русского севера: предметы крестьянского быта, русского деревянного зодчества, херувимы из разрушенных храмов. Я очень люблю ампирную мебель, театральную живопись и графику начала XX века.
Помимо растений в саду огромное количество разных предметов, которые я притащил из путешествий. Многие арт-объекты я создаю сам — огромные наличники, украшенные сухими цветами, барочные колонны из храма, законсервированные в стеклянные колбы-фонари. Отдельное дело — подсветка сада, я очень люблю теплый точечный ночной свет, который, как светлячки, обвивает деревья.
Много различной мебели: от плетеных кресел, которые напоминают бунинский Елец и советские переделкинские дачи, до западноевропейской резной мебели с гобеленами. Есть всякие перголы — такие туннели, которые обвиты плющами и украшены деревянными фонарями. Поленница, в которую интегрированы артефакты русского быта — филенки, заборки, фрагменты расписной мебели, створки сундуков, — и все это разбавлено моей коллекцией керамики XIX—XX веков. Очень люблю различных цветов валуны, зеленые и красные змеевики; нравится, когда в дорожки интегрированы дубовые спилы или цветная мраморная крошка.
Я стараюсь каждый уголок сделать любимым. Чтобы, когда гуляешь по саду, в любом месте можно было остановиться и насладиться окружающей средой, чтобы в любом фрагменте было интересно: здесь привязка к одному артефакту, там ельник, тут цветы, здесь сосны алтайские, а там южный кусочек.
Но вообще, люди важнее — любое пространство, и сад в том числе, без людей теряет всякий смысл. Я очень люблю, когда здесь моя семья, играют и шумят дети, когда приезжают гости, льется вино, пьют чай, когда бульдог с кошкой носится по участку, когда мама говорит, что нужно все пересадить, потому что я ничего не смыслю в садоводстве. Я люблю, когда в моем саду кипит жизнь, тогда я понимаю, что все удалось. Только когда пространство обжито энергией твоей жизни, оно превращается в тот самый «любимый уголок».
