Стиль
Впечатления Русская «Нелюбовь»: о призе в Каннах и суровой реальности
Стиль
Впечатления Русская «Нелюбовь»: о призе в Каннах и суровой реальности
Впечатления

Русская «Нелюбовь»: о призе в Каннах и суровой реальности

Кадр из фильма «Нелюбовь»
Кадр из фильма «Нелюбовь»
На 70-м Каннском кинофестивале «Нелюбовь» Андрея Звягинцева получила приз симпатий жюри, третью по значимости награду конкурса. Как и «Кроткая» Сергея Лозницы, эта картина российского производства — про жестокость российской же действительности.

«Нелюбовь» и «Кроткая» в конкурсе юбилейного Каннского кинофестиваля показывали разную Россию — столичную и провинциальную. Хотя есть у этих двух образов много схожего, а именно, оба они описывают гнетущую и беспросветную действительность, в которой люди — часто то похотливые животные, то расчетливые подлецы, в том и другом случае не обремененные моральными ценностями и душой. Поневоле задаешься вопросом: «Действительно ли так тяжела жизнь в России?» Может быть, такой ее хотят увидеть на Западе, ведь ленты на каннский конкурс утверждаются местными отборщиками. Или эти отборщики идут по проторенному пути, рассуждая так: «Лозницу и Звягинцева мы уже знаем. Они — люди проверенные». Действительно, зачем что-то менять, искать новые таланты, которых, похоже, тоже нет.

Несмотря на успех, которым сопровождается участие в каннском конкурсе Андрея Звягинцева, есть что менять. Не только потому что иностранные коллеги-критики уже стали уставать от трагического образа России, а реакцией на фильм Лозницы в подавляющем большинстве были недовольные свисты и улюлюканье, если зритель не покинул зал через 20 минут. Или не оттого, что путешествующие за рубежом россияне устали оправдываться, почему такие кошмары происходят у них на родине. Главное — в другом. Даже если российские ужасы кажутся режиссерам реальностью, разговорами о том, «как все плохо», делу не помочь.

Андрей Звягинцев неоднократно приезжал на каннский конкурс — с картинами «Изгнание» (2007), «Елена» (2011), «Левиафан» (2014). Его фильм — сильная режиссерская работа, которая достойна «Золотой пальмовой ветви». Без наград Звягинцев международные фестивали не покидает, и этот год, когда «Нелюбовь» отметили призом жюри в Каннах, не стал исключением.

Напомним, что в 2011 году «Елена» Звягинцева была удостоена «Золотой пальмовой ветви» в конкурсе «Особый взгляд». А «Левиафан» там же, в Каннах, в 2014-м получил награду за лучший сценарий. Недаром каннские отборщики решили включить картину Звягинцева в конкурс в самый последний момент, посмотрев лишь ее черновую версию за пять недель до начала фестиваля. А продюсер картины Александр Роднянский считает, что из-за таких режиссеров, как Звягинцев, и стоит работать в кино.

Показывая далекую от идеала Россию — и небезупречных людей — Звягинцев в новой ленте повествует о разводе супругов. А также о том, как их взаимная ненависть и полное безразличие к эмоциям единственного сына гробит судьбу ребенка. 12-летний Алеша — тихий и замкнутый, практически без друзей, молча наблюдает за ссорами родителей, чтобы потом уединиться в ванной и порыдать. Но однажды его робкое сердце не выдерживает драмы: когда судьба мальчика, кажется, уже предрешена (детский дом или равнодушный отец), он решает бежать. Родители так заняты своей личной жизнью (у обоих уже новые партнеры), что они замечают пропажу сына лишь через два дня. Начинаются поиски. При этом вновь красочно описывается бюрократия российских чиновников (они занимаются лишь поисками трупов, не живых детей).

Фото: Arthur Mola/Invision/AP

К счастью, у Звягинцева — в его зимней, выдержанной преимущественно в холодновато-серых тонах картине, — хотя бы иногда проглядывает солнце. В характерах людей местами проявляется человечность: мать способна переживать, отец плакать, и целая группа добровольцев, не жалея времени и сил, отправляется на поиски мальчишки. Картина очень напоминает работы датских режиссеров «Догмы 95» с их назидательно-осуждающим повествованием. Звягинцев, похоже, тоже работает в аналогичном — как в визуальном, так и повествовательном, — ключе, несколько напоминая летописца, описывающего события с высоты полета.

Мы не слышим от режиссера прямых обвинений. Хотя сама «Нелюбовь» могла бы называться и «Ненавистью». Отношение Звягинцева к происходящему выражено, в числе прочего, скупой композицией кадров, «холодными» ракурсами, застывшими изображениями. В Каннах «Нелюбовь» с самого начала считалась фаворитом — особенно у иностранных кинокритиков, видимо, не избалованных унылой зимой, обилием бытового секса и того же рода драматизмом, — и в конце концов принесла России победу. 

Влад Абашин, Сергей Колесов, Сергей Лозница и Владимир Свирский
Влад Абашин, Сергей Колесов, Сергей Лозница и Владимир Свирский

Картину Сергея Лозницы, который, как и Звягинцев, не раз приезжал на Каннский кинофестиваль, нельзя назвать полностью российской. Наряду с Россией в финансировании «Кроткой» участвовали Германия, Франция, Нидерланды, Латвия и Литва. Кроме того, украинский режиссер, проживающий за рубежом, известен критическими нападками на Россию, в том числе в снятых им хрониках «Событие» (2015) и «Майдан» (2014), а также нежеланием давать интервью российским журналистам.

Тем не менее «Кроткая» снята на русском языке и носит название одноименной повести Достоевского. Лозница свободно интерпретирует произведение классика, скорее ставя задачу путем метафор и исторических реминисценций показать современное лицо России. Фильм повествует о скромной и тихой молодой женщине, проживающей в маленькой деревушке с единственным другом — верным псом. Героиня работает сторожем. Ее муж сидит в тюрьме. Однажды этой — на протяжении всего повествования безымянной — женщине возвращается посылка, которую она отправила супругу. И та решает навестить мужа в тюрьме, а заодно и выяснить, что с ним случилось. Многочисленные попытки героини безуспешны, но она многое узнает о жестокости человеческой натуры, разгульной эмоциональности русской души, о пьянстве, садизме, насилии, алчности, подлости и многих других пороках, которым, как ни удивительно, удалось уместиться в этой, пусть и довольно продолжительной (2,5 часа), картине.

Повествование о судьбе женщины периодически прерывается яркими картинами российского быта: перекрашенные блондинки-чиновницы с грубыми, хамскими замашками; сердобольный лишь на первый взгляд, но на деле равнодушный и эгоистичный народ, у которого подлость граничит с панибратством, который в каждый момент готов выпить, а потом пуститься во все тяжкие. Та самая «русская душа», которую изобразили загадочной Пушкин, Толстой и, наконец, Достоевский, здесь одновременно плачет и смеется, а главное — всегда поет, поскольку с детства научили, что «легко на сердце от песни веселой». Скрытым текстом картина повествует и о том, куда может завести человеческая «кротость», граничащая, кажется, с мазохизмом. А может, это и молчаливое воззвание к тому, когда же, наконец, страна поймет и выйдет на баррикады.