Как пишет The Outline, в феврале газета The Washington Post уличила писателя Даниэля Мэллори во вранье. Автор, известный книгой «Женщина в окне», выпущенной под псевдонимом А. Дж. Финн, как оказалось, фальсифицировал абсолютно все. Подделал свое резюме, выдумал историю с раком, с самоубийством собственного брата и без зазрения совести клялся, что книга основана на истории реальной женщины, страдающей агорафобией (боязнью открытого пространства).
Но первой ласточкой было якобы автобиографическое эссе Мэллори, в котором тот живописал, как ухаживал за умирающей матерью, а потом, будучи студентом Оксфорда, обнаружил у себя опухоль головного мозга. Мемуары привлекли внимание редактора литературного журнала Areté Крэйга Рейна, сотрудничающего со многими современными британскими писателями.
Мэллори не разрешил публиковать эссе, но стал автором журнала. «Вся соль мемуаров, весь надрыв — в неподдельной истории, — вздыхал Рейн. — Опубликуй мы эссе как художественное произведение — кто знает, имело бы оно ценность?»
К сожалению, случай Мэллори не уникален: писатели частенько делают имя и срывают кассу на слезоточивых историях, в которых нет ни единого слова правды.
Все началось с того, что жители пригородов стали рассказывать о себе как о бедных детях из дворов-колодцев и подворотен. Например, Маргарет Б. Джонс в книге Love and Consequences: A Memoir of Hope and Survival («Любовь и ее последствия: мемуары о надежде и спасении») описала себя не иначе как индейскую девочку, удочеренную наркоторговцами из Лос-Анджелеса. Джей Ти Лерой живописал о своей нелегкой работе проституткой, жизни со СПИДом, насилии со стороны матери и операции по смене пола. В 2006 году выяснилось, что автор — заигравшаяся женщина.
Трагедии и личные драмы продаются лучше всего и к тому же вызывают у читателей инстинктивное доверие и сочувствие к авторам, якобы победившим рак или похоронившим всю семью.
Кристофер Л. Миллер в книге «Самозванцы: литературные мистификации и культурная достоверность» объясняет этот феномен так: «Шалость удастся только в случае, если вы понизите ваш социальный статус. Чтобы как можно больше читателей поверили в подлинность вашей истории, притворитесь нищим, если вы богаты. Если у вас крепкая семья — разрушьте ее или заставьте родственников умирать в тяжких муках на бумаге. Если вы гетеро — станьте геем, если белый — популярный метод блэкфейс вас спасет. Истина там, где препятствия. Миссия писателя — преодолевать эти препятствия».
Колумнист The Outline считает, что писатели идут по пути наименьшего сопротивления: кормят читателей и издателей ровно тем, по чему они изголодались, — зубодробильными историями от первого лица. Французский философ Ролан Барт зафиксировал «смерть автора» в одноименном эссе 1967 года. Но, похоже, немногие смирились с этим. Читателю до сих пор неприятно узнавать, что его обвели вокруг пальца, посмеялись над его чувствами и — строго говоря — разбили сердце. Мэллори виртуозно сыграл на читательской доверчивости: буквально слился с героем своих «мемуаров», не раз подтверждал в интервью, что похоронил мать и брата.
Чего только не сделаешь ради пиара и продаж: люди с радостью проголосуют рублем и сердцем за писателя, чьи проблемы помасштабнее их собственных, чья судьба куда более уродливо искорежена. Когда тайное станет явным, будет поздно возмущаться: тиражи взлетели, автор на слуху. Это происходит во многом потому, что издатели пренебрегают проверкой фактов даже при публикации многотомных научных трудов. Что уж говорить о нон-фикшне: если история кажется редакторам правдоподобной, она идет в переплет и попадает на полки книжных магазинов.
Лора Альберт на премьере фильма «Автор. История Джей Ти Лероя» в Нью-Йорке, 2016
Мэри Карр, автор книги «Искусство мемуара», вспоминает, как попросила своих студентов прочитать реальные и поддельные воспоминания о холокосте и постараться вычислить фейк. «Большинство решило, что поддельные мемуары — реальны», — с грустью заключила она. Не ошибаются в основном те, кто сам прошел через бедность и лишение. Так, Маттильда Бернстин Сикамор в документальном фильме «Культ Джей Ти Лероя» рассказала, что вычислила писательницу-лгунью задолго до журналистов New York Magazine: «Она притворялась одной из нас — квиром и фриком из Сан-Франциско. Но, сколько мы живем в городе, никогда ее не видели!»
Вслед за Лероем и другими Мэллори рискует прослыть посредственным автором-пустышкой, однако пока издатели не спешат разрывать контракт с ним. Видимо, надеются, что после стыдного разоблачения в прессе писатель сам одумается и перестанет приписывать к каждой рукописи пометку «основано на реальных событиях».
Впрочем, история помнит случаи фальсификации не только в литературе. Например, редакция еженедельного журнала Der Spiegel еще не до конца оправилась от громкого декабрьского скандала: выяснилось, что постоянный автор издания Клаас Релотиус, написавший около 60 репортажей, выдумал добрую половину текстов (в том числе и отмеченных профессиональными наградами). Релотиуса разоблачил напарник-фрилансер Хуан Морено: заметил явное сходство одного из репортажей с текстом американского журнала Mother Jones, затем встретился с героями репортажа Клааса — те подтвердили на камеру, что в жизни не видели журналиста Der Spiegel.
Под натиском улик Релотиус сдался. Der Spiegel посыпал голову пеплом и выпустил сразу несколько материалов об инциденте, самый главный — о том, как редакторы проверяют информацию. Сотрудники пришли к выводу, что впредь будут требовать от авторов повторно доказать правдивость их текстов. Сам же неисправимый лгун объяснил содеянное перфекционизмом. Мол, не может «журналист года» по версии CNN, участник рейтинга Forbes «30 медиаперсон в возрасте до 30 лет, подающих большие надежды», выдать средненький текст. Релотиус так боялся оступиться, пропасть с радаров, ударить в грязь лицом и растерять популярность, что был готов буквально на все.
Поэтому и выбрал сладкую, высокохудожественную, щедро приправленную острыми фактами и подробностями ложь. Впрочем, не все немецкие журналисты разделили беспристрастность Der Spiegel (естественно, моментально уволившего своего репортера-плагиатора). Многие писали в Twitter, что жанр репортажа переоценен, а реальность зачастую слишком пресна для создания тиражируемых историй. Мол, хотите резонансный материал — будьте готовы к художественному вымыслу.
На ум приходит и другая, не менее громкая история, пролетевшая по Сети под хештегом #СушкоГейт. Напомним: экс-главреда Vogue Ukraine Ольгу Сушко буквально поймали за руку, обнаружив, что письмо редактора в июньском номере почти дословно совпало с письмом Шахри Амирхановой для российского Harper’s Bazaar 2006 года. Позже пытливые читатели нашли в других письмах Сушко отрывки текстов Геннадия Иозефавичуса, Валерия Панюшкина и авторов «Коммерсанта». В оправдательном посте Сушко сослалась на ассистента, писавшего ее колонки, а в ноябре 2018 года оставила пост главреда.
