В 2013 году Борис Гребенщиков отметил 60-летие, совершив некоторое раздвоение: одновременно вышли альбом «Аквариума» под названием «Аквариум Плюс» и сингл «Праздник урожая во дворце труда» уже под именем БГ. Гребенщиков и раньше выпускал сольные альбомы — под собственным именем и как «БГ-бэнд», — однако в прошлые годы эти переименования были связаны с кратковременными роспусками основного коллектива. В данном случае о прекращении существования «Аквариума» речь не шла, но сам автор назвал сингл авантюрой, в которую не хотел бы втягивать близких сердцу товарищей по коллективу. «Праздник урожая» действительно отличался — редкой для «Аквариума» жесткостью звука, подачи и содержания. Складывалось ощущение, что самый благостный (в общественном представлении) русский музыкант ожесточился и настолько озверел от происходящего в стране, что пошел чуть ли не открытой музыкальной войной на косность и лицемерие того явления, которое на рубеже 2013-2014 годов называлось «русским миром».
Сингл стал в итоге первой ласточкой альбома «Соль», вышедшего осенью 2014 года и в очередной раз сделавшего Гребенщикова не просто патриархом, а сверхактуальным артистом, отражающим суть, боль (и соль) момента. Песня «Любовь во время войны» была и вовсе выпущена в разгар украинских событий, а потом для альбома перезаписана с участием Иэна Андерсона из Jethro Tull. Следующая пластинка «Время N» вновь была пронизана безысходной яростью, но на ней уже отчетливо сквозила надежда на обретение утерянного — как казалось, безвозвратно — умиротворения.
После «Времени N» Гребенщиков несколько раз говорил в интервью, что хотел бы в ближайшее время завязать с тоской и скорбью и развернуться в более лучезарную сторону — речь шла даже о том, что следующий альбом выйдет под именем «Аквариума». Однако час той радужной записи, по-видимому, еще не пришел, а новый альбом вновь титулован именем БГ и носит угрожающее название «Знак Огня». Сам Гребенщиков называет его финальной частью начатой «Солью» трилогии.
Одной из аналогий, которые могли бы тут возникнуть у меломанов, наверняка станет «великая рок-трилогия» Боба Дилана, состоящая из выпущенных один за другим в 1964-66 годах альбомов Bringing It All Back Home, Highway 61 Revisited и Blonde on Blonde. У этого сравнения есть резон: не зря же Гребенщиков еще в семидесятые называл себя Бобом, да еще и выход «Знака Огня» случился всего через пару дней после новейшей работы Дилана. Поклонники ожидали от БГ новой порции яростных и печальных откровений, но были огорошены 1 января, когда вышел видеосингл «Пошел Вон Вавилон», где Гребенщиков пел под аккомпанемент драм-машины и синтезаторов. И если с «Солью» и «Временем N» ему еще приходилось объяснять, что песни были написаны не по случаю, а за несколько лет до событий, с которыми их принялись связывать, то «Вавилон» сам по себе был сделан таким образом, что элегантно ускользал от всяких прямых толкований, справедливо выставляя их авторов людьми прямолинейными и неостроумными.
Интрига сохранялась до выхода «Знака Огня» и, по правде сказать, совершенно справедливо. Гребенщиков давно не выпускал работ настолько стилистически изощренных, неоднородных, сопротивляющихся моментальной трактовке. За открывающим (после инструментального интро «Альфа») «Вавилоном» здесь идет еще одна уже вышедшая песня — неистовый речитатив «Баста Раста». Но и эта вещь при всей своей напористости предполагает некоторую ироническую дистанцию и даже абсурдирование, характерное для записей «Аквариума» восьмидесятых. В таком духе развиваются события и на следующих треках. «Вечное возвращение» — кельтская колыбельная, «Знак» — приблюзованный регги, «Изумрудная» — регги уже чистый, записанный с ямайцами Слаем и Робби — лучшей ритм-секцией на свете, работавшей с Грейс Джонс и тем же Диланом. «Масала Доса» — еще один сюрреалистический номер, где Борис Борисович совершает вылазку на территорию своего любимца Тома Уэйтса.
Особняком в этом ряду стоит баллада «Не Судьба» — безусловная моментальная классика и болевой центр «Знака Огня». Эта песня, записанная при содействии выдающегося гитариста Омара Торреса (работавшего, опять же, с Уэйтсом), — пожалуй, единственная, которая обозначает прямую связь с предыдущими частями трилогии и напрямую музыкально рифмуется с одним из самых пронзительных номеров с «Времени N» — «Ножами Бодхисаттвы». После нее в финале пластинки воцаряется благолепие: «Мой ясный свет», наследующая «Русскому альбому», солнечная «По утру в поле» и финальный инструментал «Ода».
Если искать некоторую наследственность, то «Знак Огня» с его насыщенным и минималистичным звуком отсылает, пожалуй, к «Аквариуму» восьмидесятых, когда Гребенщиков экспериментировал со стилистикой «новой волны», а одним из участников группы стал Сергей Курехин (и автоцитата про «героев, что поют скипси драг», в «Знаке» совсем не случайна). Что же до Дилана, то тут, в общем, тоже все логично — двойник Blonde on Blonde был как раз самой сюрреалистической частью гениального триптиха. Впрочем, искать аналогии здесь дело не то чтобы пустое, но не слишком увлекательное. Гребенщиков по-прежнему, подобно его любимому Пелевину, умудряется очень точно не отражать, а чувствовать то, что называется «нашим временем», и предчувствовать его изломы и повороты. Тех, кто ждал прямого продолжения погружения в монохромную смурь «Времени N», наверняка отпугнет яркость этой пластинки. Но один из ее внутренних сюжетов как раз и заключается, вероятно, в том, как в черно-белом мире проявляются цвет и свет — и вдруг понимаешь, что они никуда не уходили.
Самостоятельно сделанная еще в начале пути абсурдистская прививка помогла Борису Гребенщикову с некоторым усилием стряхнуть с себя трагическое мировосприятие — нужное на определенных этапах, но вряд ли полезное в долговременной перспективе. Одиннадцать песен «Знака Огня» — одиннадцать точек обзора, складывающихся в понимание того, что точка зрения на мир не что иное, как в известном смысле личный выбор каждого его жителя. Графически его отражает написанное через прочерк название «Не Судьба» — как писал князь Петр Вяземский, мы часто жалуемся на судьбу, забывая, что мы сами эта самая судьба и есть.
«А мир говорит:
Как ты можешь быть так спокоен?
Приближается шторм, который разорвет
Саму суть бытия.
А я говорю:
Мир, ты не понял
Да, надвигается шторм
Шторм — это я».
(«Не Судьба»)
