Отеческое покровительство
Бернардо родился в Парме в 1941 году в семье кинокритика и поэта Аттилио Бертолуччи и воспитывался в литературно-поэтической и синефильской атмосфере. Его отец дружил с Пазолини, и в возрасте 20 лет Бернардо стал ассистентом итальянского режиссера на съемках ленты «Аккатоне». Это событие дало толчок карьере Бертолуччи, поскольку именитый постановщик рекомендовал его как сценариста в криминальную драму продюсера Тонино Черви «Костлявая смерть». С ней Бертолуччи в 1962 году дебютировал как режиссер, ради работы над фильмом бросив учебу в университете. В том же году вышел и сборник его стихов «В поисках загадки», за который 21-летний режиссер получил престижную литературную премию Виареджо.
О своем отце, оказавшем на Бернардо большое влияние, режиссер вспоминал: «В душе я был бунтарем, но мой отец не давал мне проявить себя в полной мере. Он был дьявольски хитер, против него невозможно было взбунтоваться: он удовлетворял все мои желания за пять минут до того, как я успевал их высказывать. Против чего тут протестовать, посудите сами».
Кузен новой волны
Пьер Паоло Пазолини ввел Бертолуччи в мир большого кино. У них было много общего — оба писали стихи, сценарии и боготворили кино.
«Итальянский кузен французской новой волны», как называл себя сам Бертолуччи, восхищался работами Жан-Люка Годара и Франсуа Трюффо. Кинематограф новой волны и увлечение марксизмом отразились в картине 1964 года «Перед революцией». Ее герой, Фабрицио, поглощенный идеалами марксизма, проходит сложный путь, но оказывается не в силах отказаться ради этого от собственного благополучия.
В этом персонаже Бертолуччи, сам того не зная, предвосхитил современных молодых людей. Спустя десятилетия режиссер скажет о них: «Спросите сегодняшних молодых о политике! Они на это отвечают что-то такое, чего я вообще не могу понять. По-моему, их просто все устраивает».
Спагетти-вестерн за лесть
Бертолуччи поработал над спагетти-вестерном Серджио Леоне «Однажды на Диком Западе», писав для него сценарий вместе с Дарио Ардженто. Последний тогда только начинал свою режиссерскую карьеру, а Бернардо испытывал интерес преимущественно к кинематографу французской новой волны, режиссеры которой черпали вдохновение, в частности, из американского кино.
«У меня тогда не было работы и денег не хватало: я мечтал написать сценарий к спагетти-вестерну, — вспоминал Бертолуччи. — Однажды мне позвонил Леоне. Я пришел к Серджио, я увидел его впервые. Он сказал мне: "Вы были пару дней назад на премьере "Хорошего, плохого, злого". И как вам мой фильм?" Я ответил честно: "Вы — один из немногих режиссеров в нашей стране, которые мне нравятся". — "А что вам во мне нравится?" — поинтересовался Леоне. Мне было необходимо ему польстить, и я сказал: "Обожаю, как вы снимаете лошадиные задницы". — "В каком смысле?" — насторожился Серджио. "Понимаете, все режиссеры предпочитают снимать лошадей в профиль – это красиво и легко. Но немногие – только вы и Джон Форд – способны снять гигантские задницы коней, ждущих своих хозяев у салуна". Он был польщен, и я получил работу».
«Конформист»-левоцентрист
«Я жил некой мечтой о коммунизме», — говорил Бертолуччи, вспоминая начало карьеры. «Перед революцией» 1964 года, «Конформист» 1970-го — эти ленты отразили приверженность итальянского постановщика к радикальной левоцентристской политике.
«Конформист», к слову, был отмечен итальянской национальной наградой «Давид ди Донателло», а также номинирован на «Оскар» и «Золотой глобус». Стивен Спилберг, Фрэнсис Форд Коппола, Мартин Скорсезе говорили, что «Конформист» оказал огромное влияние на их творчество, и не раз цитировали картину в своих работах в знак уважения мастеру.
Как раз с «Конформиста» началось многолетнее сотрудничество Бертолуччи с оператором Витторио Стораро. Вместе они создали визуальные шедевры, в том числе «Стратегию паука», «Последнее танго в Париже» и пятичасовое полотно «Двадцатый век».
Побег от итальянского
Картина «Последнее танго в Париже», вдохновленная джазовым саксофонистом Гато Барбьери, который написал к ней музыку, стала роковой в карьере Бертолуччи. После выхода ленты режиссер получил всемирную известность. Кинокритики объявили итальянца гением, исполнитель главной мужской роли Марлон Брандо получил номинацию на «Оскар», а его партнер Мария Шнайдер — «Давида ди Донателло».
После выхода «Последнего танго в Париже» Мария Шнайдер призналась, что испытала унижение на съемках сцены с маслом. Бертолуччи не объяснил ей, как она будет сниматься. Жаль, что в то время еще не было речи о специалистах по близости на съемочной площадке.
И в далекие 70-е годы признание сказалось на качестве последующих работ режиссера не в самую лучшую сторону. «У нас было три судебных слушания. Я, Марлон Брандо и продюсер были приговорены к двум месяцам тюрьмы условно. Можете поверить? Это Италия, 1972 год. Я чувствовал себя немного мучеником, что даже хорошо — в этом чувстве есть что-то приятное».
Мученичество приняли в Голливуде, и в 1987 году Бертолуччи снимает «Последнего императора» — эпический фильм, который удостоится сразу девяти статуэток Американской киноакадемии.
«Только после девяти "Оскаров", полученных за "Последнего императора", я почувствовал себя итальянцем. И хотя действие этой картины происходит на Дальнем Востоке, это мой самый итальянский фильм».
В следующие десятилетия Бертолуччи предпочитал работать по всему миру — в Индии, Непале, Северной Африке. «Самое слабое, что есть в итальянском кино, — это диалоги. Даже в лучших фильмах, возьмите хоть «Аккатоне» Пазолини. Итальянцы страдают от чрезмерной литературности... Слишком у нас помпезный язык, такова уж его природа. Поэтому я стараюсь как можно реже снимать фильмы на итальянском», — объяснял режиссер.
Символизм в детализации
Кропотливое воспроизведение эпохи, работа с цветом, обретающим важный смысл, фанатичное следование деталям. Бертолуччи — один из самых щепетильных режиссеров XX века, и стиль играет огромную роль практически во всех его фильмах.
Большая часть образов кажется максимально простыми, но эта скромность точно ложная. Ни один предмет одежды или аксессуар не появляется просто так. Вспомните начало «Мечтателей» — драмы, разворачивающейся во время майских студенческих протестов в Париже. Один из первых громких акцентов, который видит зритель, — красный берет Изабель в исполнении Евы Грин, особенно выделяющийся на фоне ее бархатного платья и розовой сигареты.
Этот очевидный символ революции проходит через всю картину. Важная роль отведена тут и цветам, меняющим тональность в зависимости от драматичности момента. Костюмами в фильме занималась Луиз Стьернсворд, знающая, как добиться дополнительного накала, выбрав правильный оттенок платья или рубашки. Она же работала над картиной «Ускользающая красота», где также была проведена грандиозная работа с цветом и гардеробом главных героев — от легкомысленных сарафанов на тонких бретелях, которые носит Люси (Лив Тайлер) до ярко-красной юбки в финальной сцене, где главная героиня теряет девственность.
«Последнее танго в Париже» — настоящая энциклопедия французской моды 1970-х годов. Образами в этом фильме занималась Джит Магрини, на счету которой уже были «Затмение» и «Красная пустыня» Антониони — одни из самых красивых фильмов в истории кино, а также менее известная картина «Медведь и кукла» с Брижит Бардо и Жан-Пьером Касселем, где в свою очередь тоже прекрасно воспроизведена парижская мода, но только 1960-х годов.
В «Танго» Магрини выстраивает дополнительный барьер между главными героями. Объемная дубленка, расклешенные джинсы, сапоги гармошкой, шляпа-федора, украшенная живыми цветами, «рыхлый» трикотаж и грива кудрей Жанны (Мария Шнайдер) противостоят закрытым образам Пола (Марлон Брандо). Он — чужак, американец в Париже, это в том числе подчеркивается с помощью его гардероба: водолазки, пальто из верблюжьей шерсти, вошедшие в моду с рук кинозвезд Голливуда, а также белые футболки, которые в свое время стали популярны благодаря самому Марлону Брандо.
Интересно, что Бертолуччи в принципе любил акцентировать внимание на образах чужестранцев, особенно из США. Подобный прием есть и в «Ускользающей красоте», где в начале Люси появляется в джинсах, рубашке и паре ботинок на шнуровке. Из толпы протестующих в «Мечтателях» выделяется Мэттью (Майкл Питт). Его прическа, костюм, а особенно однобортный пиджак, застегнутый на все пуговицы, выдают в нем иностранца на фоне разномастной, ярко одетой французской молодежи.
Фанатичность в детализации доведена до абсолюта в «Последнем императоре». Здесь Бертолуччи привлек к работе Джеймса Эчесона, художника по костюмам, который блестяще умеет реконструировать прошлое в масштабных картинах. Самые известные его работы — «Королевская милость», «Опасные связи» и, собственно, «Последний император». За все эти картины он был отмечен «Оскаром», а за работу с Бертолуччи он получил также премию британской киноакадемии. Консультантом художников и самого Бертолуччи выступил Пу Цзе — брат последнего императора, а также один из героев картины.
Бунтарь в наградах
В 1995 году, через 15 лет после отъезда из Италии, Бертолуччи вернулся на экраны с драмой на английском языке «Ускользающая красота», снятой в Тоскане с участием 19-летней Лив Тайлер. В живописных пейзажах развернулась история о взрослении и сексуальной инициации героини, номинированная на «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля. Тему взросления Бертолуччи продолжил исследовать в фильме «Осажденные» 1998 года и ленте «Мечтатели» 2003 года, воспевающей май 1968 года в Париже, и интимной драме «Ты и я» 2012 — снова о подростковом бунтарстве.
«Я смотрю на детей своих друзей и вижу, как в четырнадцать лет они точно так же бунтуют против родителей и запираются в своей комнате. Вижу их неврозы — но и их потрясающую решимость быть одинокими», — говорил он о своей последней работе.
Его картины отличительны ядовитой смесью эротизма и неудобного реализма, смешивающихся с выдающимся художественным языком. Воспитанный новой волной, бывший на короткой ноге с главными участниками событий во Франции 1968 года Жан-Люком Годаром и Франсуа Трюффо, которые сорвали Каннский кинофестиваль, итальянский режиссер достойно принимал критику, стоически — скандалы вокруг своей персоны и не стеснялся публично высказывать несогласие.
На кинофестивале в Бари, где показывали отреставрированную копию «Последнего танго в Париже», Бертолуччи раскритиковал решение Ридли Скотта о замене Кевина Спейси актером Кристофером Пламмером в фильме «Все деньги мира». «А потом мне немедленно захотелось снять фильм со Спейси», — заявил режиссер под аплодисменты зрителей.
Он не пускался в бесконечные оправдания за неприятные сцены в своих картинах, и даже когда в 2017 году кампания #MeToo задела и его, реагировал на скандал издалека. Наблюдатель, исследователь бунтарской натуры молодых, он высказался лишь один раз и отошел от развития событий. Он предоставил возможность разбираться нам с вами.
