В чем петербуржец может быть абсолютно уверен, так это том, что город стоит на море. Это обстоятельство уже более трех веков определяет и гений места, и локальное сознание, которое очень точно сформулировал на тот момент еще ленинградский поэт Иосиф Бродский:
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники — ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
Как и положено городу-порту, любые тенденции подчиняются здесь цикличному принципу, как приливы и отливы. Например, карнавалы. Дендизм, эстетизация повседневности, маскарады и перформансы укоренились на топких берегах Невы со времен Петра I. С тех пор хештег «жизнь как праздник» все время сменяют периоды аскетизма. И сейчас светская жизнь находится во второй фазе. Например, танцев в колыбели трех революций с когда-то легендарными сквотами, фестивалями на фортах и в заброшенных усадьбах почти не найти. За поддержание технокультуры отвечает клуб Blank — под высокими кирпичными сводами бывшего завода «Арсенал» выступают флагманы движения Никита Забелин, Кирилл Шаповалов и Errortica. Посетители одеты в разнообразное черное, а к гостям старше 30 лет уважительно обращаются на «вы». Камерные вечеринки проходят в небольшом секретном баре «Адище города»: пароль на вход — строка из Владимира Маяковского — меняется каждый месяц. Хорошую музыку раздают в андеграунд-сообществе Co-Op Garage, мимикрирующем под бар-пиццерию, — там выступают резиденты местной радиостудии RRC Garage Studio и участники «Клуба любителей музыки» (КЛМ).
Несмотря на общее затишье, карнавализация действительности никуда не делась: команды Çava Disco и Odyssey регулярно устраивают мероприятия с обязательным дресс-кодом. Кем одеться — единорогом, цветочной клумбой, волшебником из Хогвартса или фарцовщиком из 1990-х, — сообщают в анонсах с подробными мудбордами. Для двухдневного фестиваля Odyssey 20 июля ориентиром для образов объявлен Александр Сергеевич Пушкин и его герои, можно реализовать амбициозный план по превращению себя в русалку или ученого кота — четырехметровый дуб со златой цепью обещают в качестве главной декорации площадки с видом на Финский залив.
Хештег «жизнь как праздник» все время сменяют периоды аскетизма. И сейчас светская жизнь находится во второй фазе.
С современным искусством в городе дела обстоят бодрее, чем с танцами. Петербуржец не слишком жалует аскетичные пространства white cube, потому хорошо себя чувствуют те галеристы, кто устраивает вернисажи у себя дома: в квартире с видом на Фонтанку Марины Гисич, в Nikolay Evdokimov Gallery на Кирочной или в миниатюрной студии в квартире фотографа и художника Дмитрия Сироткина на Гангутской улице. С авторами принято общаться лично, момент совпадения интересов и ценностей очень влияет на хорошие продажи. А покупать искусство в дом — в Петербурге мощный тренд. Для начинающих коллекционеров есть ярмарки PAF и Third Place, где можно купить графику или тиражные принты за безболезненные суммы от 2‒3 тыс. руб., для увлеченных — ярмарка 1703. Прелесть событий вокруг совриска в том, что на выставках не нужно делать сложное лицо или изображать равнодушный вид: тусовка вокруг локальных художников и поклонников их таланта живая, ироничная и не снобская.
Собирают все: модельер и не только лицо собственного бренда, но и инфлюенсер Rick Owens Янис Чамалиди в отреставрированную квартиру с лепниной и камином в доме немецкого модерна на Петроградской стороне покупает сумрачные полотна петербуржцев Вики Бис и Михаила Бунтина; куратор Аля Есипович превратила свой дом в музей советской скульптуры и мебели коллекционного дизайна; управляющий партнер аудиторско-консалтинговой компании Денис Химиляйне составил себе выдающуюся коллекцию, где карты Таро от концептуалиста Виктора Пивоварова соседствуют с объектами-инсталляциями Анны Желудь.
Еще один большой тренд — демонстрация частных коллекций. Следить за обновлениями в собрании Химиляйне практически в реальном времени можно на его личном сайте. Коллекционер Михаил Астахов с командой создали в «Севкабель Порту» институцию уникального формата «Стрит-арт хранение», где они не только исследуют произведения художников уличной волны, но и хранят их по музейным стандартам. Любую работу (на данный момент это 80 культовых авторов от Миши Маркера и Максима Имы до Дениса Турбена и Алексея Луки) можно достать и рассмотреть на экскурсии или при частном посещении по записи, а еще в «Стрит-арт хранении» работает библиотека, где есть исследования, монографии, каталоги по граффити, стрит- и паблик-арту, а также редкости: зины, фотографии закрашенного стрит-арта, трафареты и скетчбуки. Коллекционер Сергей Лимонов сначала устроил выставку со сменной экспозицией в собственном (очень элегантном!) ресторане Récolte, а теперь на бывшем Пивоваренном заводе им. Степана Разина обустраивает открытое хранение своего собрания искусства и арт-резиденцию фонда Limonov Art Foundation.
Если кому-то совриск кажется делом несерьезным, то можно вспомнить о том, что коллекция Эрмитажа когда-то была личным собранием искусства, в 1852 году открытым для публики. Как всегда в Петербурге, все циклично. Интересно, что эти тенденции развивают именно коллекционеры совриска: если очень постараться, то можно даже попасть к ним в гости. А вот обладатели антиквариата и картин старых мастеров свои сокровища демонстрировать не спешат.
На самый популярный вопрос, чем Петербург отличается от Москвы, есть такой ответ: всем. И это «все» не лежит в банальной плоскости лучше/хуже, а гораздо, гораздо глобальнее. Например, у москвича всегда есть цель. Она определяет его жизнь и досуг: если ресторан, то обязательно новый или модный, если выставка, то только что открывшаяся или художника, о котором все говорят. Москвич не может просто идти, он всегда идет куда-то. У петербуржца, как и у самурая, нет цели, только путь. Здесь принято выйти из дома в погожий день, кого-то встретить и где-то оказаться. Или не встретить никого, зайти в Летний сад, поворчать, что он уже не тот, почитать только что купленную в «Порядке слов» или «Конце прекрасной эпохи» книгу на скамейке, зайти в антикварный «на районе» и удивиться, что запримеченное зеркало (предположительно, «Мейсен») с полувековым слоем пыли на нем теперь стоит не миллион двести, а все четыре. В Москву едут за деньгами, в Петербург — за собой.
На самый популярный вопрос, чем Петербург отличается от Москвы, есть такой ответ: всем.
Чего в Петербурге не хватает, так это энергии, из которой Москва будто бы состоит. На один и тот же процесс в Петербурге потребуется в два-три раза больше времени, потому что никто никуда не спешит. От этого некоторые москвичи звереют, но ускорить процессы все равно не получается. Таков обычай. В Петербурге практически нет личных или околосветских телеграм-каналов с десятками тысяч подписчиков. Дело в том, что нарциссизм здесь устроен особенным образом: амбиции здесь направлены не вовне, а внутрь.
Вероятно, как город, многократно отраженный в реках и каналах, равнодушен к восхищению, так и местные ощущают себя уже состоявшимися звездами вне зависимости от обстоятельств и аудитории. И светскость в Петербурге определяется не охватом, а качеством социальных связей. Светское мероприятие — это не инфлюенсеры или телеграмеры, а, например, лингвист Татьяна Черниговская, чета художников Траугот, хореограф Владимир Варнава, основатель Музея сновидений Фрейда Виктор Мазин с супругой, культовым искусствоведом и куратором Олесей Туркиной, молодой и дико перспективный театральный режиссер Артем Злобин и семья Пиотровских. Собрать такой убедительный гест-лист удается журналу «Собака.ru» на ежегодной премии «Топ-50. Самые знаменитые люди Петербурга» в июне.
Для встреч петербуржец предпочитает не рестораны, а визиты в гости. Жанр квартирников, некогда угасший, снова набирает силу. Они бывают стихийными и организованными. К первым относятся редкие, но меткие собрания в ресторане-квартире «ЕМ», где гастроэнтузиаст Эдуард Мурадян и художница Ирена Куксенайте могут устроить выставку одной картины или показ работ, изгнанных цензурой из Русского музея, собрав как адептов Новой академии изящных искусств Тимура Новикова, так и творческую молодежь. Эстетские суаре, где Теодор Курентзис может живо обсуждать перформативные жанры с дизайнером Гошей Рубчинским, а за вертушками неожиданно появляется Нина Кравиц, случались в кабинетах резидентов Дома Радио. Сейчас, когда институция переезжает на время ремонта здания, прихожане проектов musicAeterna бронируют билеты на Дягилевский фестиваль в Перми и надеются на новую локацию в городе.
Ежегодная традиция закрытой предновогодней премьеры спектакля — посвящения поэту (это были Пауль Целан, Шарль Бодлер, Курт Вайль, Марина Цветаева) стала частью культурной ДНК города. Попасть на такие мероприятия трудно, на тему сложносочиненного петербургского сообщества есть забавный мем, когда Данте, путешествующий с Вергилием, вдруг восклицает: «Смотри, наконец-то люди нашего круга!» Но способ приобщиться к частным собраниям есть — это светские салоны. На вечера, где кураторы Эрмитажа и Третьяковской галереи читают лекции по искусству, выступают музыканты и актеры главных городских театров, попадают не только по знакомству, но и по билетам.
Первый адрес — шоурум ювелира Петра Аксенова на Адмиралтейской набережной: бывшая квартира четы Рукавишниковых, бабушки и дедушки Владимира Набокова, где писатель получил домашнее образование. Им принадлежал весь дом, тогда доходный, где несколько лет снимал квартиру, например, Петр Ильич Чайковский. Сейчас в голубой гостиной с парадным видом на Неву и петровское барокко Кунсткамеры шкаф-витрина мастерской Буля, ампирные люстры, антикварный севрский фарфор, копия росписи плафона версальского Трианона, выполненная студентами Академии художеств, и ниши, затянутые тканью ручной печати «Жар-птица» бренда Tissus Tartares дизайнера Ольги Томпсон.
Набоков в стихотворении 1947 года «К кн. С.М. Качурину» воображает поездку в места своего детства и пишет: «Качурин, твой совет я принял / и вот уж третий день живу / в музейной обстановке, в синей / гостиной с видом на Неву». Ровно так можно себя ощутить, когда Нина Тарасова, хранитель коллекции «Гардероб Петра I» и заведующая сектором русского прикладного искусства Отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа, ведет цикл об истории моды.
Другой адрес — Миллионная улица: квартиру внука Николая I, великого князя Георгия Михайловича, бизнесвумен Анна Амосова не только отреставрировала, но и сделала домом для своей коллекции современного искусства. Паркет из пяти пород дерева, дубовые панели мастерской Вунша и исторические витражи второй половины XIX века сохранились благодаря консервации здания — иначе все это было бы сметено евроремонтом конца 1990-х. А теперь копии рельефов с метоп Парфенона «Битва лапифов с кентаврами» соседствуют с лайтбоксами Юлдус Бахтиозиной, фотокартиной Влада Мамышева-Монро, красочными работами Сергея Бондарева и крупноформатным полотном Кирилла Челушкина «Человек, который познал пределы собственных возможностей». Анна дает мастер-классы по сервировке, в которой знает толк, собрав коллекцию антикварного фарфора и столового серебра, устраивает завтраки, концерты классической музыки и приглашает лекторов. В такие гости принято наряжаться, хотя бы просто чтобы соответствовать обстановке.
Когда стоит ехать в Петербург? Только ли в белые ночи? Нет, в любое время:
Когда так много позади
Всего, в особенности — горя,
Поддержки чьей-нибудь не жди,
Сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
И глубже. Это превосходство —
Не слишком радостное. Но
Уж если чувствовать сиротство,
То лучше в тех местах, чей вид
Волнует, нежели язвит.
