«Вестсайдская история» образца 2021 года — старомодный мюзикл. R#J — скринлайф-опера на экране смартфонов. Первый уже неделю идет в кинотеатрах, а второй пока что видели лишь гости фестивалей Sundance, SXSW и недавних «Темных ночей» в Таллине. Объединяет их одна бессмертная история любви, знакомая каждому, но рассказанная по-разному.
За последние сто лет Ромео и Джульетта успели пережить множество причудливых реинкарнаций. Они были советскими школьниками в «Вам и не снилось…», печальными зомби в «Тепле наших тел», садовыми гномами в «Гномео и Джульетте», нищими рыбаками в «Коралловом рифе» и даже питомцами людей в мультфильме «Кот Феликс — Ромяу». В комедии «Тромео и Джульетта» Джеймса Ганна влюбленные узнают, что они брат и сестра. В «Короле Льве 2» герои — звери из разных стай, но повторить фокус, проделанный Disney с «Гамлетом» в первом мультфильме, не удается.
Поскольку на руках Ромео кровь Тибальта, культура двадцатого века часто роднит шекспировских подростков с преступниками Бонни и Клайдом.
Последний фильм, в котором зрители даже вопреки воле автора увидят отголоски и веронской истории, и американской трагедии, и российских новостей, — это «Межсезонье» режиссера Александра Ханта. Подростки из Екатеринбурга бегут из семей и школы, крадут еду и одежду, отбиваются от отчима-полицейского, угоняют машину с оружием — развязка понятна. Но главными киноверсиями шекспировской трагедии все еще остаются прямая экранизация Франко Дзеффирелли (1968), современные «Ромео+Джульетта» База Лурмана (1996) и сбежавшая в кино с Бродвея «Вестсайдская история» (1961) Роберта Уайза и Джерома Роббинса.
По каким-то причинам спустя 60 лет режиссер Стивен Спилберг решил снять ремейк последней. А продюсер Тимур Бекмамбетов вместе с молодым афроамериканским режиссером Кэри Уильямсом и вовсе задумал проверить чувства шекспировских героев цифровыми технологиями.
Версия Бекмамбетова и режиссера-дебютанта Уильямса получилась забавной и бойкой. События происходят в современной Калифорнии. Монтекки и Капулетти теперь — афроамериканская и латиноамериканская семьи, расколотые давней трагедией, которая выглядит вполне реалистично: один человек насмерть сбил другого на дороге, но отделался от тюрьмы. Отношения Ромео и Джульетты развиваются с помощью лайков. Они метят город хештегом своей любви #RJ, пляшут в TikTok, вместе записывают сториз и собирают общий плейлист на SoundCloud. Родители в ярости звонят им по FaceTime («Одноклассники», здесь могла быть ваша реклама) и кидают в WhatsApp ссылки на статьи о причинах вражды двух домов. Вместо тайной церемонии бракосочетания — парные татуировки. Меркуцио — эксцентричный блогер, Тибальт — парень, в инстаграме которого слишком много красивых машин.
Версия Спилберга выглядит как монумент с заранее подготовленной выемкой для слов «Вечная классика». События по-прежнему разворачиваются в Нью-Йорке 1957-го года в бедном квартале, за власть над которым борются две банды — пуэрториканские «Акулы» и белые «Джетс». В попытке примирить кланы местные власти устраивают танцы в школьном спортзале. Там-то и встречаются Тони и Мария. Юношу, на котором висит условный срок за драку, играет Энсел Эльгорт — единственная звезда фильма, если не считать легендарную 90-летнюю Риту Морено из фильма 1961 года. Главную героиню, которая живет под чрезмерной опекой старшего брата, играет 20-летняя певица с YouTube Рэйчел Зеглер, которая обошла на кастинге 30 тыс. других претенденток и скоро сыграет «Белоснежку» — и попробует стать новой Зендеей.
Спилберговская «Вестсайдская история» не вносит в старую никаких ожидаемых правок, связанных с инклюзивностью, репрезентацией и новой этикой — но исправляет ошибки предыдущего фильма. Пуэрториканцев теперь действительно играют пуэрториканцы. История про юность добросовестно дает шанс молодым — и пылкие новички с Бродвея загоняют в угол голливудских котов. Но самое главное — Спилберг встает на защиту тех же людей, которым недавно сопереживали «Земля кочевников» и «Джокер». Его «Вестсайдская история» поет о том же, о чем и «Отверженные» Виктора Гюго. Если фильм 1961-го года начинался с панорамных видов небоскребов и обещания светлого будущего для всего Нью-Йорка, то версия Спилберга описывает жизнь тех, кто не просто остается за бортом перемен — а приносится в жертву чужим интересам. Трущобы бедняков сносят для того, чтобы построить хорошее жилье для богачей. Чтобы хоть немного забыть об этом унижении, банды сражаются друг с другом. Чтобы не дай бог не упереться в стеклянный потолок возможностей, герои и вовсе отказываются расти. Все, что им остается, — песни и драки.
Фильм Кэри Уильямса длится полтора часа, но довольно быстро утомляет своим схематизмом — все его герои немыслимо красивы и энергичны, но их роли стереотипны, а рост не заметен. «Чума на оба ваших дома» в исполнении умирающего Меркуцио не становится кульминацией его личной трагедии — на фразу попросту не хватает времени в сториз. «Вестсайдская история» Спилберга за два с половиной часа, напротив, успевает рассказать истории всех и каждого — как до этого не делала ни одна из экранизаций трагедии.
Противоядием от неравенства становится равнозначность всех голосов. Юноша по имени Рифф (местный Меркуцио в исполнении бродвейского актера Майка Файста) оказывается настоящим поэтом трущоб с шрамом на лице, как у поэта Бориса Рыжего. Его соперник Бернардо (обладатель премии «Тони» Дэвид Альварез) меньше всего похож на зловещего и деструктивного Тибальта, губившего все живое из нежелания самому быть живым. Теперь это боксер, который мучается от невозможности защитить своих женщин, не осознавая, что они и сами сильны.
В желании насытить психологическими деталями пьесу, которую обычно ставят в ТЮЗах, Спилберг доходит до неожиданного ужаса в финале — и речь даже не о развязке судеб Марии и Тони. Настоящая трагедия ждет двух женщин, которые попытаются примирить мужчин. У Шекспира их не было вовсе.
Спилберг встает на защиту тех же людей, которым недавно сопереживали «Земля кочевников» и «Джокер».
Скринлайф Кэри Уильямса немыслимо красочен и до трогательного нежен, но от его солнечных зайчиков быстро начинаешь слепнуть. Трехмерный мир, помещенный в рамку телефона, становится двухмерным, и та же судьба ждет объемных героев.
Мюзикл Спилберга, напротив, вместе со своими героями борется за каждый метр жизненного пространства. Городские съемки, случившиеся благодаря пандемии, заключают магический союз с павильонными: кино приходит на помощь к жизни и наоборот. Фильм выглядит и старомодным, и злободневным. Хореография сочетает традиции и импровизацию. В старые песни вкладываются новые смыслы. А оператор Януш Камински, работающий со Спилбергом со времен «Списка Шиндлера», управляет не только пространством, но и временем. Получается классицизм, который не утомляет.
Но обращение Спилберга к вечности, кажется, играет с ним злую шутку: сверстникам Ромео и Джульетты на фильме будет не по себе. Историю первой любви для них подменят историей любви всеобщей — призывом к солидарности в сложные времена, вниманию и состраданию, в общем, гуманистической проповедью, которую Спилберг уже читал — и не раз. А вот несовершенная молодежная драма Кэри Уильямса вполне может развеять ворчливый миф о том, что цифровой век ведет к девальвации чувств и минимизации человеческих взаимодействий. Инстаграмные Ромео и Джульетта все еще способны на любовь, глубокую, как море.
